Фридрих Незнанский - Большое кольцо
— О-о! — немедленно, даже не глядя на свой дурацкий прибор, соврал милиционер. — Ну и ну! Нет, гражданка, так это дело мы оставить не можем. И, пожалуйста, не предлагайте нам взятку, чтобы мы вас отпустили…
— А я и не собираюсь, — с откровенным уже презрением сказала, словно выплюнула, Ирина.
— Нет, вы пытались! — громко заявил этот сукин сын, мент поганый (вот за что их так ненавидят!).
— Не врите и верните мне права, иначе пожалеете о своей наглости. Мой муж — старший следователь Генеральной прокуратуры! А я сейчас позвоню вашему главному начальнику, и он вам покажет, как устраивать провокации, ишь обнаглели!
Ирина сделала ошибку. Ей бы ухитриться сесть обратно в машину и уже оттуда позвонить. А она потянулась за своей сумочкой и, когда достала, ахнуть не успела, как та оказалась в руках мента. А он завел руку с сумкой себе за спину и откровенно ухмыльнулся:
— Ну что, попались? А теперь ты, сучка, слушай сюда. Не хотела по-хорошему, сделаем по-плохому. Поедешь с нами!
Она и подумать ни о чем не успела, как второй мент, оказавшийся каким-то непостижимым образом за ее спиной, вдруг цепко ухватил ее за локти, больно завел их назад и, согнув ее дугой, словно какую-то преступницу, почти втолкнул в свои «Жигули». Ирина плюхнулась лицом на заднее сиденье, хотела вырваться, ну хотя бы выпрямиться, но следом уселся этот амбал и прижал ее к спинке с такой силой, что ей стало трудно дышать.
Второй негодяй в это время что-то сделал с ее машиной и вернулся, подбрасывая на ладони ключи с брелком-фонариком, подарком, между прочим, Славы Грязнова. Он уселся за руль, обернулся и, вот же мразь какая, ободряюще подмигнул ей. Мол, не бойся, с нами не заскучаешь! Как-то эта его мимика не вязалась с общей картиной того, что здесь только что произошло. С этим хамством, с нарочитой грубостью, с их откровенным желанием сделать ей больно. С этими явными издевками по поводу фамилии… И вдруг — не бойся! А интонация гнусная… Нет, что-то тут не так, и вообще, непонятно, что он имел в виду?..
Но дальнейшее проходило словно в тумане. Ее куда-то долго везли, потом по-прежнему грубо, больно согнув ей голову, чтобы не «зыркала» по сторонам, провели в какое-то полутемное помещение и посадили на стул. И ушли.
В комнате никого и ничего, не считая этого стула, не было. Ну еще загаженная лампочка под потолком — не то от мух, не то капли побелки. И еще было очень тихо, практически никаких звуков. Правда, время от времени что-то где-то шумело, как если бы разогревали мотор автомобильного двигателя…
Время тянулось медленно. Ирина уже успела передумать бог знает что, представить себе самое худшее, что может с ней произойти… Она снова прокручивала в памяти все события дня, и особенно последних полутора-двух часов.
Отвезла Людмилу в это чертово ее Бабушкино. Там же рядом и Грязнов живет, на Енисейской улице, и если хорошо подумать, то вполне может статься, что в гостях у него как раз и находится в настоящее время Шурка. На девичнике делать ему нечего, да он и не любитель бабских компаний, поэтому наверняка мужики объединили усилия, как они выражаются. Заехать, может быть? Да ну их! Опять же и Галку надо забросить в ее Бескудниково. Она все уговаривала остаться, не мчаться по ночной Москве. А Ирина будто зациклилась — хочу домой, и все тут! Вот и добилась… Сиди теперь тут в ожидании неизвестно чего…
Никакой своей вины она не видела. Это все выдумки. Да, кстати, и доказательств у этих козлов тоже никаких нет. Они ее не останавливали на Дмитровском шоссе, протокола о нарушениях не составляли. А друг другу они свидетелями быть не могут — по закону, уж это она хорошо знала, Денискины мужички все толково объяснили. Обломится им всем тут.
Вспомнила Ирина и о визитной карточке генерала Фролова, которого она не совсем к месту упомянула. Возможно, тем самым пуганула этих, чем и усугубила свое положение. Но если ее привезли в одно из отделений милиции, то тогда должны ведь допросить, составить протокол! В конце концов, она никаких, даже формальных, нарушений не допустила, а обвинения в свой адрес будет упорно отметать. Пусть докажут! Зато, как только в ее руки попадет телефонная трубка, вот уж она им всем покажет, где раки зимуют. Изобразит в лицах!..
Все бы оно так, да только что-то не напоминает ее узилище обыкновенную милицию. Или, возможно, тут все же лучше, а то еще кинут в «обезьянник», где содержат бомжей и уличных проституток! Вот уж где, говорят, зараза-то! Сама она ничего подобного ни разу не видела, но представить этот кошмар, как всякий человек с богатым воображением и причастный к высокому искусству, разумеется, могла.
