Эд Макбейн - Ружье
1) лицам, не достигшим восемнадцати лет;
2) лицам, ранее судимым;
3) лицам, страдающим психическими заболеваниями, алкоголизмом и наркоманией, если соответствующие специалисты не признали их здоровыми;
4) лицам с физическими дефектами, которые препятствуют безопасному обращению с оружием;
5) лицам, уволенным из вооруженных сил за нарушения дисциплины.
Кроме того, требовались две фотографии, сделанные не ранее чем за месяц до подачи заявления, и отпечатки пальцев.
Закон был суров, но справедлив.
Однако в городе Ньюфилде, расположенном на другом берегу реки, можно было купить ружье или винтовку в любом магазине, торгующем оружием, и единственное, что требовалось, это деньги для оплаты. Если вы намеревались ввезти оружие в этот город, закон требовал в течение сорока восьми часов подать заявление в полицию, и до получения регистрационного удостоверения оружие находилось в полицейском участке по месту жительства владельца. Но если вы покупаете ружье в Ньюфилде, чтобы застрелить двух человек, то вряд ли вы станете действовать, как того требует закон.
Магазин спорттоваров «Парамаунт» находился в самом центре Ньюфилда, в деловом квартале, представлявшем собой треугольник, сторонами которого служили границы китайского города, железнодорожной товарной станции и итальянского квартала. Владельцем магазина был приятный человек с лунообразным лицом по имени Эйб Фельдман. Когда сыщики вошли в магазин, он как раз готовился выполнить заказ местной школьной команды по футболу – подбирал рубашки, щитки и шлемы. Прилавок был завален доспехами, столь необходимыми в этой воинственной игре.
Карелла и Клинг сообщили, кто они такие, и Фельдман сильно загрустил.
– Что-то не так? – обеспокоенно спросил он. – Что-то случилось?
– Вы тут ни при чем, мистер Фельдман. Мы расследуем убийство...
– О Господи! – вздохнул Фельдман.
– ...и имеем основания полагать, что оружие куплено в вашем магазине. Мы хотели бы знать...
– О Господи! – повторил Фельдман.
– Не могли бы вы посмотреть по вашим квитанциям...
– Когда это было? – спросил Фельдман.
– Ружье поступило к вам после четвертого августа.
– Значит, август?
– Да.
– Я уже убрал все квитанции за август и сентябрь.
– Их трудно достать?
– Они в задней комнате, но там такой кавардак! Мне самому туда страшно входить.
– Но дело срочное...
– У меня сейчас самый разгар работы. Я подбираю форму для футбольной команды.
– Произошло убийство, – мягко напомнил Клинг.
– А это не убийство? – спросил Фельдман, показывая на гору футбольного обмундирования. – Ладно, пойдемте!
Задняя комната магазина Фельдмана была олицетворением беспорядка. Все углы забиты хоккейными клюшками, на крючках висели вперемежку коньки и боксерские перчатки, к стенам прислонены лыжи и шесты для прыжков, удочки спутанными ворохами лежали на длинных полках, коробки с шариками для пинг-понга соседствовали с упаковками охотничьих ножей. На всем лежал толстый слой пыли.
– Какой кошмар! – вздыхал Фельдман. – Когда я сюда захожу, у меня разыгрывается язва. Значит, август?
– Во всяком случае, не раньше.
– Август, август, – бормотал Фельдман. – Где у нас тут август?
Он взял коробку с блеснами, сдул с нее пыль и поставил на полку, где лежали эспандеры, достал другую коробку, сдул пыль и с нее, покачал головой, сказал: «Нет, это июль», – и взял еще одну коробку. «А тут что? – спросил он сам себя и тут же ответил: – Дробь», – положил коробку на груду хоккейных шайб, приподнял крышку большой коробки и сказал:
– Сентябрь! Может, начнете с сентября?
– Можно и так, – согласился Карелла.
– Куда бы ее поставить? – сказал Фельдман, озираясь по сторонам. Тут взгляд его упал на ящик с бейсбольными битами, и он водрузил коробку на него. Коробка оказалась доверху набитой квитанциями. Они полетели на пол, как только Фельдман снял крышку. – Здесь их тысяч десять, – сказал Фельдман.
– Ну уж! – улыбнулся Карелла.
– Пусть пять, но все равно много.
– Когда вы продаете ружье, вы записываете его номер? – спросил Клинг.
– А как же! – воскликнул Фельдман. – В полном соответствии с законами нашего штата.
– Это касается пистолетов, – поправил его Карелла. – А как насчет ружей?
– Ах, ружей! Нет, не записываю, – опечалившись, ответил Фельдман. – Но ведь я не обязан этого делать, так?
– Так.
– Записывать не записываю. А что, у вас есть номер?
– Да.
