Фридрих Незнанский - Слепая любовь
— А чем она у тебя вообще-то занимается?
— Рекламой, Костя! — почти с отчаяньем выкрикнул Осипов. — Всем этим, прости, Господи… — Осипов резко кивнул в сторону темного экрана телевизора, стоящего в углу кабинета. — Глаза б не смотрели!
— Э-э-э, брат, так у вас профессиональные конфликты? И ты еще их в гости зовешь? Нет, профессор, чего-то ты того, извини. — Меркулов засмеялся, чтобы снизить градус накаляющейся атмосферы. — Сам стань на ее сторону. Как она должна воспринимать такую критику?.. Она художник, что ли?
— Закончила полиграфический институт, по оформительскому факультету, сама рисует, что-то сочиняет. Работает в рекламной компании, говорит, что нравится.
— Ну так что ж ты хочешь, дорогой? Художники — они своеобразный народ, с ними бы помягче. А ты небось со своим академическим пылом, да?
Осипов только вздохнул.
— В общем, Сеня, если я тебя правильно понял, ты ждешь не только совета, но и конкретной помощи, так? — И после кивка профессора продолжил: — И я, кажется, знаю, кто тебе сумеет помочь. Если захочет. Точнее, если ты сам его об этом попросишь. Ты, а не я.
— И кто же? — Осипов с надеждой посмотрел на
Костю.
— Сашка Турецкий. Помнишь, поди, такого?
— А как же?! А почему?..
— Что — почему? Почему ты, а не я? — Меркулов хмыкнул. — Да потому, что если его попрошу я, он меня, да и тебя вместе со мной, пошлет… подальше. А если ты сам, ему будет тебе неудобно отказать. И как это сделать, я тебя, пожалуй, научу. Если ты хочешь.
— Костя! Мне неудобно… Но ты видишь, в каком мы с Таней положении? Юленька ведь нам как дочка! Дороже дочки! Единственный человек, который… которая… Извини… — Осипов нашарил в кармане платок и стал вытирать им покрасневшие глаза. — Неловко, Костя, прости…
— Да будет тебе, — Меркулов нахмурился и отвел взгляд в сторону. — Еще чайку?
— Спасибо… да… если можно… — Осипов затряс головой, не поднимая глаз.
— Клавдия Сергеевна, — сказал Меркулов, нажав клавишу микрофона интеркома, — сделайте, пожалуйста, еще по стаканчику… А ты, Сеня, послушай меня внимательно… Дело в том, что я сам был вынужден по настоянию врачей уволить Саню из прокуратуры, понимаешь? И должен представлять, какой это был удар для него. Во-первых, он посчитал, что я не пожелал его отстоять. И в этом, к сожалению, оказался отчасти прав. Потому что я даже и не представлял, во что может вылиться Санина «свобода». При его-то упрямстве! А во-вторых, дело, которое мы все предложили ему, не устраивает, видите ли, их благородие! Частный сыск для профи — это семечки! Скучно ему!.. Ну и всякие привходящие там еще оказались… обстоятельства. И при всем том, ты же знаешь, Саня блестящий аналитик! Сыщик от Бога! Чего ему еще? Какая, к чертовой бабушке, извини, свобода?!
— Но почему ты считаешь, что именно он?..
— Сейчас, — Меркулов остановил его жестом. — Спасибо, Клавдия Сергеевна. Если там уже явился господин из Думы, мы закончим минут через десять. — И, хмыкнув, когда секретарша сурово взглянула на собеседников и выплыла из кабинета, продолжил, доверительно наклонившись к Осипову: — Неравнодушна к Сане. Считает, что я был не прав. Да они все тут так считают, женщины наши… А теперь пей чай и слушай, что я скажу. Научу тебя, как подъехать к нему, понял?
— Подожди, Костя. Но почему ты думаешь, что частное агентство способно помочь нам? Я не верю этим деятелям. Еще охрана — куда ни шло, а расследование?.. Нет, я понимаю, бывшие профессионалы, но, честное слово… Чего от них можно требовать?
— У тебя, мой друг, устаревшие понятия. И потом я ж тебя не куда-то посылаю, а к совершенно конкретному человеку, которого ты прекрасно знаешь. Ты ж в московской прокуратуре уже работал, когда Саня стажером ко мне пришел? И вот с тех пор… Сколько уже? Двадцать четыре года, без малого — четверть века, Сеня! Вместе. И кабы не террористка… Эх, да что говорить! Он все эти годы только приобретал, ничего не теряя! Да человек с таким опытом! И еще — это, пожалуй, самое главное! — Саниной дочке, которая у него учится в Кембриджском колледже, между прочим, шестнадцатый год. Или семнадцатый?.. Господи! — Меркулов наморщил лоб. — Как же они быстро растут! Ты видишь, у него абсолютно те же проблемы, что и у тебя! Как же не поможет?! То есть обязательно поможет — что я, Саню плохо знаю? Но только одно условие. На всякий случай. Подойти к нему надо так, чтобы это исходило лично от тебя — пусть по старой памяти. И ни в коем случае не от меня. Может рогами упереться, с ним это теперь часто случается.
