Ю Несбё - Не было печали (Богиня мести)
— Может, глупо спрашивать об этом его брата, — сказал Харри. — Но ты действительно хорошо его знаешь?
Некоторое время Тронн размышлял:
— А вопрос-то вовсе не глупый. Да, мы с ним росли вместе. Да, Лев был общительным и интересным парнем, с которым все — и мальчишки, и девчонки — были не прочь познакомиться. Однако на самом деле он одинокий волк. Однажды он признался мне, что у него нет настоящих друзей — только поклонники и поклонницы. Многого в нем я не мог понять. Например, когда братья Гаустены приходили к нам драться. Их было трое, и все старше Льва. Местные мальчишки бросались наутек, едва завидев их. Но только не Лев. Он и не думал бежать. Они лупили его пять лет. И вот однажды старший из них, Рогер, явился один. Как обычно, мы разбежались. Когда я осторожно выглянул из-за дома, то увидел, что Рогер лежит навзничь, а Лев сидит на нем верхом. Ногами он зажал руки Рогера, а сам держал прутик. Я подошел поближе, чтобы все видеть. Кроме тяжелого сопения ни один из них не издал ни звука. И тут я стал свидетелем того, как Лев всадил прутик Рогеру прямо в глаз.
Беате заерзала на стуле.
— Лев действовал сосредоточенно, будто занимался делом, требовавшим величайшей точности и аккуратности. Похоже, он собирался вынуть глазное яблоко. У Рогера из глаза текла кровь, с мочки уха она капала на асфальт. Стояла такая тишина, что был слышен звук падающих капель — кап-кап.
— И что ты сделал? — спросила Беате.
— Меня вырвало. Я никогда не выносил вида крови — меня от него мутит и становится дурно. — Тронн медленно покачал головой. — Лев отпустил Рогера и пошел со мной домой. Глаз Рогеру спасли, однако после этого братья Гаустены к нам больше не совались. Но я так и не смог забыть то, что увидел: Льва с прутиком в руке. Тогда я еще подумал, что порой мой старший брат превращается в другого человека, которого я совсем не знаю. К сожалению, такие превращения стали происходить с ним все чаще и чаще.
— Ты говорил о том, будто он пытался кого-то убить?
— Это случилось как-то воскресным утром. Прихватив с собой отвертку и карандаш, Лев отправился на велосипеде к одному из пешеходных мостиков у кольцевой автодороги. Вы ведь бывали на таких мостиках, знаете? Довольно неприятное ощущение, потому что идти приходится на семиметровой высоте по решетчатым металлическим квадратикам, через которые видно все, что делается под тобой. Как я уже сказал, стояло воскресное утро и народу было немного. Лев открутил винты, которыми крепилась площадка, оставив только два с одного края, а под другой подложил карандаш. И стал ждать. Первой показалась дамочка, «очевидно, свежеоттраханная», как выразился Лев. Расфуфыренная, встрепанная, поминутно чертыхаясь, она ковыляла на сломанной шпильке. — Тронн негромко рассмеялся. — К пятнадцати годам Лев многое успел повидать и попробовать. — Он поднял чашку ко рту и застыл, удивленно глядя в окно на мусоровоз, остановившийся у помойных баков за сушкой для белья. — Сегодня у нас что, понедельник?
— Нет, — ответил Харри. Он так и не прикоснулся к своей чашке. — Так что же было с этой девицей?
— Там ведь два ряда решеток. Она пошла по левому. «Невезуха», — говорил потом Лев. Он бы предпочел ее, а не старика. В общем, по правому ряду шел старик. Из-за подложенного карандаша открученная решетка выступала, и Льву показалось, что старик заметил опасность — по мере приближения к ней он шел все медленней и медленней. Перед тем как сделать последний шаг, он словно застыл с поднятой ногой.
Медленно качая головой, Тронн созерцал, как мусоровоз с шумом заглатывает соседский мусор.
— Едва он опустил ногу, как решетка рухнула вниз, точно крышка люка. Ну знаете, такого, какой используют, чтобы вешать людей. Старик упал на асфальт и сломал себе обе голени. Если бы это случилось не в воскресенье утром, его бы тут же переехала машина. «Невезуха», — сказал Лев.
— А в полиции он тоже это повторил? — поинтересовался Харри.
— Да-а, полиция, — протянул Тронн, глядя в свою чашку. — Они пришли спустя два дня. Дверь им открыл я. Они спросили, принадлежит ли стоящий на улице велосипед кому-либо в доме. Я ответил утвердительно. Оказалось, что свидетель видел, как Лев отъезжал от пешеходного мостика. Он сообщил полиции приметы велосипеда и парня в красной куртке. Я показал им красную дутую куртку, которая тогда была на брате.
— Ты? — удивился Харри. — Выходит, ты сдал собственного брата?
