Джон Сэндфорд - Зимний убийца
Днем Лукас и Уэзер взяли напрокат беговые лыжи и прошли десятикилометровую петлю через лесной заповедник. В самом конце Уэзер, тяжело дыша, сказала:
— А ты в хорошей форме.
— Когда нечего делать, поддерживать форму совсем не трудно.
В понедельник Уэзер была на ногах еще до рассвета.
— Я жаворонок, — сказала она Лукасу, который не мог проснуться. — Все хирурги таковы. Если тебе нужно сделать три операции в день, больница может назначить их в одну смену. Один техник, один анестезиолог, одна ассистирующая медсестра. Большая экономия.
— Да, хирурги этим знамениты, — пробормотал Лукас. — А раз так, проваливай отсюда.
— Вчера ты такого себе не позволял, — напомнила Уэзер.
Но Лукас натянул одеяло на голову. Она склонилась над ним, откинула одеяло, поцеловала его в висок, снова укрыла и ушла, напевая.
Через пять минут она вернулась.
— Ты проснулся? — прошептала она.
— Да.
— Приехал Расти, он отвезет меня в больницу, — сказала доктор. — Я послушала прогноз погоды по телевизору. С юго-запада идет еще один буран, нас может зацепить. Говорят, он начнется сегодня поздно вечером или завтра рано утром. Я ухожу.
Зевая, Лукас добрался до здания суда к девяти часам. Лицо у него успело замерзнуть. Небо над головой оставалось голубым, но на юго-западе виднелись свинцовые тучи, словно дым над далеким вулканом. Дэн Джонс, редактор газеты, выходил из «бронко», когда Лукас вылез из своей машины, и они вместе направились в офис шерифа.
— Значит, Берген невиновен? — спросил Джонс.
— Думаю, да. Сегодня нам должны кое-что сообщить из Милуоки.
— Если это не Берген, то как скоро вы возьмете убийцу? — спросил редактор.
— Что-то должно произойти, — ответил Лукас, но его слова прозвучали не слишком убедительно. — Мы найдем зацепку. Буду удивлен, если это займет неделю.
— А ФБР поможет?
— Конечно. Дополнительные ресурсы никогда не помешают, — сказал Лукас.
— Я серьезно. Не для печати.
Лукас бросил на него быстрый взгляд.
— Если репортер подставляет меня однажды, больше я никогда не разговариваю с ним.
— Я не подведу, — заверил Джонс.
Лукас пристально посмотрел ему в глаза и кивнул.
— Хорошо. Проклятое ФБР не найдет и банку колы в упаковке «Будвайзера». Они неплохие ребята — во всяком случае, некоторые, — но большинство самые настоящие бюрократы, до смерти боятся совершить ошибку и получить отрицательный отзыв в личное дело. А потому они ничего не делают. У них паралич воли. Я предложил им поискать в компьютере кое-какую информацию, и они с радостью ухватились за эту возможность. Высокие технологии, тут трудно совершить ошибку, и не нужно даже выходить на улицу.
— А что должно произойти? Что вы ищете?
— Не для печати? — спросил Лукас.
— Конечно.
— Я не понимаю, почему убили Бергена. Он с самого начала был как-то связан с Лакортами; похоже, что-то здесь есть. Его видели, когда он ехал из дома, где произошло убийство, и он не отрицал, что был там, но Лакорты в это время уже погибли. А если они были еще живы, то что-то происходило совсем не так, как мы думаем. Мы еще раз побеседовали с пожарными, которые заметили машину Бергена, и оба твердо стоят на своем, а у нас нет оснований считать, что они лгут. Что-то случилось, но мы не можем понять что. Если я сумею в этом разобраться…
Лукас задумчиво покачал головой.
— Что еще?
— Фотография, которую я показывал тебе. Мы думаем, что убийца искал ее, но на ней нет ничего существенного. Может быть, он сам не видел снимка и не знает, что верхняя часть тела не попала в кадр. Но в это трудно поверить, ведь снимали «Полароидом».
— Вам нужна фотография более высокого качества, — сказал редактор.
— Оригинал уничтожен. А этот… как он называется… похоже на пакет…
Джонс усмехнулся.
— Оригинал-макет?
— Да, наверное, — кивнул Лукас. — Снимки пропустили через бумагорезку и выбросили в мусор шесть месяцев назад.
— А как насчет негатива для офсетной печати?
— О чем ты? — удивился Лукас.
Шериф был расстроен.
— Я не хочу, чтобы ты уезжал. Ты нужен здесь.
Он сидел в кресле, сгорбившись и опустив голову. Человек в отчаянии. Человек скорбит.
— Но это единственное, что у меня есть, — возразил Лукас. — Что мне здесь делать? Разговаривать со школьниками?
