Ю Несбё - Не было печали (Богиня мести)
— Профессионального невроза, — повторил Харри. Странно было слышать этот в общем-то старомодный термин из уст такой юной девушки. Или она не столь уж молода, как ему показалось с первого взгляда? Когда свет потух, кое-что в ней изменилось. Тело как будто расслабилось, жесты стали свободнее, голос тверже.
В помещении банка появился налетчик и выкрикнул свою английскую фразу. Голос звучал глухо и словно издалека, как будто доносился из-под толстого одеяла.
— А об этом ты что думаешь? — спросил Харри.
— Норвежец. Говорит по-английски, чтобы невозможно было узнать диалект, акцент либо характерные слова, которые мы, возможно, могли бы связать с ранее совершенными им ограблениями. Одежда, не оставляющая волокон, которые мы потом могли бы найти в сменных автомобилях, на конспиративной квартире или у него дома.
— Хм-м. Что-то еще?
— Все края одежды тщательно подклеены скотчем, чтобы нигде не оставить следов ДНК. Видишь, штанины притянуты к сапогам, а рукава — к перчаткам. Не удивлюсь, если он обмотал скотчем всю шевелюру, а брови залил воском.
— Стало быть, профи?
Она пожала плечами.
— Восемьдесят процентов ограблений банков планируются менее чем за неделю и совершаются лицами, находящимися под воздействием алкоголя или наркотиков. В нашем случае преступление выглядит прекрасно подготовленным, а грабитель — трезвым.
— С чего ты взяла?
— Если бы у нас было хорошее освещение и камеры получше, можно было бы увеличить отдельные кадры и рассмотреть его зрачки. Но поскольку всего этого нет, я сужу по его жестам. Движения спокойные, тщательно выверенные, видишь? Если он что и принимал, то не амфетамин или что-то подобное. Скорее транквилизаторы — к примеру, рогипнол. Они это любят.
— Почему?
— Ограбление банка — экстремальная ситуация. Оказавшись в ней, ты не нуждаешься в том, чтобы тебя что-то подстегивало. Скорее наоборот. В прошлом году один вооруженный автоматом субъект ворвался в отделение Норвежского банка на площади Солли, изрешетил потолок и стены и выбежал из банка, так и не взяв денег. Судье он сказал, что ему просто необходимо было дать выход той дозе амфетамина, которую он принял. Честно говоря, я предпочитаю, когда налетчики принимают рогипнол.
Харри кивком указал на экран:
— Посмотри на плечо Стине Гретте в первом окошке. Видишь, сейчас она нажимает тревожную кнопку? Звук на записи становится намного лучше. Почему?
— Сигнализация соединена с видеомагнитофоном, и, когда она включается, запись в несколько раз ускоряется. Улучшается качество изображения и звука. Он становится таким отчетливым, что вполне можно провести звуковой анализ. Теперь ему не поможет даже то, что он говорил по-английски.
— А что, это и вправду такая верная штука, как говорят?
— Звук, записанный на пленку, — это те же отпечатки пальцев. Если мы сможем предоставить специалистам из Технического университета десяток произнесенных грабителем слов, записанных на пленку, они проведут сравнительный анализ его голоса с точностью до девяноста пяти процентов.
— Хм-м. Но не при таком качестве звука, как до включения сигнализации, да?
— В этом случае точность уменьшается.
— Так вот, значит, почему он сначала кричит по-английски, а потом, когда считает, что сигнализация включена, заставляет говорить вместо себя Стине Гретте.
— Так оно и есть.
Они молча просмотрели, как одетый во все черное налетчик перемахнул через банковскую стойку, приставил ствол к голове Стине Гретте и принялся шептать ей на ухо.
— А что ты думаешь о том, как она реагирует? — спросил Харри.
— Что ты имеешь в виду?
— Выражение ее лица. Тебе не кажется, что она выглядит относительно спокойной?
— Мне ничего не кажется. Как правило, выражение лица не дает достоверной информации. Могу поспорить, пульс у нее сейчас близок к ста восьмидесяти.
Они наблюдали, как Хельге Клементсен беспомощно суетился на полу перед банкоматом.
— Надеюсь, потом ему дадут возможность пройти необходимый курс реабилитации, — покачав головой, тихо сказала Беате. — Я видела, как после подобных ограблений у людей просто не выдерживала психика.
Харри промолчал, однако про себя решил, что фразу эту она, по всей видимости, позаимствовала у кого-то из старших коллег.
