Фридрих Незнанский - Слепая любовь
И Ирина, заметив эту «детскую» игру мужа, негромко и словно бы задумчиво, что придавало ее словам дополнительный вес, высказала свое, может быть, даже не столько и профессиональное, сколько чисто женское, материнское мнение.
Фактически ничего нового и необычного она не услышала, да, к сожалению, в данном случае переплелись несколько проблем. Возраст, взаимоотношения в семье, какими бы они ни казались прекрасными стороннему взгляду, свои собственные интересы, связанные с родом деятельности, и, наконец, возможно, кажущиеся нелогичными действия, поступки, продиктованные впервые проснувшимся чувством. Страшат непонятные компании? Ну, конечно, сразу возникает опасение, чтобы дитя не потянулось к наркотикам. Или там к преждевременному интересу к сексу, о котором только и болтают все молодежные программы телевидения, будто ничего иного им, молодым, уже и не осталось.
Естественно, всплыло в памяти и сегодняшнее печальное событие, закономерному окончанию которого Турецкие сегодня стали прямыми свидетелями. Похороны талантливого мальчика, чья психика, видимо, не выдержала невероятного давления пресловутого шоу-бизнеса. Но именно этот факт, как оказалось, и стал поводом для особого беспокойства семьи Осиповых. Юлия была страстной почитательницей таланта погибшего певца, и больше всего боялся Семен Викторович, чтобы этот прискорбный факт не стал причиной и ее трагедии. Опять же эта непонятная компания художников… Юлия по образованию дизайнер, и ее интерес понятен. С одной стороны. А с другой? Черт его знает, как реагировать, когда она является домой прямо сама не своя… Особенно в последнее время. Чем они там занимаются?.. Еще этот Интернет, который занимает у нее практически все домашнее время, и, главное, не дай бог спросить о чем-нибудь! Какие-то бесконечные тайны. Войти в ее компьютер и посмотреть? Но ведь кругом же секреты! Пароли! Господи, да никогда ж ничего подобного не было! А тут словно подменили девочку… Да и самому же стыдно!.. Ну вот, а теперь она помчалась на похороны, и Татьяна говорит: «Смотри, случайно не попадись ей там на глаза!» Да какой попадись! Он и не поехал, понадеявшись на авось, будь оно все неладно!..
— А ничего, знаете ли, там экстраординарного не было, — успокоила деда Ирина. — Мне показалось, что это обыкновенная, как они говорят, «светская тусовка».
— Да, — хмыкнул Александр Борисович, — певичек раньше в светское общество как-то не принято было приглашать… Видимо, и «свет» был другой.
— Уж это точно, — подтвердил Осипов.
— Пугает увлечение Интернетом? — продолжила между тем Ирина. — Что ж, тоже вполне объяснимо. Невероятные возможности, контакты, переписка, знакомства, короче говоря, все тебе доступно, и никто не может приказать: нельзя!
Тут Ирина усмехнулась, напомнив мужчинам об одном историческом документе, именуемом «папирусом Крисса». Так в нем, говорят, еще шесть тысяч лет назад или около этого уже было написано, что времена меняются в худшую сторону и молодые не слушаются стариков. Вот и ответ. Это что касается общего принципа, а если рассуждать о частностях, то надо поступить просто: во-первых, узнать, что за компания так привлекает Юлию, а во-вторых, найти возможность узнать, не вызывая при этом подозрений у девушки, что конкретно интересует ее в Интернете. При современных технологиях выяснить такой вопрос может любой специалист. Впрочем, совсем не исключено, что при умном подходе к решению проблемы и сама Юлия согласится рассказать о своих увлечениях. Или каких-то неприятностях, сомнениях, мало ли, проблемы могут быть разными. Просто нужна мягкость и еще раз мягкость. Искренняя, а не показная, не формальная.
Слушая жену, Турецкий важно кивал, полностью с ней соглашаясь и даже не подозревая, какую свинью подложил ему еще в недавнем прошлом лучший друг и учитель. Потому что, чем дольше он соглашался, тем больше крепла у Осипова уверенность в правоте Кости Меркулова. Да, именно Турецкого и надо уговорить заняться этим, прямо скажем, неблагодарным и хлопотным делом…
3
Будучи опытным юристом-теоретиком, Семен Викторович простыми следственными действиями занимался в своей жизни весьма короткое время и поэтому, все понимая, соглашаясь полностью с выводами Ирины Генриховны, сам тем не менее не мог бы сделать и одного шага в предложенном направлении. Ну, начать с того, что все его знают, и можно себе заранее представить, как будет выглядеть в глазах посторонних людей его просьба к ним проследить за его собственной внучкой. Это же стыд и позор! До седин дожил — и этакое! И, конечно, займись делом Турецкий, можно было бы совсем не беспокоиться за его исход, главное, чтобы Александр Борисович взялся, согласился… А то он человек капризный, как заметил Костя, иной раз и непредсказуемый. Зато обладает блестящим качеством, присущим настоящему профи, — он предельно тактичен, и в этом смысле на него можно полностью положиться.
