До полуночи одна минута - Галия Сергеевна Мавлютова
– Ничего подходящего для вас нет. На весь подъезд всего три молодухи, но одна здесь не живёт: полгода не видели; а две других проживают с мамашами. По месту жительства характеризуются положительно. Вот, я тут всё записал. Берите, Алина Юрьевна, изучайте! А я уж пойду, пожалуй. Служба!
Сергей Петрович исчез. Алина немного позавидовала умению участкового в один миг дематериализовываться, но тут же переключилась. Время утекало в бездну. Его вообще не было. Оно исчезло.
– А можно, я приму участие в вашем расследовании, уважаемая Алина Юрьевна? Маленькое такое участие, совсем малюсенькое? – с иронией поинтересовался Карачун, проклиная ледяной ветер, заледенивший душу коварной напарницы.
– Юра, мы с тобой на равных!
И таким безразличным тоном сказала, что ещё большим холодом обдало мятущегося напарника.
– Давай Фомина подключим? У него есть видеоплёнка на въезде. Пусть он срочно отсмотрит. Мы хотя бы номер машины узнаем.
– А-а, точно! Я про него забыла, – обрадовалась Алина и замёрзшими пальцами принялась копаться в телефоне, отыскивая нужный номер. – Лишь бы он на дежурстве был. А то не допросишься.
К удаче напарников, Фомин быстро нашёлся. Они встретились на въезде и быстро посовещались – на бегу, словно все куда-то опаздывали. Вскоре всё заладилось. Алина и Юра засели возле дома в машине, припарковав её в неприметном углу, а Фомин занялся своим делом.
Минуты ожидания превратились в настоящую пытку. Алина замёрзла до такой степени, что не могла спокойно говорить – зубы стучали от холода. Карачун ощущал ледяную пустоту в душе, не понимая, что они здесь делают, почему тратят напрасно время, когда нет чётких указаний руководства, плана работы и установки объекта. Нахрапистостью оперативную работу не сделаешь, шапками никого не закидаешь. Прежде чем ехать куда-то – надо хорошо подготовиться. Но мысли свои Карачун не озвучил, боясь окончательно разозлить Алину. И в тот момент, когда Карачун собрался высказать правду Кузиной прямо в лицо, у неё зазвонил телефон.
– Дмитрий Михалыч? Да, у меня отгул, да. Я дома. Завтра приду. Карачун с наружкой работает. Хорошо, завтра всё обсудим!
Карачун просто обомлел. Он уже ничего не понимал. Как она разговаривает с начальством? Ещё ладно, что нагло врёт Бакиной, но чтобы Панкратову! Начальник отдела не знает, что пригрел змею на груди. Кто такая эта Кузина? Почему она так себя ведёт? И ещё звонок, и ещё, Кузина нервно сбрасывала назойливых абонентов, пытаясь освободить линию.
– Фомин, это ты, голубчик?
– Зачем ты его так называешь? Это же обидно! – яростно прошипел Карачун и змеёй свился в клубок: всё, что делала и говорила Алина, его здорово раздражало.
– Молчи, Карачун! Фомин, дорогой мой, что у тебя! А-а, ничего нет? Жалко! Ну, ладно, если что будет, звони.
Всё было кончено. Надежды испарились. Алина, забыв про Юру, вышла из машины и побрела по улице. Карачун шёл сзади, пытаясь понять маршрут и планы напарницы. Кузина остановилась и стала смотреть на дворника-азиата.
– Послушай, парень, тебя как зовут, Рустам?
– Я Рамзан! – с обидой выкрикнул дворник и стал усиленно скрести асфальт.
– А-а, какое красивое имя! – искренне восхитилась Алина. – А ты не видел здесь одну машину? Вот такую.
Кузина показала снимок в телефоне. Дворник посмотрел и довольно хмыкнул.
– Я её знаю. И его знаю. Машина там. – Рамзан махнул рукой. – А хозяин туда ходит.
Ещё один взмах руки. Да это тот самый дом! Елизавета не обманула.
– Он недавно щенка купил. Вон там. – И Рамзан мотнул головой на дом Бакиной.
– А номер машины ты знаешь? Покажешь, где стоит?
– Какой крутой номер! ОСА с нулями. Здорово!
Первой шла Алина, за ней Рамзан, замыкал цепочку Карачун. Машина стояла за помойными баками. Номера были свинчены, но один валялся на заднем сиденье цифрами кверху.
– Здесь он! Здесь, – выдохнула Кузина и долго жала руку Рамзану.
Удивлённый дворник смущённо попрощался, удивляясь, как может девушка хватать за руку мужчину в присутствии другого мужчины. Вопрос остался без ответа. Алина ринулась к дому. Они засели на подоконнике, неожиданно широком для пятиэтажного дома. Впрочем, на других окнах подоконников не было – один-единственный на всё парадное.
– Вот, сиди, Юра, и молчи! Мы будем торчать здесь до скончания века. Пока наш объект не выползет из норы.
– Пожрать бы сейчас, – мечтательно произнёс Карачун.
– Только не напоминай мне про сало с хлебом и луком! Пожалуйста, – взмолилась Кузина и чуть не подавилась нахлынувшей слюной.
– Сама не напоминай! Кто первый сказал?
Они засмеялись и в шутку потолкали друг друга, пытаясь сгладить неловкости, возникающие от чересчур тесного общения. Алина боялась уснуть, но глаза слипались от усталости и напряжения. От ласковой руки напарника исходило родное тепло. Кузина привалилась к Юриному плечу и провалилась в беспамятство.
* * *
Белов нервно мерил шагами тесное пространство малогабаритной квартиры с низкими потолками. Он чувствовал себя как в мышеловке, а потолки и стены давили на мозг. К тому же Олег забыл шильдик на заднем сиденье машины. Мало ли что, кто-нибудь увидит? Люди любопытны в скуке своей. Впрочем, Олег был уверен в собственной безопасности. У него всё схвачено. На всех постах свои люди. Нужные должности закуплены и продавлены. Один начальник отдела уголовного розыска обошёлся в двенадцать миллионов деревянных. Сумма небольшая, не деньги в наше время; попросили бы больше – и больше бы дал. Информация и безопасность в современном мире стоят дорого.
– Будешь ужинать? – крикнула из кухни Олеся, гремя посудой.
– Нет, – поморщился Белов.
Как она надоела, кто бы знал! Зато никто не подозревал о существовании длительной связи между Беловым и продажной Олесей. Даже купленый начальник отдела. Даже Иван Шипилин. Белов был в этом уверен. Пусть оба думают, что у них всё под контролем. Хорошо, когда люди во что-то верят, и неважно во что, лишь бы они верили. О том, что Олеся продаст и тут же выкупит, Олег, разумеется, тоже догадывался, но до поры до времени он был нужен этой женщине, а она просто так не сдаст. Только за деньги. Как только появятся. А они скоро появятся. Пока же Олеся вела себя безупречно, предупреждая малейшие желания своего любовника. Только душная она. Да и ненастоящая какая-то, придуманная.
– А что так? – просунулась в проём Олеся. – У меня еды наготовлено на троих.
– Сама поешь. Я к машине схожу.
– Зачем? В такую темень. Утром разберёшься.
Белов стиснул зубы и покачал головой. Как она достала! С этой Олесей чувствуешь себя мышью в консервной банке. Ни света, ни продыха. Белов положил ладонь на грудную клетку. Невозможно дышать. Можно задохнуться в этой конуре.
