Иэн Рэнкин - Битая карта
— Спускайтесь, спускайтесь.
Холмс протянул ему стакан виски.
— За вас. Будьте здоровы.
— Ты тоже.
Они выпили, и Ребусу сразу стало лучше.
— Дом покажу попозже, — сказал Холмс. — Располагайтесь.
Ребус сел и огляделся.
— Настоящий дом Холмса на холмах, — прокомментировал он. В воздухе витали приятные запахи, а из кухни — которая, похоже, находилась за другой дверью гостиной, — доносилось позвякивание и побрякивание. Гостиная представляла собой почти правильный куб. В одном углу стоял стол, накрытый на три персоны, в другом — кресло, в третьем — телевизор, а в четвертом — торшер.
— Очень мило, — одобрил Ребус.
Холмс сидел у стены на двухместном диване. За головой у него было приличных размеров окно, выходившее в садик. Холмс скромно пожал плечами:
— Нас устраивает.
— Не сомневаюсь.
В комнату вошла Нелл Стэплтон. Здесь она казалась еще выше и внушительнее, чем всегда, — просто Алиса, проглотившая пирожок «съешь меня». Нелл вытерла руки о кухонное полотенце и улыбнулась Ребусу:
— Привет.
Ребус поднялся, она чмокнула его в щеку.
— Привет, Нелл.
Она подошла к Холмсу, взяла его стакан. На лбу у нее блестели капельки пота, одета она тоже была по-домашнему. Глотнув виски, Нелл шумно выдохнула и вернула стакан Холмсу.
— Буду готова через пять минут, — сообщила она. — Жаль, что ваша подруга-доктор не смогла приехать, Джон.
Он развел руками:
— У нее уже была назначена встреча. Ужин с коллегами. Я очень рад, что у меня появилась уважительная причина с ней туда не идти.
Она улыбнулась ему слишком уж дежурной улыбкой.
— Ну, — сказала она, — я вас оставляю, мальчики, поговорите о своем.
Нелл вышла, и в комнате сразу стало пусто. Черт, что он такое ляпнул? Рассказывая Пейшенс Эйткен о Нелл, он не мог найти подходящих слов. Все было не то. Властная, строптивая, бойкая, сметливая, крупная, яркая — просто семь гномов в одной упаковке. Она явно не соответствовала расхожему представлению об университетских библиотекарях. Брайана Холмса это, очевидно, вполне устраивало. Разглядывая остатки виски на дне стакана, Холмс улыбался. Потом он встал, чтобы долить виски, — Ребус от добавки отказался, — и вернулся с папкой.
— Вот, — сказал он.
Ребус взял папку:
— Что это?
— Посмотрите.
В основном это были газетные вырезки, журнальные статьи, пресс-релизы… все про члена парламента Грегора Джека.
— Зачем это?..
Холмс пожал плечами:
— Природное любопытство. Когда я понял, что перееду в его избирательный округ, то решил узнать о нем побольше.
— Газеты, похоже, помалкивают о вчерашней ночи.
— Может быть, им так порекомендовали. — Голос Холмса звучал скептически. — А может, выжидают благоприятного момента. — Не успев сесть, он снова поднялся. — Пойду посмотрю, не нужно ли помочь Нелл.
Он вышел, и Ребус волей-неволей принялся за чтение. В папке не было ничего такого, что было бы ему неизвестно. Выходец из рабочей семьи. Общеобразовательная школа в Файфе, потом Эдинбургский университет. Степень по экономике и бухгалтерскому учету. Аудитор. Женился на Элизабет Ферри. Познакомились в университете. Она — дочь бизнесмена сэра Хью Ферри. Единственная дочь, единственный ребенок. Отец души в ней не чаял, ни в чем ей не отказывал, потому что — как говорили — она напоминала ему жену, умершую двадцать три года назад. Последняя «подруга» сэра Хью, бывшая модель, была в два раза моложе его. Может быть, она тоже напоминала ему жену…
Вообще-то, забавно. Элизабет Джек была женщина привлекательная, даже красивая. Но о ней мало что было известно. С каких это пор хитроумные политики перестали использовать красивых жен для умножения своего политического капитала? Может быть, она хотела жить собственной жизнью. Ездить зимой на горнолыжные курорты, летом на море, а не таскаться за своим благоверным на торжественные открытия заводов, званые чаепития и прочие подобные мероприятия, в которых участвуют члены парламента.
Ребус теперь вспомнил, что` ему нравилось в Грегоре Джеке. В их начальной биографии обнаруживалось много общего. Как и Ребус, Джек родился в Файфе и окончил такую же общеобразовательную школу. Только в те времена школа была не общеобразовательная, а начальная и средняя. Таким образом, и Ребус, и Грегор Джек окончили среднюю школу. Школа Ребуса находилась в Кауденбите, а Джека — в Керколди. В общем-то, совсем рядом.