Налетчик повернулся лицом к камере и показал им шесть пальцев.
— Интересно, — пробормотала Беате и, не глядя, сделала какую-то пометку в лежащем перед ней блокноте. Краем глаза Харри наблюдал за молоденькой коллегой и видел, как, заслышав сухой щелчок выстрела, она подскочила на стуле. Когда грабитель на экране перепрыгнул в очередной раз через стойку и, прихватив свою сумку, направился к двери, миниатюрный подбородок Беате задрался вверх, ручка выскользнула из пальцев.
— Последний фрагмент мы не стали помещать в Интернет и давать телевизионщикам, — сказал Харри. — Смотри, вот его снимает наружная камера.
Они увидели, как грабитель торопливо пересек на зеленый свет по пешеходному переходу улицу Бугстадвейен и поспешил вверх по Индустри-гате. Затем он скрылся из виду.
— А что полиция? — спросила Беате.
— Ближайший полицейский участок расположен на Сёркедальсвейен прямо за шлагбаумным пунктом платного проезда всего лишь в восьмистах метрах от банка. Тем не менее после сигнала тревоги им потребовалось около трех минут, чтобы прибыть на место происшествия. Так что у грабителя было по меньшей мере две минуты для отхода.
Беате в задумчивости смотрела на экран, на котором, как ни в чем не бывало, продолжали сновать люди и автомобили.
— Свой отход он продумал так же хорошо, как и само ограбление. Вероятно, его машина стояла прямо за углом, вне пределов досягаемости камер наружного наблюдения банка. Удачно.
— Может быть, — откликнулся Харри. — С другой стороны, он совсем не похож на того, кто рассчитывает только на удачу. Не так ли?
Беате пожала плечами:
— Большинство удачных ограблений банков выглядят тщательно продуманными.
— О'кей, но тут у него было гораздо больше шансов, что полиция опоздает. Ведь в пятницу все патрульные машины этого района были задействованы совсем в другом месте…
— …вблизи резиденции американского посла! — закончила за него Беате, хлопнув себя по лбу. — Анонимный звонок об автомобиле со взрывчаткой. У меня в пятницу был выходной, но об этом сообщали в теленовостях. Сейчас, когда повсюду царит такая паника, неудивительно, что все ринулись туда. [4]
— Никакой бомбы так и не нашли.
— Разумеется. Классический трюк — что-нибудь выдумать, чтобы перед самым ограблением направить полицию подальше от места преступления.
Оставшуюся часть записи они просмотрели молча. Август Шульц, застывший у пешеходного перехода. Светофор успел несколько раз переключиться с зеленого на красный и обратно, а старик так и не двинулся. «Чего он ждет? — подумал Харри. — Пока зеленый установится надолго? Сбоя в работе светофора, который может случиться раз в сто лет? Ну вот. Похоже, дождался». Издалека донесся звук полицейской сирены.
— Что-то здесь не стыкуется, — сказал Харри.
— Всегда что-то не стыкуется, — с усталым старческим вздохом заметила Беате Лённ.
Запись окончилась; на экране замелькала пурга.
Глава 4
Эхо
— Снег?
Вспрыгивая на край тротуара, Харри едва не кричал в трубку мобильника.
— Ну да-а-а. — Связь с Москвой была плохая. Словам Ракели вторило трескучее эхо.
— Алло?
— Тут жутко холодно…о. И на улице, и в гостинице…це.
— А как с атмосферой в зале суда?
— Тоже ниже нуля. Раньше, когда мы жили здесь, его мать сама мне твердила, чтобы я забирала Олега и уезжала. А теперь сидит как ни в чем не бывало со всеми остальными и испепеляет меня ненавидящим взглядом…дом.
— Но дело-то хоть движется?
— Откуда мне знать?
— Как это — откуда? Во-первых, ты юрист, во-вторых, знаешь русский.
— Видишь ли, Харри, подобно ста пятидесяти миллионам русских, я ничегошеньки не смыслю в здешней системе правосудия. Понятно…о?
— Понятно. А как там Олег?
Харри дважды повторил вопрос и, так и не дождавшись ответа, взглянул на дисплей телефона, проверяя, не прервалась ли связь. Секунды на табло, однако, продолжали сменяться, и он снова приложил трубку к уху:
— Алло?
— Алло, алло, Харри, я тебя слышу…шу. Я так скучаю по тебе…бе. Ты что смеешься…ся?
