Кэти Райх - Могильные секреты
— Совет?
— Медицинский совет.
— Как незаинтересованный начальник?
— Как врач.
— То есть, Патрисия была пациенткой.
Цукерман поняла свою ошибку сразу же.
— Однажды она, возможно, посетила эту клинику.
— Зачем?
— Я не могу помнить жалобы каждой женщины, которая приходит ко мне на консультацию.
— Патрисия не была каждой женщиной. Она была кем-то, с кем вы работали каждый день.
Цукерман не ответила.
— И она не была записана.
— Такое случается.
— Расскажите о ней.
— Вы же знаете, я не могу.
— Врачебная тайна.
— Да.
— Это расследование убийства. На хер врачебную этику!
Цукерман напряглась, и родинка на ее щеке, казалось, выросла в объеме.
— Мы сделаем это здесь, или в штабе. — Заверил ее Гальяно.
Цукерман указала на меня.
— Эта женщина не официальное лицо.
— Вы абсолютно правы, — сказала я. — Вы не должны ставить под угрозу свою присягу. Я подожду в коридоре.
И прежде, чем кто-то мог возразить, я покинула комнату.
Коридор был пуст. Тихо выйдя, я поспешила к кабинету Цукерман, прокралась внутрь и прикрыла за собой дверь.
Утренние солнечные лучи попадающие через полуоткрытые жалюзи, бросали прямые линии на стол и располосовали своим светом маленькие стеклянные часы. Они тикали мягко и быстро, как сердечко колибри, и это был единственный звук, в стоящей вокруг тишине.
Две стены были заняты книжными полками. Ящики для документов стояли у третьей. Все по-бюджетному — в серых тонах.
Я быстренько пробежалась по заголовкам. Стандартные медицинские издания: «JAMA»[60]. «Репродуктивность». Стандартные медицинские тексты. Несколько штук по цитобиологии. Больше — по репродуктивной физиологии и эмбриологии.
В дальнем углу была открыта дверь. Ванная?
Я задержала дыхание и прислушалась.
Тик-так. Тик-так. Тик-так.
Я поспешно повернула ручку.
Увидела я там вовсе не то, что ожидала.
В комнате стояли два длинных стола, уставленные микроскопами, пробирками и чашками Петри. Стеклянные шкафчики тоже содержали разного рода бутылочки и пробирки. Банки с эмбрионами и зародышами стояли в ряд на полках, на каждой был указан возраст плода.
Молодой человек как раз помещал контейнер в один из трех холодильников, стоящих у дальней стены. Я прочла надпись: «Эмбриональная бычья сыворотка».
Услышав открывающуюся дверь, парень обернулся. На нем была надета зеленая футболка и камуфляжные штаны, заправленные в черные ботинки. Волосы приглажены и связаны в хвост. На золотой цепи вокруг шеи болтались буквы JS. Стильный коммандос.
Его глаза стрельнули мимо меня в кабинет доктора Цукерман.
— Доктор впустила вас сюда?
Прежде, чем я смогла ответить хлопнула входная дверь кабинета. Я повернулась, и наши глаза зацепились друг за друга.
— Вам сюда нельзя.
Ее лицо покраснело до самых корней ее некрасивых волос.
— Извините. Я заблудилась.
Цукерман обошла меня и закрыла дверь лаборатории.
— Уходите.
Ее губы были сжаты, и она шумно дышала через нос.
Спешно выходя из кабинета я услышала как открылась дверь в лабораторию и прозвучал ее сердитый голос. Имя. Я не стала задерживаться, чтобы подслушать. Мне срочно надо было найти Гальяно.
Хоть мы никогда и не встречались, но я знала имя это Стильного командос.
Глава 27
— Ты уверена?
— Крысиная мордочка как у папаши, двуцветные глаза как у мамаши.
— Один карий, другой голубой.
Я кивнула. Трудно было забыть скучающих владельцев «Параисо».
— И буквы JS на цепочке.
— Хорхе Серано.
— Да. И я слышала как Цукерман назвала его имя.
Я почувствовала было восторг, но он быстро угас.
— И что, черт возьми, они там в лаборатории делают?
— Кроликов там видела?
Я взглянула на него узнать, не шутит ли он. Он шутил.
— Слушай, если ты права насчет Хорхе Серано…
— Я права, Гальяно.
— Хорхе Серано связывает Цукерман с «Параисо». Цукерман знала Патрисию. Это может быть наш первый прорыв в собирании пазлов.
Мы сидели в машине Гальяно, в квартале на восток от клиники доктора Цукерман.
— Цукерман ссорится с Эдуардо. Эдуардо оказывается мертвой в отеле, владельцы которого являются родителями лаборанта Цукерман. — Я старалась, но голос мой все же дрогнул.
