До полуночи одна минута - Галия Сергеевна Мавлютова
– А как тебе удалось вызвать эту ведьму? – спросил Карачун участкового, зацепившего губами сигарету из пачки.
– Никак не бросить, – пожаловался Сергей Петрович, косясь на зажигалку, непрерывно затухавшую под порывами северного ветра, – жена ругается, перед детьми стыдно. После Нового года брошу!
Участковый сладко затянулся и посветлел лицом. Вместо сумрачного крепыша перед Карачуном стоял обычный сотрудник, коллега; они могли бы работать в одном отделе. Глядя на Сергея Петровича, Карачун понял, как намучился с Кузиной. Напарником в уголовном розыске должен быть мужчина. С ним хоть пивка можно дёрнуть.
– Как вызвал эту ведьму Бакину? – засмеялся участковый. – А сказал ей, что соседи заявление накатали, будто бы она у них забор передвинула.
– Что, правда, передвинула? – удивился Карачун, вспомнив мощный забор Елизаветы.
– Да нет, это я придумал, чтобы она пришла. А потом сказал, что у вас дело до неё есть. Елизавета повякала-повякала, но как-то быстро успокоилась. Я ей чаю налил, то да сё… Ну, я пошёл? Ключ дежурному отдайте, если не вернусь.
Карачун смотрел в спину уходящему участковому и думал о несправедливости жизни. Всё так неудачно складывается. Он везде на вторых ролях. Кузина ведёт себя, как императрица Екатерина. Не хотелось возвращаться на опорный пункт, где Кузина уже развела тары-бары с Бакиной. И вдруг ему стало интересно. Алинка сказала, что они едут задерживать Белова, а вместо этого привезла на опорный пункт. Она что, хочет расколоть Елизавету? Вряд ли у неё это получится. Бакина – крепкий орех. Ядрёный. Когда Карачун вернулся в помещение, то чуть не вскрикнул от удивления. Алина и Елизавета пили чай и о чём-то тихонько шептались. Как ни присушивайся, ничего не слышно. И всё-таки кое-что Карачун расслышал.
– Лиза, Нина Ивановна сказала мне, что хочет вернуть свой дом! Говорит, никак не могу найти удобный и красивый. А этот она сама благоустраивала, переделывала, ремонтировала, – точно дьявол-искуситель, нашёптывала Кузина. – И ещё она сказала, что у Белова есть любовница.
Карачун понял, что Алина наговаривает на Нину Ивановну Ромашкову. Попросту говоря, нагло врёт. Фантазирует. Неужели Елизавета такая дура, что поверит Кузиной?
– Да ни фига она не получит! Это мой дом, мой! И про любовницу знаю. Удивила Нина Ивановна, подумаешь!
Елизавета поверила Алине. Да, хитроумная Бакина оказалась круглой дурой. Карачуну стало скучно. Белова они не найдут. Откуда Бакиной знать, где он прячется и где живёт его мифическая любовница?
– Да знаю я, где он гасится! Я видела, где он машину ставит, как в парадное заходит! Номер квартиры не знаю, а её – эту хабалку – видела. Страшная, как кикимора. Не мог лучше бабу найти, кобель без костылей!
– А ты говорила ему, что мы приезжали?
Шёпот стал глуше. Слова то всплывали, то гасли, как зажигалка участкового на ветру.
– Да я его неделю уже не видела, а машину вчера заметила. То-то смотрю, он всё озирается по сторонам. Значит, в курсе, что его пасут.
И снова тихо. Слышно, как скребутся мыши. Почему все опорные пункты располагаются в старых домах? Всё трещит, скрипит, скребётся. Карачун подобрал ноги и затих. Надо зависнуть на время, чтобы не вспугнуть Елизавету. Нельзя мешать Кузиной. Она работает в правильном направлении, используя при этом весьма своеобразные методы. Карачун покачал головой. Не каждый мужчина на такое пойдёт, а Кузина спокойно так, словно всю жизнь людям одни подлости делала.
– Только я туда не пойду! Ни за что, ни за какие деньги, – всхлипнула Елизавета.
– Понимаю, – прошелестела Алина, – а на карте сможешь показать? Вот карта висит. Покажи!
– Да, пожалуйста. Вот здесь, этот дом. Из моего окна хорошо просматривается. Он здесь с ней познакомился.
– Откуда ты знаешь?
– Догадалась. Я же женщина!
Елизавета с ноткой сожаления посмотрела на Кузину, словно отказывала ей в женском предназначении. Алина потянулась к поясу и поправила пистолет. Карачун закатил глаза. Настоящий бабский абордаж. В такие моменты с женщинами лучше не связываться.
– Тебя довезти до дома, Елизавета? – поинтересовалась Алина из вежливости.
– Нет уж, сама доберусь! Когда поймаете Олега, привет передавайте! А за собакой я присмотрю. Что уж тут?
И Бакина гордо удалилась. Алина после её ухода углубилась в какие-то расчёты. Карачун терпеливо ждал, когда напарница поднимет голову. Очень хотелось заглянуть ей в глаза, чтобы понять, что там внутри прячется.
– Я позвонила участковому, он сейчас подойдёт. У нас нет времени на установку и наружку. Придётся всё самим делать. Поможешь, Юра?
Карачун чуть не задохнулся от возмущения: значит, теперь он уже не напарник, а простой помощник, Кузина понизила его статус! Как стремительно можно пасть в глазах женщины. А она уронила и не заметила. Сидит, перебирает бумаги, предметы, вещи, о чём-то думает. О чём? Неплохо бы узнать.
– Отчего не помочь? Помогу. Всю жизнь мечтал помочь красивой женщине!
– Не юродствуй. Мне и так тяжело. Где этот тормоз?
– Я здесь, Алина Юрьевна!
В дверях возник увалень Сергей Петрович. Лицо тусклое, словно его стёрли ластиком.
– Сергей, вот здесь дом, видишь?
Алина обвела ручкой дом на карте, широко раскинувшейся во всю стену. Судя по странным рисункам и записям, на ней часто оставляли заметки разные заинтересованные лица.
– Нам надо установить женщину из третьего парадного. Ни имени, ни фамилии у нас нет. Паспортный уже закрыт. Сможешь установить?
Карачун закусил губу, эти двое уже на «ты». Быстро же они сошлись в творческом порыве.
– Трудновато будет, Алина Юрьевна! А что, можно попробовать…
Участковый и не отказал, но и не согласился. Странный мужик, этот Сергей Петрович! Карачун злился и чувствовал себя третьим лишним. Алина казалась чужой и незнакомой девушкой, словно сойдя в простую рутинную жизнь с большого экрана, она никак не могла слиться с реальностью.
* * *
Пятиэтажный дом стоял особняком от остальных, немного наискось. Алина отсчитала третью дверь со стороны Елизаветиного дома, спиной чувствуя, что Бакина следит из-за шторы.
– Сергей, нам срочно надо! – взмолилась Кузина, нежно взяв участкового за локоть. – Давай быстрее, а?
– Быстро только кролики плодятся!
Участковый огляделся. Пустой двор с детской площадкой. Ни возраста женщины, ни имени и фамилии, кто ж так работает?
– Ну, я пошёл?! – то ли спросил, то ли сам себе ответил Сергей Петрович и растворился в недрах пятиэтажки.
Алина застыла, превратившись в ледяной монумент, Карачун мёрз сзади, борясь с внутренним желанием сорваться на скандал. Оба приготовились
