Новогодний сюрприз - Рудольф Васильевич Ложнов

Я закрыл за собой дверь и взглядом стал искать место, где бы присесть.

— Присаживайся! — и полковник рукой указал на свободный стул, стоящий в самом углу кабинета. — Могут возникнут вопросы к тебе, как к следователю и как к начальнику следственного отделения. Мы сейчас работаем по нераскрытым преступлениям и разрабатываем планы, версии, намётки… Кстати, как тут мне доложили, что у тебя тоже появилась нераскрытая кража, и всем присутствующим интересно будет, как ты будешь её раскрывать. И долго ли будешь её раскрывать?

Я ушам своим не поверил, услышав слова полковника. «Снова кто-то наплёл на меня кляузу?» Обвёл взглядом сидящих. Начальник УГРО Пилин, встретив мой взгляд, быстро отвёл свои глаза и о чём-то стал шептаться с Дмитриченко. Бобов сидел с опущенной головой. И делал вид, якобы, что-то записывает. «Значит, он! Прийти ко мне за два дня не нашёл времени, а кляузу сочинить — нашёл…»

— Я, может, ослышался или что-то пропустил. Прошу прощения! Про какую нераскрытую кражу говорили Вы, товарищ полковник?

Услышав мой выпад, полковник неожиданно снял очки и, прищурив глаза, направил на меня свой недовольный и слегка раздражённый взгляд.

— А что, у тебя много других нераскрытых краж, кроме кражи из пошивочной мастерской? — задал вопрос мне полковник вместо ответа.

— Как мне самому известно, товарищ полковник, а не по слухам, что в моём производстве нераскрытой кражи из пошивочной мастерской нет, — чётко и чуть резковатым тоном проговорил я.

Полковник резко откинулся на спинку стула и тут же воскликнул:

— Отлично! Ты, видимо, кражу из пошивочной мастерской не считаешь преступлением, так можно тебя понимать? Доложи-ка нам, как ты думаешь раскрывать его? Может, сейчас, сразу же изложишь свои планы и версии по этой нераскрытой краже?

Я пристально посмотрел на полковника и понял, что он не простил меня, и это я почувствовал в его голосе, когда он говорил, обращаясь ко мне. Ну и пусть! В данный момент меня ничуть не волнует его мнение обо мне. Я своё дело сделал, и мне нечего стыдиться. «Интересно, — мысленно подумал я, — какое же впечатление произведёт на него моё сообщение о раскрытых не одной, а двух краж сразу? Посмотрим, кто был прав?»

— Товарищ полковник, ещё раз прошу прощения! Я согласен участвовать в оперативке, — спокойно, отчётливо произнёс я. — Много вопросов есть у следователей к оперативным работникам. К Вашему сведению, товарищ полковник, Вас информировали недостоверной и неподтверждённой информацией о краже из мастерской. Ещё раз повторяю, что в моём производстве нет нераскрытой кражи из пошивочной мастерской. Как я понял, Вы имели в виду преступление, совершённое в пошивочной мастерской. Так ведь?

— Да. Я говорил именно об этом преступлении. Оно ведь не раскрыто, верно?

Я поднялся со своего места и, взяв из своей папки карточку, выставляемую в информационный центр УВД, подошёл к столу начальника и положил её перед полковником.

— Вот карточка на преступника, совершившего две кражи из пошивочной мастерской.

Услышав моё сообщение, присутствующие в кабинете зашумели разом, задёргали стульями, и все взоры устремились в мою сторону. Пашков придвинул карточку ближе к себе, чтобы можно было читать написанное. Пробежал глазами по карточке. После, как я заметил, сделал небольшую паузу и, подняв голову, устремил на меня недоумён-ный, вопросительный взгляд.

— Как тебя можно понимать, объяснись, пожалуйста? — проговорил полковник после небольшой паузы, и тут же свой взгляд перевёл на Бобова.

Я, заметив, что полковник пристально уставился на Бобова, и, сообразив, что за этим последует, опережая его, быстро проговорил:

— Товарищ полковник, Бобов в данном случае не виноват. Он не в курсе последних событий по этому делу. Последние два дня он вообще не появлялся у меня. Всё произошло вчера: днём, вечером и поздно ночью. Бобов, видимо, был занят по другим делам и потому не посетил меня или не нашёл времени. По этой причине он доложил Вам на оперативке, в каком состоянии находилось дело до позавчерашнего дня. Я, конечно, не оправдываю его. Прежде чем доложить, нужно было хотя бы посоветоваться со мной.

— Но карточка же выставлена на… — полковник взял карточку, поднёс её ближе к глазам и стал читать вслух, — … на Лопатина Валерия Леонидовича, год рождения, место работы, проживает… Значит, всё же Лопатин? — подозрительно посмотрев на меня, спросил полковник.

— Да, всё верно. Преступник — Лопатин! — подтвердил я. — У меня других подозреваемых и не было, как хотелось бы другим.

Я заметил, как вид полковника мгновенно изменился. Лицо подобрело, стало приветливым. Засветились глаза. После этого, как мне показалось, в кабинете стал светлее и уютнее.

— Докопался-таки до истины. Что могу сказать — молодец, поздравляю! — произнёс полковник. В его голосе я почувствовал теплоту. Вдруг он поднялся со своего места, вышел из-за стола, протянул мне руку для пожатия.

Я без раздумья пожал протянутую руку. От тёплой руки полковника и от мягкости, с которой он пожал мою руку, напряжённость, которую я испытывал до этого момента и которая преследовала меня в последнее время, мгновенно куда-то улетучилась, и мне стало приятно, уютно и хорошо.

— Я думаю, — продолжил полковник, усаживаясь на своё место и обращаясь к присутствующим, — весьма интересно будет всем послушать рассказ следователя о том, каким образом ему удалось расколоть такого твёрдого, неприступного, как кремень, человека — Лопатина. С каким трудом это ему удалось сделать, вы узнаете сейчас. Если очень стараться, у всех получится. Учитесь и запоминайте на будущее!

Полковник добродушным взглядом посмотрел на меня и предложил:

— Лучше будет, Рудольф Васильевич, если ты сядешь возле меня.

— Хорошо, — сказал я и пересел.

— Слушайте внимательно! — предупредил полковник. Когда шум утих в кабинете, я сказал:

— Ещё в начале расследования, то есть с момента осмотра места происшествия, когда наша служебно-розыскная собака с кинологом Баклановым вышли на след и определили путь следования сторожа Журова, я засомневался в причастности Журова к совершению кражи из мастерской. Если быть честным до конца и не кривить душой, хоть и частично сомневался в причастности сторожа в краже, но версию эту я со счёта не сбрасывал. Прикинув в голове все «за» и «против», я остановился на версии, нужна ли была эта кража ему и каков мотив этого преступления. После долгих раздумий, как говорят, обсосав косточку со всех сторон, я пришёл к выводу, что у Журова не было мотива совершить кражу. Сами подумайте, какой ему был резон, то есть смысл? Хотел бы он