Эд Макбейн - Десять плюс один

Но все-таки... она чувствовала себя в ударе. Она все так же была уверена в удаче, когда пуля пробила ее верхнюю губу, разбила зуб, прорвала трахею и разворотила огромное выходное отверстие в затылке.

Пуля расплющилась о кирпичную стену здания, возле которого она упала, убитая наповал.

Пуля была от “Ремингтона-308”.

Глава 6

Гарри Уолач жил или чаще всего бывал в одной компании с проституткой по имени Бланш Леттиджер, – той самой женщиной, которая была убита вечером тридцатого апреля. Полиции не составило труда найти его. Все знали дружка Бланш. Его забрали на следующее утро в бильярдной на Сорок первой Северной, привели в комиссариат, усадили и начали задавать вопросы. Он был высокого роста, хорошо одет, с седеющими висками и проницательными зелеными глазами. Он попросил у детективов разрешения закурить, зажег пятидесятицентовую сигару и, когда Карелла заговорил, преспокойно устроился поудобнее на стуле, снисходительно улыбаясь.

– Чем ты зарабатываешь на жизнь, Уолач?

– Биржа.

– И во что помещаешь капитал? – спросил Мейер.

– Акции, недвижимость... Все в таком духе.

– Какая сегодня котировка у Эй-Ти-Ти? – спросил Карелла.

– У меня нет этих акций.

– А какие есть?

– Так сразу и не вспомню.

– А маклер у тебя есть?

– Да.

– Его имя?

– Он сейчас в Майами, отдыхает.

– Тебя не спрашивают, где он. Тебя спрашивают, как его зовут.

– Дейв.

– Дейв, а дальше?

– Дейв Миллас.

– Где он остановился в Майами?

– Не имею ни малейшего представления.

– Хорошо, Уолач, – сказал Мейер. – Что ты знаешь об этой женщине – Бланш Леттиджер?

– Бланш... как?

– Хочешь нас поводить за нос? А, Уолач? Так, что ли?

– Нет, уверяю вас, это имя мне незнакомо.

– Неужели! Бланш Леттиджер. Ты живешь вместе с ней на Калвер-авеню, в квартире шесть “б”, снятой на имя Фрэнка Уолача, и живешь ты там уже полтора года. Теперь это имя тебе что-нибудь говорит?

– Не знаю, о чем это вы.

– Стив, может, это он ее пришил?

– Начинаю думать, что так.

– О чем вы говорите? – спросил Уолач, которого все эти разговоры, по-видимому, оставляли равнодушным:

– Зачем ты пытаешься нас провести, Уолач? Думаешь, мы интересуемся таким дешевым сутенером, как ты?

– Не понимаю, о чем вы говорите, – с достоинством произнес Уолач.

– Нет? А как ты сам называешь свое ремесло?

– Не так, как вы.

– Как это мило, – сказал Мейер, – он не хочет пачкать свой хорошенький ротик сердечком такими словами, как “поганый сутенер”. Послушай, Уолач, ты нам надоел. Если хочешь, чтобы мы тебе это дело навесили, не беспокойся – нет ничего легче. Подумай лучше о своем здоровье. Все, что нам от тебя нужно, – это сведения об этой бабе.

– Какой?

– Ах ты сволочь! Той, которую вчера убили. Да ты человек или нет, дерьмо поганое?!

– Я не знаю никакой такой женщины, – упорно стоял на своем Уолач. – И убийство вы мне не навесите. Знаем мы вас! Ищете фраера, да я не из таких!

– Мы не ищем фраера, – сказал Карелла, – но раз уж ты об этом заговорил, то в принципе это неплохая идея. Как ты думаешь, Мейер?

– Почему бы и нет? – ответил Мейер. – Почему бы и не он? Мы тебе так навесим, что потащишь как миленький. Где ты был вчера вечером, Уолач?

– Вчера вечером? В котором часу? – спросил Уолач, не теряя спокойствия и попыхивая сигарой.

– Когда была убита эта женщина.

– В котором часу и какая женщина?

– Около половины шестого. Где ты был?

– Я обедал.

– Так поздно?

– Я поздно обедаю.

– Где?

– У “Ремблера”.

– Где это?

– В городе.

– Где в городе? Послушай, Уолач, если тебе хочется, чтобы мы с тобой по-другому поговорили, то так оно и будет.

– Валяйте, доставайте дубинки, – сказал Уолач спокойно.

– Мейер, – сказал Карелла, – достань дубинку.

Мейер пересек комнату, открыл ящик стола, вытащил оттуда шестидесятисантиметровую дубинку и, постукивая ею по руке, вернулся к Уолачу, спокойно наблюдавшему за ним. Все сохраняли полную невозмутимость.

– Ты этого хочешь, Уолач? – спросил Мейер.

– Вы, может, думаете, что напугали меня? – спросил Уолач.

– С кем ты обедал?

– Один.

– Дубинка не нужна, Мейер. Он сам себя загнал в ловушку.

– Это только ты так думаешь, приятель. Хозяин узнает меня.