Вот вроде бы и несложная задачка, а Осипов никак не мог решиться выступить со своим предложением, точнее, убедительной просьбой, учитывая и то, что Костя просил его ни в коем случае на него не ссылаться: можно разом все испортить. Кому ж еще, как не ему, и знать Турецкого…
И Семен Викторович предпринял хитрый ход, так ему представилось. Он начал сетовать на то, что, принимая доводы Ирины Генриховны, не знает, к кому обратиться. Может быть, они, как люди опытные в решении таких проблем, подскажут?
— Вы знаете, я почему-то опасаюсь всех этих ЧОПов. Возможно, зря, поскольку у меня самого не было случая разочароваться, тогда как у знакомых — масса. Примеров, причем, очень нехороших.
— Странно, — немедленно возразил Турецкий и с нетерпеливым ожиданием посмотрел на жену, которая медленно, смакуя, допивала действительно приятный кофе.
Не мог не отметить этого Осипов. Ну, понятное дело, торопятся. А другого удобного случая у него может и не представиться.
— Нет, конечно, иные действуют грубовато, с нарушением законов, — продолжил Турецкий, — но результатов, как правило, добиваются. Считайте, что вашим знакомым просто не повезло. Частный случай. Не хочу хвалиться, но та же наша «Глория» запросто справилась бы с такой работой. Это я так, к слову.
— Да, я готов согласиться с вами, Александр Борисович, но вы же понимаете, что в данном случае любая грубость, как вы говорите, любая оплошность может обойтись чрезвычайно дорого. Вот чего я опасаюсь. Я очень переживаю за Юлю. Вы — сами отец, понимаете меня, а я надеюсь, что наши девочки будут оставаться таковыми, — он как-то горько усмехнулся, — пока мы живы и здоровы… дай-то бог…
— Ну, думаю, вам стоит все-таки поискать, — произнес Турецкий уже без интереса и сделал движение, словно собираясь подниматься.
— А в своем агентстве вы действительно так уверены? — заторопился Осипов.
— А почему я должен быть не уверен? Вот и Ирина, я думаю, подтвердит, что ничего особо сложного в вашем деле быть не может. Аккуратность — это главное. Так что, если решитесь, заезжайте, могу вам даже визитку дать… — Турецкий достал из верхнего кармана пиджака визитную карточку и протянул ее профессору. — Ну как, Ириш? Расплачиваюсь и двигаем?
— Так, простите, Александр Борисович. — Осипов тоже поднялся. — Мне теперь, собственно, и ехать-то после ваших любезных советов некуда, кроме как… к вам! Может, мы заодно уж и решим? Я не задержу, поверьте! А вы назначьте мне время, что там надо будет заплатить… Вам я верю абсолютно! И потом, мне хотелось бы поскорей, поймите мое нетерпение…
— Ну-у… — протянул Турецкий. — Подъезжайте, если вам удобно… да хоть прямо завтра. И обратитесь к Всеволоду Михайловичу Голованову. Он у нас исполняет должность генерального директора. Очень опытный оперативник, аналитик, умница. Прошел Афган и добрую половину Чеченской кампании, работал в МУРе. Дело знает.
— Александр Борисович! — Осипов жалобным взглядом уставился на Турецкого. — А я надеялся…
— Вы хотите, чтоб я этим занимался?! — искренне изумился Турецкий и несколько ошарашенно взглянул на жену. И та кивнула, приглашая его соглашаться.
Уж кому, как не Ирине Генриховне, было известно, почему мается Шурик. Да ему сейчас любое дело, даже самое сквалыжное, только на пользу! Дурь из головы выметет! И она кивала с самым серьезным видом: соглашайся! И как бы демонстрировала, что готова в любую минуту тоже включиться, если потребуется и ее профессиональная помощь.
Турецкому стало смешно. Черт-те чем приходится заниматься! В сортирный глазок подглядывать! Ну, это, конечно, сильное преувеличение, но близится к тому, ох как близится… Душа не лежала, однако и противостоять именно сейчас, в расслабленном состоянии, когда Ирка словно вернулась к нему из дальней командировки и так надеется, что и он теперь никуда больше не убежит, не оставит ее, — словом, возражать было трудно.
