Фридрих Незнанский - Последний маршал
Тот, кто предупрежден, тот — вооружен. Генерал Петров и не подозревает, что я ясно представляю, о чем он думает.
…Сборы проходили в суете и спешке. Отъезд Ирины с Ниночкой превратился в катастрофу вселенского масштаба, размеров которой Турецкий и представить не мог. Он мотался по городу, делая срочные и необходимые покупки, в то время как Ирина впрок стирала его одежду и закупала продукты, чтобы он в ее отсутствие не голодал и ни в чем не нуждался. Каждые полчаса Ирина бросала на пол какую-нибудь вещь, которую держала в руках, и объявляла, что она никуда не едет, потому что не может бросить Сашу одного в такой тяжелый для него период. После этого заявления Ниночка подымала рев и кричала, что хочет на море…
Послушавшись советов Лили, покупать билеты на поезд Турецкий не стал, а договорился насчет служебной «Волги». Чтобы добраться до Паланги за одни сутки, в день отъезда все поднялись чуть свет, в половине пятого утра. В пять пришла «Волга». Сонную и поэтому равнодушную ко всему происходящему Ниночку уложили на заднее сиденье, чемодан и сумку с вещами — в багажник. Ирина, уже захваченная предвкушением путешествия, уселась на переднее сиденье рядом с шофером и поставила под ноги корзинку с бутербродами на дорогу.
— Саша, только ты, пожалуйста, не голодай, — в пятый раз напоминала она мужу. — Как только приеду, сразу позвоню тебе.
Турецкий поцеловал ее на прощанье, приказал ни на минуту не отстегивать ремень безопасности и захлопнул дверцу.
«Волга» тронулась и покатилась вдоль безлюдной в этот ранний час набережной. Ирина махала ему рукой, пока машина не исчезла из виду.
В то же утро Татьяне Зеркаловой позвонили домой и сообщили, что ей позволили встретиться с мужем. Лиля не стала звонить ей сама, чтобы лишний раз не выпячивать свое участие в этом деле, а попросила позвонить того самого человека, который и выписал Зеркаловой пропуск. Конечно же это был гебешный генерал, занимающий большое положение в ФСБ. Ошалевшая от неожиданности Татьяна, не дожидаясь назначенного часа, помчалась в Лефортово.
В это время Лиля приводила себя в порядок перед решающим свиданием с Александром. Ничего особенного для того, чтобы хорошо выглядеть, ей делать не нужно было: она не принадлежала к тем женщинам, которые занимаются собой только по случаю и по три месяца не смотрят на себя в зеркало. Лиля была в полном порядке каждый день, но, как говорится, нет предела совершенству, и никому не помешает лишний час провести в салоне красоты на Арбате.
О том, где состоится долгожданное свидание, она тоже подумала заранее. Все складывалось очень удачно: Гречка, когда-то учительница, а ныне просто ее подруга, уехала в Германию делать выставку и оставила на попечение Лили свою квартирку и свою собаку. Лучшего места и представить невозможно.
На работу Лиля решила прийти в обычном платье. Для соблазнения Александра у нее имелся запасной ход. Турецкий явился на работу мрачный и не выспавшийся. Предусмотрительно прихваченный Лилей термос с кофе и горячие бутерброды в герметичной кюветке оказались более чем кстати: утром Турецкий не позавтракал дома. Пока он, злой как черт, уписывал за рабочим столом бутерброды, его горестно ссутуленная фигура могла служить моделью для какого-нибудь художника-соцреалиста, пишущего картину под названием «Жена ушла!». Когда Лиля ему об этом сказала, он только мрачно посмотрел на нее, обиженный таким бессердечным отношением к своей потере.
Но, перекусив и выпив кофе, Турецкий почувствовал себя бодрым и полным жизни, и перспектива холостяцкого одиночества в течение ближайших десяти дней не показалась ему такой уж печальной, а, наоборот, даже сулила кое-какие выгоды.
Он позвонил Тане, чтобы договориться встретиться сегодня после обеда, но Зеркаловой почему-то не было дома.
Лиля подошла к его столу и налила себе кофе из термоса.
— Где вы успели загореть? — спросил вдруг Александр, глядя на ее загорелые руки и плечи. — Лето только началось, а вы уже вся как шоколад.
Лиля невозмутимо ответила:
— Солярий… Но я вообще от природы смуглая. Моя бабушка по отцу была татаркой со смешной фамилией Тыртых… Знаете что?
— Что? — эхом отозвался он.
— Вам лучше поехать домой и выспаться. У вас очень усталый вид.
«Она права!» — подумал Турецкий, которого, как всякого нормального человека после плотного завтрака, стало клонить в сон.
— Вы правы. — Он встал из-за стола и потянулся. — Поеду домой.
Он решил съездить к Зеркаловой — возвращаться в пустую, разгромленную поспешными сборами квартиру не хотелось.
— Если будут спрашивать…
— А я тоже сейчас ухожу, — перебила его Лиля, мило пожав плечами.
— А вы тоже? Ну конечно, когда начальства нет, зачем на работе сидеть выслуживаться? — иронично сказал Турецкий.
— На самом деле я рассчитывала, что вы меня подвезете.
Лиля взяла со стола свою сумочку. Турецкий вдруг удержал ее за руку, притянул к себе и чмокнул в щеку. Лиля не сопротивлялась, но при первой же возможности выскользнула у него из рук.
— Ключи не забудьте, — сказала она улыбаясь и вышла из кабинета.
Существует целый арсенал способов, как заманить мужчину на свою территорию.
— Поднимемся ко мне, выпьем кофе? — Это лобовая атака.
Другой вариант:
— У меня кран течет на кухне, ты не посмотришь? — Годится для супермена с отверткой в руках.
Еще один:
— Ты, я слышала, ищешь второй том Конфуция, издание Академии наук 1962 года? У меня дома как раз есть то, что ты ищешь. Приходи сегодня после одиннадцати вечера.
Можно выплеснуть на брюки мужчине томатный сок и пригласить к себе переодеться. Можно притвориться, что потеряла ключи от квартиры, и попросить своего рыцаря выломать дверь. Можно сломать ногу (понарошку), чтобы у него появилась возможность донести вас на руках до кровати…
Лиля никогда не повторяла одну и ту же фразу двум разным мужчинам: к каждому у нее был индивидуальный подход. Когда она усаживалась в «Жигули» Турецкого, то еще не знала, что ему скажет, и полагалась на вдохновение.
— Вы не могли бы поехать через Смоленскую? — попросила она по дороге. — Мне нужно забрать у подруги таксу.
— У вас есть такса? — удивился Турецкий.
— А что вас так удивляет?
— Может, перейдем наконец на «ты»? Я уже устал от грамматических упражнений; «вы», «вам», «вас»…
— Я ждала, когда предложит старший по званию, — улыбнулась Лиля. — А чем тебе такса не нравится?
— Если бы я вас… тебя… тьфу ты, совсем уже мозги отказываются соображать! Если бы я тебя представлял с собакой, то не с сосиской на поводке, а как минимум с датским догом, а лучше с тигром на цепочке.
— В самом деле? — повела плечами Лиля. — Я выгляжу такой грозной?
— Не прибедняйся, сама это отлично знаешь!
— Знаю, — не стала запираться она. — И сосиска на поводке действительно не моя, а моей подруги.
— Удивительно! — сказал Александр, когда она замолчала. — Ты не назвала ни имени подруги, ни зачем она отдает тебе собаку и на сколько — это удивительно. Девяносто девять женщин из ста проболтались бы хотя бы по одному пункту.
Он сам не понимал, раздражает его эта девушка или, наоборот, нравится. Она заводила его — это точно. Он меньше на дорогу смотрел, чем на нее.
— Теперь налево, — объяснила Лиля, высунувшись в открытую форточку и высматривая номера на домах. — Улица Плющиха, дальше, до конца… Стоп. Вот ее дом. А вы что, разве не хотите со мной подняться? — спросила она, выходя из машины.
Турецкий с неохотой выполз из-за руля. Он по опыту знал, что когда сходятся две подруги, да еще когда снаряжают в дорогу любимого питомца, то лучше это дело пережидать не в машине, а за стаканом чего-нибудь холодного. К тому же его выжидающий вид должен стимулировать подруг к ускоренным сборам.
— Ладно, посмотрим на твою таинственную подругу, — кивнул он, поднимаясь следом за Лилей на второй этаж.
Она ничего не ответила, открыла своими ключами бронированную дверь и пропустила Александра в прихожую.
Турецкий вошел и присвистнул, оглядывая квартирку от пола до потолка.
— Ты проходи, проходи, — подтолкнула его легонечко Лиля. — Не бойся за свою репутацию честного следователя. Здесь живет художница.
— Художница? — Турецкий пожал плечами. — Бывают же чудеса на свете! Знаешь, у меня о художниках несколько другое представление… Почему-то все мои знакомые художники… В общем, все они доходяги и живут почему-то в конурах с интерьером из пустых бутылок и грязных холстов. А твоя подруга что, нарисовала «Джоконду»?
Лиля рассмеялась.
— Сейчас увидишь, — пообещала она. — Присаживайся пока здесь, — она кивнула на кожаный диванчик у стены. — Я поищу Ваксу. Она, наверное, забилась под кровать и боится выходить.
