Арне Даль - Мистериозо
Лиднер поднял руку к опухшей брови. Сейчас он был уже совсем другим.
— Вам не стоило присылать двоих полицейских, — сказал он тихо. — Вы всегда присылали одного.
Хультин поднялся.
— Само собой, вас переведут отсюда прямо в тюремную камеру, — сказал он, открывая дверь. — Вы задержаны за попытку убийства сотрудника полиции, но дальнейшее обвинение, очевидно, будет включать в себя гораздо больше пунктов. И я думаю, мне не нужно напоминать вам о необходимости нанять себе адвоката.
Выйдя в коридор, Ян-Улов Хультин позволил себе потереть руки. Троица быстрым шагом направилась в самую отдаленную часть полицейского управления. У Хультина оказались специальная карточка код, позволявший проникнуть в эти слабо освещенные коридоры. Он распахнул дверь в один из кабинетов. Там сидели два господина плотной комплекции лет сорока, одетые в однотипные кожаные пиджаки. Сидевшие удивленно подняли головы от своих компьютеров, синхронным движением моментально выпростали из рукава бесшумные пистолеты и наставили их на Хультина, Сёдерстедта и Нурландера.
— Чудесное зрелище, — спокойно сказал Хультин.
— Вы не имеете права находиться в этой части здания, Хультин, — резко произнес Гиллис Дёос. — Немедленно уйдите, не то мы вызовем охрану.
— Никто из нас не уйдет, пока мы не узнаем, что за история случилась с расследованием дела об убийстве Валерия Треплёва, найденного мертвым в запертом сейфе банка в Альготсмоле. Расследование было отчего-то похоронено.
Гиллис Дёос и Макс Гран переглянулись.
— Это дело имеет гриф «совершенно секретно», — сказал Дёос изменившимся голосом.
— С каких пор вы получили право выдавать себя за сотрудников Госкрима? И как, черт возьми, обстоят дела с обменом информацией между отделами? Понимаете ли вы, насколько мешают расследованию ваши треклятые секреты? Подсчитывали ли, сколько из опекаемых вами бизнесменов погибло? Догадываетесь ли, что ваше вмешательство косвенно явилось причиной их смерти?
Макс Гран откашлялся. Кажется, он слегка побледнел.
— Мы следили за Игорем и Игорем задолго до открытия вашего дела. Когда позвонил этот прилежный комиссар из Вэксшё, мы сразу же забрали дело себе; мы поняли, что на полу в банковском сейфе был найден именно Валерий Треплёв. Он со своим напарником крепко обосновался в этой части Смоланда. Мы понимали, что имеем дело с самой настоящей интервенцией в нашу страну мафиози из бывшего Союза и что это операция огромного размаха.
— И поэтому вы позволили нам вслепую бороться с русско-эстонской мафией, не дав ни малейшей ниточки?
— Мы последовательно разрабатывали две линии, — пояснил Гиллис Дёос. — Первая: русско-эстонский след. Вторая: сомалийский. Оба этих расследования засекречены. В целях государственной безопасности.
— Что это еще за сомалийский след? — удивился Хультин.
— Господи боже мой, а Соня Шермарке?! — воскликнул Дёос. — Уборщица, чью роль в этом деле вы полностью проигнорировали? Ведь это она, как говорится, «обнаружила» труп директора Карлбергера. Выяснилось, что она вместе с другими потенциальными сомалийскими террористами нелегально находилась в нашей стране. Выдавая себя за уборщицу, она имела доступ в дома нашей элиты в Дьюрсхольме. Мы допрашиваем ее и ее сообщников уже больше месяца. И вот-вот расколем их.
— Ах да, конечно! — кисло ответил Хультин. — Как же я мог забыть? Семь сомалийских малышей, пятеро их родителей и один священник из Спонга. Элитное бандформирование! Беженцы, напуганные до смерти и ютящиеся в маленькой двухкомнатной квартирке под крылом приходской церкви. Великолепная добыча! Семеро детишек. Вы их тоже допрашивали в течение месяца в своих подвалах?
— А знаете ли вы, на что способен современный террорист, когда использует в своих целях семерых детей? — с серьезным видом спросил Гиллис Дёос.
— Давайте сменим тему хотя бы из уважения к моему возрасту, — ответил Хультин с довольно миролюбивым видом. — Так что вам удалось вытянуть из дела об ослеплении Треплёва в Альготсмоле?
— Чистое сведение счетов, — ответил Гран. — Кто-то хотел заполучить себе районы, которые контролировали Игорь и Игорь. Различные мафиозные группировки из Советского Союза ведут более или менее открытую войну за передел шведского нелегального мира.
— И какая же тут связь с убийством грандов? — мягко переспросил Хультин.