Вроде бы единственное пятно на репутации Джека — это история с выбором места для завода электроники. Ходили слухи, что его тесть нажал на какие-то тайные пружины… Во всяком случае, скандал быстро замяли. Никаких доказательств не было, и кто-то кому-то пригрозил судебным иском за клевету. Сколько же лет Джеку? Ребус разглядывал недавнюю фотографию в газете. На снимке он выглядел моложе, чем в жизни. Ну да на фотографиях в СМИ люди всегда выглядят моложе. Сколько ему — тридцать семь? Тридцать восемь? Вроде того. Красивая жена, куча денег.
И тут его вдруг накрывают во время полицейского рейда — в постели проститутки. Ребус покачал головой. Да, мир жесток. Потом он улыбнулся: так сукину сыну и надо, нечего бегать от жены.
Холмс вернулся. Кивнул, показывая на папку:
— Ну, чудеса, да и только, правда?
Ребус пожал плечами:
— Да не то чтобы, Брайан. Не то чтобы.
— Ну, допивайте виски, и садимся за стол. Мое начальство говорит, сейчас будут подавать ужин.
* * *Ужин был хорош. Ребус поднял три тоста: один за счастье хозяев, один — за их новый дом, и еще один — за служебный рост Холмса. К этому времени они уже допивали вторую бутылку вина и доедали главное блюдо — ростбиф. После был подан сыр, а потом, после сыра, кранахан.[9] А после всего этого — кофе с «Лафройгом»[10] и дремота в кресле и на диване для всех желающих. Ребусу не понадобилось много времени, чтобы расслабиться, — об этом позаботился алкоголь. Но расслабление было какое-то нервное — ему казалось, что он много всего наговорил, и по большей части всякую ерунду.
Поговорили, конечно, на профессиональные темы, и Нелл не возражала, потому что ей все было интересно. И алкогольные привычки Фермера Уотсона («Может быть, он вообще не пьет. Может, он просто любит мятные конфетки».) И амбиции старшего инспектора Лодердейла. И рейд в бордель тоже. Ей было очень интересно, что за удовольствие может получать человек, когда его лупцуют плеткой или одевают в подгузники, и в чем прелесть секса с аквалангисткой.
— Попробуй, и узнаешь, — вставил свое слово Брайан Холмс. И получил за это подушкой по голове.
К четверти двенадцатого Ребус твердо знал две вещи: во-первых, он слишком пьян, чтобы садиться за руль, а во-вторых, даже если бы он мог ехать (сам или в качестве пассажира), то не знал бы куда: на Оксфорд-террас или к себе в Марчмонт? Где он теперь живет? Он представил себе, что останавливает машину на Лотиан-роуд между двумя этими домами — там и засыпает. Решение за него приняла Нелл.
— Постель в свободной комнате готова. Нужно же, чтобы кто-нибудь ее обновил. Тогда мы по праву сможем называть ее гостевой комнатой. Почему бы вам не стать первым?
Он не стал противиться ее спокойной уверенности, пожал плечами и принял предложение. Вскоре она сама отправилась спать. Холмс включил телевизор, но не нашел там ничего достойного, а потому они стали слушать музыку.
— Джаза у меня нет, — сказал он, зная вкусы Ребуса. — Как насчет этого?..
Он поставил «Сержанта Пеппера». Ребус кивнул:
— Если у меня нет под рукой «Роллинг стоунз», я ставлю второе по качеству.
Они поспорили о поп-музыке шестидесятых, потом немного поговорили о футболе, а потом — подольше — опять о делах служебных.
— Сколько, по-вашему, еще понадобится времени доктору Курту?
Холмс имел в виду одного из патологоанатомов, к услугам которого часто прибегала полиция. Он проводил экспертизу тела, выловленного в Уотер-оф-Лит сразу за мостом Дин-Бридж. Покончила ли утопленница с собой, погибла в результате несчастного случая или ее убили? Они надеялись, что экспертиза доктора Курта подскажет, в каком направлении вести розыски.
Ребус пожал плечами:
— Иногда на исследования уходят недели. Но, насколько мне известно, заключение скоро будет готово. Может быть, через день-два.
— И что же он там напишет?
— Бог его знает.
Они оба улыбнулись. Курт славился своим арсеналом дурных шуток и неуместным легкомыслием.
— Думаю, нас ждут новые каламбуры. Вроде: утопленницу нашли у берега, но она себя не уберегла.
Ребус хохотнул:
— Неплохо.
Четверть часа они провели, вспоминая перлы доктора Курта, а потом разговор перешел к политике. Ребус признался, что за свою взрослую жизнь голосовал всего три раза.
— Один раз за лейбористов, один — за шотландских националистов, один раз — за тори.