– Может быть, удастся заставить его передумать? – заметил Карелла. – Не забывай, мы ищем фраера. Ты что же, думаешь, что какой-то трактирщик нам помешает?

– Он подтвердит, что я там был, – сказал Уолач, но в его голосе уже не было прежней уверенности.

– Честное слово, я на это надеюсь, – сказал Карелла. – А пока суд да дело, мы тебя задержим и предъявим обвинение в убийстве, Уолач. Мы не скажем сразу, что ты сутенер. Прибережем до суда. На присяжных это производит чертовски сильное впечатление.

– Послушайте, – сказал Уолач.

– Да?

– Что вы от меня хотите? Я ее не убивал, и вы это знаете.

– Тогда кто ее убил?

– Какого черта! Откуда я знаю?

– Ты ее знаешь?

– Конечно, я ее знаю. Как же иначе?

– А говорил, что нет.

– Уж и пошутить нельзя! Я ведь не знал, что все так серьезно. К чему такой шум?

– Как давно ты ее знаешь?

– Около двух лет.

– Она уже тогда была проституткой?

– Вы все-таки хотите меня впутать? Откуда я знаю, чем она занималась? Я зарабатываю на жизнь, понемногу играя на бирже. Я жил с ней, вот и все. А чем уж она занималась, это ее дело.

– Ты что, не знал, что она девка?

– Нет.

– Уолач, – сказал Карелла, – тебя возьмут под стражу и предъявят обвинение в убийстве, потому что ты врешь, и на это очень противно смотреть. Так что, за неимением лучшего, удовлетворимся тобой. Ты этого хочешь, Уолач? Или ты все выложишь начистоту, и в этом случае будем считать, что ты честный гражданин, а если и занимаешься сутенерством в свободное время, то это так, случайно. Что скажешь?

Уолач долго молчал, потом произнес:

– Она уже была проституткой, когда мы познакомились.

– Два года назад?

– Да, два.

– Когда ты ее видел в последний раз?

– Позавчера ночью я домой не возвращался. И вчера меня там не было. Днем я ее не видел.

– В котором часу ты ушел из дома накануне?

– Около восьми.

– Куда ты пошел?

– В город. На Риверхед.

– Для чего?

Уолач вздохнул:

– Сыграли партию в картишки. Вас это устраивает?

– Бланш была в квартире, когда ты уходил?

– Да.

– Она тебе ничего не сказала?

– Нет. Она была в комнате с клиентом.

– Это ты ей его привел?

– Вот именно, – сказал Уолач.

– Расскажи нам о Бланш.

– Что вы хотите знать?

– Сколько ей было лет?

– Она говорила, что тридцать пять, но на самом деле ей было сорок один.

– Откуда она? Из каких?

– Откуда-то со Среднего Запада. Оклахома, Айова – почем мне знать. Какая-то дыра.

– Когда она сюда приехала?

– Давно.

– Когда, Уолач?

– До войны. Я не могу точно сказать. Если вам нужна ее подробная биография, поищите в другом месте. Я ее не так уж хорошо знал.

– Зачем она сюда приехала?

– Учиться.

– Где?

– В университете, конечно.

– В каком?

– Рэмси.

– Она там долго оставалась?

– Не знаю.

– Как она стала проституткой?

– Не знаю.

– Ее родители живы?

– Не знаю.

– Она была замужем, разведена, не знаешь?

– Не знаю.

– А что же ты знаешь, Уолач?

– Я знаю, что она была старая и жалкая девка, и возился я с ней только из человеколюбия, ясно? Я знаю, что она была грязная пьянчужка, зануда и самым лучшим для нее было получить пулю в лоб, что и случилось. Понятно? Вот что я знаю.

– Ты отличный парень, Уолач.

– Спасибо, я вас тоже обожаю. Чего вы от меня хотите? Она бы сдохла на тротуаре еще год назад, если бы я не нашел ей крышу. Я был с ней великодушен.

– Еще бы!

– Да, еще бы. Вы что, думаете, она меня миллионером сделала? Кому она была нужна с такое-то рожей? Я ей приводил парней, вот и все. А денег чаще всего от нее и не видел. Когда я приходил, все денежки уже вылетали на выпивку, да и выпивка тоже была тю-тю! Вы думаете, это было так уж весело, а? Попробуйте, увидите!

– Как получилось, что студентка стала проституткой? – спросил Карелла.

– Вы полицейский или социолог? Студенток, ставших проститутками, тут пруд пруди. Спросите в полиции нравов, они вас просветят.

– Оставь в покое полицию нравов, – сказал Мейер. – Не знаешь, кто мог ее убить?

– Нет.

– Доволен, что избавился от нее?

– Еще как! Только это не значит, что это я ее убил. Ну, ребята, вы же сами знаете, что это не так. Так что не стоит терять время.

– Торопишься, Уолач? Партия в картишки?

– Как я вам и говорил.

– Тогда не торопясь. Времени полно.

– Хорошо. Посидим поболтаем. В конце концов, плевать, налогоплательщики заплатят.