— Мы как раз работаем над связями между русскими и сомалийцами. Видимо, речь идет и о совместной конспиративной деятельности на общей коммунистической почве.
Хультин выпрямился и вернул своему лицу всегдашнее добродушное выражение. Сёдерстедт и Нурландер с тревогой подумали о том, какие последствия хорошо поставленный удар Хультина будет иметь в таком месте. Но Хультин решил бить словом и произнес доброжелательно:
— Итак, вы в течение целого месяца знали о том, что Игорь и Игорь являются важным связующим звеном в нашем расследовании, вы не могли не видеть их портретов, размещенных в газетах в рубрике «разыскивается». Вы преднамеренно вводили в заблуждение группу, которая ведет самое важное со времени дела об убийстве Улофа Пальме расследование — именно так охарактеризовал его начальник Главного полицейского управления, выступая вчера по телевизору. Более того, вы прикрывались своей мнимой причастностью к Госкриму — и все это ради того, чтобы вести противоречащую правилам и в высшей степени незаконную игру по сокрытию фактов. Все это является не просто служебной ошибкой, но прямым преступлением. Я немедленно иду к начальнику Главного полицейского управления, чтобы поставить его в известность о вашем поведении, и полагаю, что вы будете уволены из полицейского управления уже сегодня вечером. Можете начинать собирать свои вещи прямо сейчас.
— Вы что, угрожаете нам? — спросил Гиллис Дёос и поднялся с места.
— Я бы скорее рассматривал это как обещание, — ответил Хультин и любезно улыбнулся.
Глава 31
Гуннара Нюберга кормили через зонд. Бесконечная река супа текла по трубке, которая уходила в отверстие огромной белой повязки, покрывавшей все лицо, от макушки до шеи. Единственное, что оставалось открытым — это глаза Нюберга, и они светились от счастья.
— Как я уже сообщил господину Нюбергу, — сказал врач, обращаясь к трем посетителям, — мы можем утверждать, что ткани горла полностью восстановятся. Пуля не задела сонную артерию, пройдя всего в сантиметре от нее, и не повредила пищевод, но прошила насквозь верхнюю часть глотки. Господин Нюберг скоро снова сможет петь, но прежде чем он сможет нормально есть, пройдет некоторое время. У него раздроблены левая скуловая и левая верхнечелюстная кости. Он получил довольно серьезное сотрясение мозга и множество повреждений кожи лица и шеи. Кроме того, у него перелом четырех ребер и правой руки, не считая множественных более мелких ранений по всему телу. Однако, — добавил врач, выходя, — при всем этом господин Нюберг чувствует себя довольно бодро.
Нюберг уже дотянулся до маленькой черной таблички, на которой и вывел дрожащим почерком: «Игорь?»
Йельм кивнул и ответил:
— Александр Брюсов. Твой идиотский таран сделал явной связь между Виктором-Икс и концерном «Ловиседаль». Брюсов, по-видимому, станет главным свидетелем.
Нюберг написал: «Но ведь он не наш человек?» Йельму пришлось прибегнуть к помощи Хольм и Чавеса для того, чтобы разобрать его каракули.
— Нет, — ответил Чавес. — Брюсов — не наш человек. Наш человек — это обычный шведский банковский клерк по имени Йоран Андерсон.
Повязка на лице Нюберга слегка задергалась. Наверное, это должно было означать смех.
— Мы объявили его в розыск по всей стране, — добавил Йельм. — Возможно, ты вернешься в строй раньше, чем мы поймаем его.
Нюберг выразительно завертел перевязанной головой. Трубки и провода, соединяющие его со множеством аппаратов, задумчиво качнулись. Один даже испуганно запищал. Нюберг написал: «Черт, да вы его вот-вот поймаете». Затем стер написанное и вывел: «Меса».
— Что это такое? — удивился Йельм.
— Может быть, он не смог дописать? — спросил Чавес.
— Ага! — догадалась Черстин Хольм, стоявшая в ногах у Нюберга. Она подошла к нему поближе, села на стул и взяла его за руку — единственное незавязанное место, которое можно было найти среди белизны бинтов. Она чисто и ясно взяла одну ноту, держала ее секунд десять, а потом запела. Это была партия для ведущего женского альта в «Мессе папы Марцелла» Палестрина.
Нюберг закрыл глаза. Йельм и Чавес стояли, не шевелясь.
Когда они вернулись в полицейское управление, на столе у Йельма лежал факс. Поскольку Хультин ждал их в Главном штабе борьбы, то Йельм лишь краем глаза пробежал текст. И только когда он вышел в коридор, его мозг отреагировал на имя отправителя. Комиссар криминальной полиции Эрик Бруун, полицейский округ Худдинге. Йельм вернулся к своему столу.