Тронн вздохнул:
— Я сказал, что это мой велосипед и моя куртка. Внешне мы со Львом очень похожи.
— Зачем ты так поступил?
— Мне было четырнадцать — слишком мало, чтобы меня наказывать. А Льва бы отправили в колонию для несовершеннолетних, туда, где побывал Рогер Гаустен.
— А как к этому отнеслись отец с матерью?
— Что они могли сказать? Все, кто нас знал, догадывались, чьих рук это дело. Лев был хулиганом, он воровал сладости и бросался камнями, а я — тихий, послушный мальчик, который прилежно учился и переводил старушек через улицу. В семье об этом просто больше никогда не говорили.
Беате кашлянула:
— А кто решил, что лучше будет, если ты возьмешь вину на себя?
— Я сам. Я любил Льва больше всех на свете. Я и сейчас рассказываю это только потому, что срок давности по делу уже истек. А кроме того… — Тронн улыбнулся своей характерной безучастной улыбкой. — Иногда мне даже хотелось, чтобы это я осмелился на такой поступок.
Харри и Беате молча крутили в руках чашки. Харри размышлял, кому из них сейчас стоит задать следующий вопрос. Будь с ним Эллен, они бы уже давно разобрались.
— Где… — одновременно начали оба. Тронн удивленно заморгал. Харри, уступая, кивнул Беате.
— Где твой брат сейчас? — спросила она.
— Где… где сейчас Лев? — Тронн посмотрел на нее, явно не понимая.
— Да, — подтвердила она. — Нам известно, что некоторое время назад он пропал.
Гретте повернулся к Харри.
— Вы не говорили, что речь у нас пойдет о Льве. — В голосе его звучали укоризненные нотки.
— Мы сказали, что хотели бы поболтать о том о сем, — сказал Харри. — О «том» мы уже поболтали.
Тронн резко вскочил, схватил чашку, поспешно подошел к раковине и выплеснул остатки какао:
— Но Лев… он же… Какое он имеет ко всему этому отношение?
— Может, и никакого, — сказал Харри. — В таком случае нам тем более понадобится твоя помощь, чтобы доказать его непричастность.
— Его же даже нет в стране, — простонал Тронн, поворачиваясь к ним.
Беате и Харри обменялись взглядами.
— А где он живет? — спросил Харри.
Прежде чем дать ответ, Тронн молчал ровно на одну десятую долю секунды дольше, чем требовалось:
— Не знаю.
Харри проводил глазами отъезжающий желтый мусоровоз:
— Не очень-то у тебя получается врать.
Тронн, не отвечая, смотрел на него застывшим взглядом.
Харри хмыкнул.
— Может, нам и не стоит рассчитывать, что ты поможешь нам отыскать своего братца. С другой стороны, это ведь твою жену убили. И у нас есть свидетель, который утверждает, что убийца — твой брат. — Произнося последние слова, он поднял взгляд на Тронна и увидел, как на шее у того под дряблой бледной кожей нервно дернулся кадык. В повисшей вслед за этим тишине слышно было, как у соседей играет радио.
Харри кашлянул:
— Так что мы были бы весьма признательны, если бы ты все же сумел нам что-нибудь сообщить.
Тронн покачал головой.
Еще некоторое время посидели молча. Затем Харри поднялся:
— Ладно, если надумаешь, ты знаешь, как нас найти.
Они стояли на крыльце, и Тронн выглядел таким же измученным, как когда они только пришли к нему. Харри, прищурившись, посмотрел на проглядывающее из-за туч низкое солнце.
— Понимаю, Гретте, это нелегко, — сказал он. — Но может, сейчас самое время снять с себя ту красную куртку.
К вечеру тучи рассеялись. По дороге домой от «Шрёдера» в конце Доврегата Харри остановился, задрал голову и посмотрел на небо. В безлунной вышине тихо мерцали звезды. Один огонек — самолет — медленно плыл на север в сторону Гардермуэна. Туманность «Конская Голова» в созвездии Орион. Туманность «Конская Голова». Орион. Кто же ему об этом рассказывал? Неужели Анна?
Войдя в квартиру, он первым делом включил центральный канал, чтобы послушать новости. Разные героические истории о мужестве американских пожарных. Пришлось выключать. Снизу с улицы доносился мужской голос, выкрикивающий женское имя. Судя по голосу, мужчина был пьян. Харри порылся в карманах в поисках клочка бумаги с новым номером телефона, который дала ему Ракель, и внезапно обнаружил все еще лежащий там ключ с инициалами АА. Он убрал его подальше в ящик телефонного столика, а сам набрал номер. Ответа не последовало. Поэтому, когда раздался звонок, он был уверен, что перезванивает Ракели. Вместо этого сквозь потрескивание он услышал голос Эйстейна:
