Джеффри Линдсей - Дорогой друг Декстер

— Всего, — ответили мы. — Запускай мотор.

— У меня есть деньги, — произнес он.

Я потянул леску и усмехнулся:

— В таком случае купи мне маленького мальчика.

Я держал петлю затянутой так, что Макгрегор не мог дышать, держал ее достаточно долго, чтобы он мог осознать, что командуем здесь мы, нам известны все его делишки, и с этого момента мы позволяем ему дышать ровно столько, сколько нам хочется. Когда я снова ослабил петлю, оказалось, что ему совершенно нечего сказать.

Мы предложили ему проехать по юго-западной Восьмидесятой улице, свернуть на Олд-Катлер-роуд и продолжить движение на юг. В этот ночной час движения на дороге почти не было, и мы повернули в район нового строительства в дальнем конце Снаппер-Крик. Стройка сейчас не велась, поскольку владельца фирмы обвинили в отмывании денег. Короче говоря, нас никто не мог здесь побеспокоить. Мы попросили Макгрегора проехать мимо недостроенной сторожки, проследовать по небольшой кольцевой дороге до воды и остановиться рядом с трейлером, где временно размещалась контора строительства. Теперь заброшенный трейлер служил лишь объектом внимания тинейджеров и тех, кто вроде меня стремился к уединению.

Мы посидели немного, любуясь ландшафтом. Луна над водой, и на первом плане педофил с петлей на шее. Разве не прекрасно?

Выйдя из машины, я вытянул оттуда и Макгрегора. Я тянул его так сильно, что он упал на колени, цепляясь скрюченными пальцами за петлю вокруг шеи. Я следил за тем, как он давится и капает слюной на землю. Его лицо потемнело, а глаза налились кровью. Затем я рывком поставил его на ноги и заставил, поднявшись на три ступени, войти в трейлер. Макгрегор достаточно оправился и сообразил, что происходит. Я привязал его к столешнице, закрепив руки и ноги клейкой лентой.

Макгрегор пытался говорить, но у него получался лишь кашель. Я ждал: теперь у нас много времени.

— Умоляю, — произнес он наконец (теперь его голос походил на скрип песка по стеклу), — я дам вам все, что хотите.

— Само собой, — ответили мы и увидели, что наши голоса добрались до его внутренностей.

Мы улыбнулись, хотя он не мог увидеть под белой шелковой маской наших улыбок. Достав добытые на яхте снимки, я показал их Макгрегору.

Тот окаменел, а его нижняя челюсть отвисла.

— Где вы это взяли?! — спросил он, и его голос звучал несколько воинственно для человека, которому вскоре предстояло быть разделанному на мелкие куски.

— Скажи мне, кто делал снимки.

— С какой стати?

Я взял ножницы для резки жести и отхватил два пальца с его левой руки. Макгрегор принялся кричать и биться в конвульсиях, а из руки полилась кровь. Вопли меня всегда злят, и я, сунув ему в пасть теннисный мяч, откусил два пальца правой руки.

— Да просто так — без причин, — усмехнулся я и подождал, когда он немного успокоится.

Он выкатил на меня глаза, и по выражению его лица я понял, что Макгрегор находится в состоянии за гранью боли, когда приходит понимание, что все то, что произойдет дальше, будет уже навсегда. Я извлек теннисный мяч из его рта и спросил:

— Так кто же делал снимки?

— Надеюсь, когда-нибудь на одном из них окажешься ты, — с улыбкой ответил он, что сделало последующие девяносто минут особенно для меня приятными.

ГЛАВА 4

Обычно после ночных прогулок я несколько дней ощущаю приятную расслабленность, но на следующее утро после поспешного ухода из нашего мира мистера Макгрегора по-прежнему испытывал неудовлетворенность и даже нервозность. Я страстно желал найти фотографа в красных ковбойских сапогах и произвести полную зачистку. Я — чудовище очень организованное и всегда стремлюсь довести начатое до конца. Осознание того, что какой-то вооруженный камерой тип в дурацких сапогах видел слишком много, настоятельно требовало, чтобы я двинулся по его следам и завершил свой состоящий из двух частей проект.

Не исключено, что с Макгрегором я поторопился. Если бы я предоставил ему еще немного времени и дополнительно стимулировал, он выложил бы мне все. Но в тот момент мне казалось, что я смогу без труда найти Красные Сапоги — когда за рулем находится Темный Пассажир, я всегда уверен, что нам по силам любое дело. До сих пор я никогда не ошибался, но на сей раз я оказался в несколько ином, неловком положении. Мне придется искать Мистера Сапоги одному, без помощи Темного Пассажира.

Из предварительных исследований мне было известно, что Макгрегор не вел яркой общественной жизни, если не считать его маленьких морских прогулок. Он был членом пары профессиональных объединений, что естественно для риелтора, но я не обнаружил ни единого человека, которого можно было бы считать его приятелем. Мне было известно, что он перед законом чист и полицейских файлов с фамилиями его сообщников в природе не существует. В судебном решении о его разводе упоминались лишь «непримиримые разногласия», оставляя все остальное на усмотрение моей фантазии.

Я оказался в тупике. Макгрегор был классическим одиночкой, и, несмотря на тщательную исследовательскую работу, я не обнаружил ни друзей, ни компаньонов, ни подружек, ни любовников. Ничего. Он не проводил ночей за покером с друзьями — таковых не имелось, если не считать маленьких мальчиков. Макгрегор не являлся членом церковных общин, не состоял в обществе охраны лосей, не засиживался в местном баре и даже не участвовал в еженедельном фестивале народных танцев — что могло бы объяснить наличие ковбойских сапог. Я оставался один на один со снимками, на которых торчали эти дурацкие красные сапоги с острыми мысками.

Итак, кем же был этот Ковбой Боб и как его найти?

Было лишь одно место, куда я мог обратиться за ответом. Это надо сделать как можно быстрее — еще до того, как кто-нибудь заметит исчезновение Макгрегора. Вдали прогремел гром, и я с удивлением посмотрел на часы. Все верно. Часы показывали 2:15 — время ежедневной послеполуденной грозы. Оказывается, я предавался размышлениям в свой обеденный перерыв, что на меня совсем не похоже.

Однако гроза могла бы снова послужить мне прикрытием, а где-нибудь перекусить можно и на обратном пути. Очень мило распланировав свое ближайшее будущее, я отправился на парковку и загрузился в машину. Когда я добрался до марины «Матесон-Хаммок», начался дождь, и мне пришлось снова влезть в свой ярко-желтый всепогодный наряд. Приняв спортивный вид, я затрусил по направлению к яхте Макгрегора.

Замок, как и в прошлый раз, открылся без проблем, и я проскользнул в каюту. Во время первого посещения судна я искал признаки того, что Макгрегор является педофилом. Теперь же я пытался найти нечто менее заметное — то, что могло бы стать ключиком для идентификации личности фотографа. Поскольку откуда-то надо было начинать, я отправился в кубрик, выдвинул ящик с фальшивым дном и стал изучать снимки. На сей раз я просматривал не только лицевую, но и обратную сторону. Цифровая фотография очень затрудняет разыскную деятельность, поскольку не оставляет никаких отметок на снимках, и после нее не остается ни пленки, ни пустых кассете серийными номерами. Любой болван может загрузить фотографии на жесткий диск и распечатывать их сколько душе угодно. Любитель ковбойской обуви не являлся исключением. Это неправильно. Разве компьютеры предназначены не для того, чтобы облегчить нам жизнь?

Я задвинул ящик, обыскал весь кубрик, но не обнаружил ничего, чего бы не видел ранее. Испытав разочарование, я вернулся наверх в главную каюту. Там имелось несколько выдвижных ящиков, и я их тоже осмотрел. Видеокассеты, инструменты, клейкая лента — все, что я видел раньше. Взял верхний моток клейкой ленты, вероятно, для того, чтобы она зря не пропала, и машинально перевернул моток, лежащий на дне ящика.

Вот оно.

Гораздо лучше быть удачливым, нежели просто умным. Я и за миллион лет не мог надеяться на подобное везение. К бобине клейкой ленты прилип обрывок бумаги, на котором было написано «Рейкер», и ниже находился номер телефона.

Конечно, не имелось никакой гарантии, что этот самый Рейкер был нужным мне Красным Рейнджером или даже вообще человеческим существом. Это вполне могло быть фамилией портового слесаря-водопроводчика. Но в качестве исходной точки сведений более чем достаточно по сравнению с тем, чем я располагал ранее. Надо выбраться с яхты прежде, чем закончится дождь. Я сунул листок во внутренний карман, застегнул непромокаемую куртку, покинул яхту и затрусил рысцой по пешеходной тропе.

Наверное, я все же ощущал приятное размягчение после вечерней прогулки в обществе Макгрегора, поскольку вдруг обнаружил, что мурлычу прилипчивую мелодию Филиппа Гласа из «1000 аэропланов на крыше». Ключом к счастливой жизни является гордость за то, что удалось свершить, и нетерпеливое ожидание того, что предстоит сделать. В данный момент мной владели оба эти чувства. Как прекрасно, что я — это я!