— У нас нет вскрытия.
— Я излучаю энергию. И вижу цель.
— Меня вдохновляет твой настрой. Давай-ка поболтаем с Серано.
Мы вернулись в клинику. Серано уже ушел. Как и доктор Цукерман. Как, впрочем, и все ожидающие помощи мамочки.
Очко в пользу клятвы Гиппократа.
Регистраторша подтвердила что Хорхе Серано здесь работал. Она назвала его как личного ассистента доктора Цукерман. Единственный известный его адрес был адрес отеля его родителей.
Я предложила еще раз заглянуть в лабораторию к Цукерман. Гальяно отказался, предпочитая дождаться ордера.
И мы поехали в «Параисо».
Семейка Серано с нашего последнего визита кажется мозгов себе не прибавила. Они сына не видели неделями и понятия не имели чем он занимается. Они не знали где он был двадцать девятого октября. Они не знакомы с Марией Цукерман и не слыхали ничего о ее клинике.
Гальяно показал им фото Патрисии Эдуардо. Она никогда не попадалась им на глаза и они не в курсе как она попала к ним в канализацию. Сеньоре Серано очень понравилась лошадка.
После «Параисо» Гальяно отвез меня в штаб-квартиру Фонда, а сам вернулся к поискам Хорхе Серано. Я занималась скелетом из Чупан-Йа, когда мне позвонил Райан.
— Я кое-что нашел в белье Нордстерна.
— Грязные пятна?
— А ты хохотушка, Брэннан. Ты мне нужна как переводчик.
— Твой испанский лучше.
— Нужен другого рода перевод. С биологического.
— Ты что сам не можешь справиться? С тех пор как я согласилась помогать Гальяно у меня едва находится время поработать с Чупан-Йа, а ведь это моя основная работа.
— Бат сказал, что ты не обедала.
В голосе Райана послышались нотки моей бабушки, когда та проповедовала о пользе режима питания.
— Я обещала Матео…
— Иди, — и Матео нарисовался за моим столом, — мы все здесь будем, когда ты поймаешь этого убийцу.
Я прижала трубку к груди.
— Ты уверен?
Он согласно кивнул.
Я сказала Райану куда подъехать и отключилась.
— Можно тебя спросить, Матео?
— Конечно.
— Кто такой Алехандро Бастос?
Шрам на губе у Матео превратился в линию. Он угрюмо махнул на скелет, лежащий на столе.
— Армейский полковник. Мерзкий убийца, ответственный за это. Чтоб ему гнить в аду!
* * *Следующей в списке моих любимых вещей, сразу после курносых носов, идет хорошо прожаренная рыба. Ее я и ела, пока Райан листал ежедневник Нордстерна, найденный у него в чемодане.
Найдя нужное место, Райан повернул блокнот ко мне.
«16 мая Нордстерн встречался с Элиасом Хименесом»
Я покопалась в памяти.
— Это было за два дня до моего интервью.
Я пожевала и проглотила. Рыбы осталось совсем немного.
— Кто это Элиас Хименес?
— Профессор биологии клеток в Университете Сан Карлоса.
— Есть запись этого интервью?
— Нет ни на одной прослушанной кассете.
— Профессор будет рад нашему визиту?
— Как только детектив Гальяно освободится.
— Боишься ученых?
— Я коп в чужой стране. Никакой власти не имею, у меня нет оружия и никакой поддержки. Я с таким же успехом могу быть журналистом.
— Или книжным червем.
— Точно.
Я отодвинула остатки рыбы от себя.
— Прыгающие геномы и еще одна поездка на Бэтмобиле!
* * *По пути в Университетский городок в Зоне 12, Гальяно информировал нас о проделанной за день работе. О Хорхе Серано новостей было мало. У парня был приличный «послужной» список, в большинстве своем обвинения в магазинных кражах, вандализме, вождении в пьяном виде. Но он не желал обсуждать свои прошлые грешки — он исчез, растаял как туман.
Напарник Гальяно раскопал информацию про Антонио Диаза.
Эрнандес узнал что Диаз был лейтенантом в начале восьмидесятых, и обретался вблизи Сололы. Его командиром был Алехандро Бастос.
Прекрасно!
Эрнандес также раскопал что некоторые полицейские чины тоже служили под командованием Бастоса.
Просто великолепно!
Адрес профессора Хименеса гласил: Эдифисио М2. Бело-голубое здание посреди кампуса. Мы по указателям нашли факультет биологии и его кабинет на втором этаже.
Хименес мне запомнился своим зобом. Он был размером с кокос и цветом как слива. А вообще профессор создавал впечатление очень старого человека с цепкими черными глазами.
Он не встал когда мы вошли. Едва взглянул в нашу сторону, когда мы столпились у двери.