— Тогда слетай туда на самолете, — предложил Карр. — Ты будешь на месте через полтора часа.
— Ненавижу самолеты, — проворчал Лукас.
Он почувствовал, как внутри все сжимается.
— А как ты относишься к вертолетам? — поинтересовался шериф.
— Вертолет? Это значительно лучше, — сказал Лукас, кивая.
— Мы можем подготовить вертолет к вылету через двадцать минут, — сказал Лейси.
— Согласен, — обрадовался Лукас и направился к двери.
— Я хочу, чтобы ты в любом случае вернулся сегодня вечером, — бросил ему вслед Карр. — Приближается буря.
У порога стоял Климпт и курил.
— Берегите Уэзер, — попросил Лукас.
У Домьера, полицейского из Милуоки, был выходной. Лукас оставил ему сообщение, и дежурный пообещал, что кто-нибудь свяжется с ним.
Аэропорт Гранта представлял собой сборный барак из гофрированного железа, расположенный на западном конце короткой асфальтовой взлетной полосы. Над крышей ангара развевался ветровой конус, внутри находился офис с двойными дверями. Диспетчер попросил Лукаса завести машину в ангар, где с трудом поместились четыре маленьких самолета. Тут пахло машинным маслом и керосином.
— Хосер будет через пять минут. Я только что говорил с ним по рации, — сказал диспетчер Билл, немолодой человек с густыми седыми волосами и такими светлыми голубыми глазами, что они казались почти белыми. — Он посадит машину прямо перед окнами.
— Он хороший пилот?
Лукас неплохо переносил вертолеты, потому что им не требовались посадочные полосы. Вертолет мог сесть где угодно.
— О да. Он начинал во Вьетнаме и летает до сих пор, — Билл подвигал вставной челюстью, сунул руки в карманы комбинезона и посмотрел в окно. — Хотите кофе?
— С удовольствием выпью чашку, — ответил Лукас.
— Угощайтесь. Все, что нужно, вы найдете у микроволновки.
Кофейник «Пайрекс» стоял на горячей пластине рядом с бумажными стаканчиками. Лукас налил себе кофе, сделал глоток и подумал: «Дрянь».
— Если вы вернетесь поздно, ангар будет закрыт. Я дам вам ключ от дверей, чтобы вы забрали автомобиль. А вот и Хосер.
Вертолет был белым, со щегольской надписью «Полеты Хосера» на борту. Он приземлился, подняв тучу снега. Лукас взял у диспетчера ключ, вышел на свежий воздух и поспешил к вертолету, увидев, что пилот распахнул дверь. Хосер был в шлеме цвета хаки и черных очках. Верхнюю губу украшали короткие усы.
— У вас есть высокие теплые сапоги? — спросил пилот, перекрикивая шум двигателя.
— Остались в машине.
— Тогда вам лучше взять их с собой.
Они взлетели через три минуты, и Лукас принялся натягивать сапоги.
— Что случилось с обогревателем? — прокричал он.
— Пока не знаю, — ответил пилот. — Этот проклятый вертолет — настоящая развалина.
— Рад слышать.
Хосер улыбнулся, продемонстрировав неправдоподобно ровные белые зубы.
— Маленькие шутки летчиков.
Через полчаса после взлета Хосера вызвали по рации, он ответил, а потом сказал Лукасу:
— Вас будет ждать человек по имени Домьер.
— Отлично.
Они приземлились в обычном аэропорту на северной окраине города. Пилот сказал, что будет ждать до десяти.
— Скоро начнется буря. В десять часов проблем быть не должно, но если вы вернетесь в полночь или позднее, возможно, я не смогу взлететь.
— Я позвоню, — пообещал Лукас, стаскивая сапоги и надевая ботинки.
— Я буду здесь. Позвоните в комнату отдыха пилотов. Смотрите, там кто-то машет нам рукой. Наверное, он ждет вас.
Домьер стоял у выхода и жевал резинку, сунув руки в карманы.
— Не ожидал снова увидеть тебя, — сказал Лукас. — Мне сказали, что ты взял выходной.
— Сверхурочные, — пояснил Домьер. — У меня есть дочь, она пробует свои силы в Северо-Западном университете, поэтому мне нужно работать, пропади оно все пропадом. Что мы будем делать?
— Еще раз поговорим с Бобби Маклейном, — сказал Лукас. — Об одной штуке, которая называется «офсетный оттиск».
Маклейн был дома в компании женщины в красном вечернем платье. Она сидела на диване и ела попкорн из пакета. У нее были черные волосы, и она слишком усердно накрасила ресницы.
— Предположим, у него осталась копия, — сказал Маклейн. — Он меня убьет, если я отправлю вас к нему.
— Бобби, ты понимаешь, о чем речь, — сказал Лукас. — Ты знаешь, что может произойти.