И Ирина Генриховна, умная женщина, достаточно, как она считала, знающая жизнь и тот беспредел, в котором нынче обретается абсолютное большинство населения некогда великой страны, не нашла для себя никакого иного утешения, кроме возможности устроиться верхом на стуле, уложив руки и голову на его жесткую спинку, и предаться мечтам о том, как она отомстит всем негодяям, вместе взятым, когда выберется наконец отсюда, из этой камеры-одиночки. Ах, какие это были безрадостные, но сладкие от пылающей в ней жажды мести мечты!..
2
Денис нашел Александра Борисовича по мобильной связи.
— Ты сейчас где обретаешься, дядь Сань? А то я тебе домой звонил — там тишина.
— В центре я… — неохотно отозвался Турецкий, не зная, как сказать Денису, чтобы тот не занимал его мобильник: каждую минуту могла позвонить Ирина! А объяснять долго. Вот и возникало раздражение. — Чего у тебя, какие срочные дела? Ведь воскресенье уже!
В самом деле, подумал он, уже скоро утро. Нормальные люди спят еще. Но то ж нормальные. А Денис-то чем занимается, что у него вдруг такое срочное?.. Потом Александр Борисович подумал, что могли появиться новости от наблюдателей из района Мамырей. Это уже другое дело, тут со временем нельзя считаться…
— Я, дядь Сань, только что из Зеленограда приехал. Звоню тебе — никого. Дядьке, думая, что вы вполне могли пересечься и объединить усилия, — Денис хохотнул, чем еще больше снизил «градус настроения» Турецкого, — тоже полнейшая тишина. Вот решил на всякий случай… Так если ты в центре и недалеко от меня, может, заскочишь? Если, конечно, нет других, более важных и срочных дел в это время суток, а?
Вот так бы и врезал этому рыжему за его неуместное остроумие!.. Интересно, а с чего это он стал таким многословным? Ну Зеленоград, ну… Постой, а чего ему надо было в том Зеленограде?..
— Ты у себя, говоришь? Кофе крепкий есть? Тогда сейчас зайду, я рядом, на Петровке…
Грязнов-младший действительно только что вернулся из Зеленограда. Говоря так, можно было подумать, будто он, этот бывший самостоятельный подмосковный городишко, ставший уже частью мегаполиса, находится не в тридцати минутах езды от кольцевой автодороги, а где-то у черта на куличках. Но тогда возникал немедленно вопрос — а чего он там делал, среди ночи-то?
Словом, еще не раскрывая Денису своих собственных проблем и трудностей, Александр Борисович именно в этой плоскости и сформулировал свой интерес, потягивая горячий и крепкий кофе из большой кружки — вот чего всю ночь сегодня ему не хватало. Сразу проясняются мозги!
Денис рассказал, что в Зеленоград его привел все тот же ворованный и зарегистрированный именно там джип «форд». Полдня пришлось потратить исключительно на то, чтобы обойти официальные городские учреждения, где можно было получить сведения об интересующих его лицах. К чести зеленоградцев, как они там до сих пор именуют себя, хотя официально считаются давно москвичами, гражданские дела у них оказались в порядке, а суббота — приятным днем для приема посетителей.
Итак, по порядку. Потемкин Григорий Александрович, «князь Таврический»… Он такой же князь, как, к примеру, сам Денис — маркиз де Помпадур какой-нибудь. Либо король Людовик. Смысла сравнения Турецкий не понял, решив, что объяснение последует позже. И потом этот «князь» был не более чем шуткой не то Фили, не то Севы Голованова, чего ж на этом зацикливаться?
— При жизни, — подчеркнул Денис, сняв сразу все остальные вопросы, — был Гриша Потемкин шофером такси. Лет пять назад выкупил у городского таксопарка свою машину. Довел ее до ума и занялся частным извозом. Говорил, что, отказывая себе во всем, поднакопил деньжат и решил сменить тачку. Для этой цели смотался в Польшу, где и приглядел себе джип. Все остальное, на что указывают переданные Денису самим же Турецким документы на машину — те, что они так до сих пор и не вернули их фиктивному хозяину господину Ибрагимову, — происходило как бы совершенно законным путем. Регистрация, передача машины по доверенности господину Шахбазову, затем неожиданная смерть Потемкина в результате автокатастрофы, о чем в городе хорошо известно — влетел Гришка на своей старой «Волге» прямо под «КрАЗ». Вырезали автогеном… Так джип и остался у господина Шахбазова, проживавшего теперь в городе Баку. Ну а уже чуть ли не на следующий день джип был передан в новые руки. В самом деле, почему бы не подарить джип, стоимость которого равняется, по абсолютно точным данным, пятидесяти восьми тысячам долларов, своему хорошему знакомому, например? На Кавказе так принято! Бери все, гость дорогой, кроме коня, сабли и жены!.. Как ничего странного, казалось бы, не было и в том, что все указанные события следовали одно за другим в буквальном смысле. По пятам. С разницей в один-два дня. Вот такие у нас «скоростя»!