– От него немного толку, – сказал Фельдман, покачивая головой.
– А как насчет номера модели? Вы не указываете его в накладной?
– Обязательно указываю! Кроме того, я не продаю ружья тем, кого не знаю лично. Вернее, продаю, но записываю имя и адрес покупателя.
Карелла кивнул. Клинг назвал Фельдману фирму и номер модели – 833-К, и все трое стали рыться в квитанциях. В коробке, как подсчитал Клинг, их было пятьсот тридцать семь. Ни на одной не значилось ружье этой модели.
– Выходит, оно было продано в августе, – сказал Карелла.
– Ну и везет же мне, – откликнулся Фельдман.
Видно было, что им овладел азарт следопыта. Ему очень хотелось найти квитанцию и внести свой вклад в поимку убийцы. Он старательно искал в захламленной и запыленной комнате коробку с квитанциями за август. Наконец ему улыбнулась удача: он нашел ее в дальнем углу комнаты, на нижней полке под шестью упаковками теннисных мячей.
Клинг снова взялся считать квитанции, которые они просматривали втроем. На квитанции номер двести двенадцать Фельдман воскликнул: «Вот она!»
Сыщики уставились на бумажку.
– Видите, – сказал Фельдман, – вот фамилия, вот адрес. Когда я продаю ружье незнакомому человеку, я все записываю. Мало ли что случится, вдруг какой-нибудь псих задумал убить президента, верно я говорю?
Покупателя звали Уолтер Дамаск, и жил он в доме 234 по Южной Второй улице. Ружье стоило 74 доллара 95 центов плюс пятипроцентный федеральный налог с продажи и двухпроцентный местный.
– Сколько вы продали таких ружей в августе? – спросил Клинг.
– Господь с вами. Ко мне поступило только одно такое ружье.
– Значит, ружье купил некто Дамаск?
– Да.
– Неужели это настоящее имя? – спросил Клинг.
– Вы не просили его предъявить удостоверение личности, мистер Фельдман? – спросил Карелла.
– Не просил.
– Почему?
– Я никогда не спрашиваю удостоверений.
– Но когда вы продаете оружие незнакомому человеку, то записываете его фамилию и адрес?
– Да.
– А удостоверения не спрашиваете?
– Нет.
– Зачем же тогда записывать? – спросил Карелла.
– Я как-то об этом не задумывался, – пожав плечами, ответил Фельдман. – Вообще-то, я не обязан записывать. В нашем штате можно купить ружье или винтовку без специального разрешения. Без ничего! Я записываю фамилии и адреса просто так, на всякий пожарный случай. Вдруг какой-то псих что-то задумал... Вы понимаете, что я имею в виду.
– Еще как, – сказал Карелла.
Глава 4
Дом 234 по Южной Второй улице оказался угловым. Это здание из красного кирпича когда-то считалось шикарным. Оно было богато украшено лепниной, а верх арки венчало скульптурное изображение женской головы с отбитым носом и голубой надписью на губах «Сюда». Когда Карелла и Клинг подошли к подъезду, у дверей на улице стояли двое парней. Учуяв сыщиков, они напряженно смотрели, как те изучают фамилии на почтовых ящиках. Однако вслух парни ничего не сказали.
У. Дамаск жил в квартире 31.
На лестнице воняло трущобой. Трущобные звуки раздавались в коридорах, за дверями квартир и во дворе. Всюду кипела жизнь, невидимая, напряженная, порой очень бурная. Обитатели этой многослойной каменной пещеры, вонявшей мочой и прогорклым жиром, ели, пили, спали, занимались любовью и испражнялись. На площадке второго этажа на Клинга и Кареллу уставилась крыса размером с кошку. Свет, проникавший с улицы через окно, отражался в бусинках крысиных глаз. Карелла, уже на всякий случай вытащивший револьвер, чуть было не выстрелил, но вовремя сдержался. Крыса не отступила, и, когда сыщики, прижимаясь к перилам, прошли мимо, она повернула голову и посмотрела им вслед, готовая в любой момент пуститься наутек.
Квартира 31 находилась в середине коридора. Клинг подошел к двери, послушал, что творится внутри, покачал головой, отошел и прислонился спиной к противоположной стене. Карелла занял позицию рядом с дверью, снял револьвер с предохранителя и положил палец на спусковой крючок. Клинг хорошенько оттолкнулся от стены и со всей силой ударил ногой в дверь чуть выше замка. Дверь распахнулась. Клинг ураганом ворвался в комнату, и Карелла с револьвером в руке последовал его примеру. В комнате никого не было.
Они прочесали всю квартиру. Дверь ванной была закрыта. Карелла медленно левой рукой повернул ручку, рывком распахнул дверь и, держа револьвер перед собой, вошел. В ванной тоже было пусто.