— А как же я это сделаю?
— Вот сейчас чай с тобой допьем и все решим. — Меркулов улыбнулся. Отпил глоток свежего чая и взял свой мобильник. Нажал вызов в меню. — Всеволод? Добрый день. Ну, как вы?.. Да, да, я знаю, я вчера был… да, да… А наш где?.. Как?! Неужто?! — Меркулов засиял. — Вот не ожидал! Ты посмотри, что погода делает… Может быть, в конце дня, ребятки… да, если вы задержитесь. Я позвоню, привет остальным.
Костя отключил мобильник, отложил его в сторону, задумчиво посмотрел на Осипова, покивал, что-то придумывая, и, наконец, решился:
— Значит, давай действовать так. У тебя сейчас есть лишнее время?
— Ну… есть, не так, чтобы…
— А к пиву как относишься?
— К пиву?! — У Осипова даже челюсть отвисла.
— Ну да, к нормальному пиву? Которое пьют из кружек, стаканов, бокалов, прямо из бутылок — в зависимости от ситуации, надо понимать.
— Да никак! Ну, пью иногда. В компании. Только ведь и компаний уже… сам понимаешь. А что?
— Объясняю. Случилось неожиданное и приятное событие. Саня наконец решил помириться с женой Ириной. Может, ты ее знаешь, но, скорей всего, не видел. Симпатичная женщина. Музыкант, преподавала в Гнесинском, а с год назад, когда с Саней беда случилась, оставила музыку и переквалифицировалась по теме криминальной психологии. Чтобы быть ближе к Сане. Ну, понимаешь, она — нувориш, а он — высокий профи, отсюда всяческие трения и прочее. Скандалы. При его-то, да и ее характерах. А сейчас они всем агентством были на кладбище, годовщина их погибшего директора, племянника нашего Вячеслава Грязнова, которого ты конечно же тоже должен отлично знать. Я вчера заезжал на Троекуровское, помянул, цветочек положил и попозже в «Глорию» их заеду.
— Погоди, Костя, так ты про «Глорию»?! — удивился Осипов.
— Ну, конечно! А что-то не так?
— Да все так! Просто я как-то не сопоставил… И Саша Турецкий тоже в этой «Глории»?
— Разумеется.
— Так это меняет дело в корне! Я, говоря об этих
ЧОПах, вовсе не ее имел в виду. А о «Глории», извини, — Осипов раскинул руки, — кто ж не знает?! Она у нас и в лекционном курсе фигурирует. Но, говорят, к ним и соваться бессмысленно, дел на пять лет вперед…
— Кто тебя проинформировал? Лето — обычный мертвый сезон! Как повсюду… Ну, раз ты знаешь, тем более есть смысл. Короче. После кладбища все поехали в агентство, это напротив «Сандунов», я скажу точный адрес. А Саня вместе с Ириной остались еще там. Как раз же похороны того мальчика… А позже Сева Голованов, он сейчас, после гибели Дениса, директора, исполняет обязанности директора, позвонил Ирине, чтобы узнать, когда они собираются подъехать. И та ответила, что, наверное, совсем поздно, потому что они решили вдвоем отправиться в парк «Сокольники». Зачем, ты думаешь? Пивка попить! Вот, елки-палки! Помирились наконец, значит! Слава тебе, Господи! — Меркулов даже, суеверно сплюнув через левое плечо, перекрестился. — И теперь у тебя появился прекрасный шанс. Поезжай в Сокольники, там есть три точки, я их назову, где ты сможешь легко обнаружить Саню. Сделай вид, что встреча чисто случайная. Заодно с его супругой познакомишься, обаятельная женщина, хотя… ну ладно, не буду. Ну и… Вот так, Сеня, дорогой! Готов?
— Да я к черту на рога готов, только бы…
— А оно примерно так и получится! — засмеялся Меркулов и придвинул к себе лист бумаги, чтобы нарисовать члену-корреспонденту Академии план расположения пивных точек в парке «Сокольники».
2
— Ирка, а ведь ты здесь, со мной, никогда не была…
— Зато тобой здесь, надо понимать, давно все тропинки истоптаны, — лукаво сверкнув глазами, ответила Ирина.
Турецкий прислушался: не сарказм ли прозвучал в упреке? Нет, хотя и показалось. Это бесконечное «кажется» ему так уже осточертело, что и рад бы не прислушиваться к интонациям, да привычка какая-то противная уже выработалась. Пора отказываться, пора…
— Да… истоптано… А ты знаешь, первое мое уголовное дело расследовалось именно тут. Вместе с Костей… Потом… а! — Турецкий отмахнулся от собственных воспоминаний. — А еще, если помнишь, когда Славка вас с Нинкой отправил в Абхазию?..
— А… — засмеялась Ирина, — это когда ты разочаровался во всех своих друзьях-товарищах? Помню, Шуринька! Ну, артист! Ты скажи мне честно, вот сейчас, дело прошлое… Ты что, в самом деле тогда хотел взаправду застрелиться? И неужели сделал бы это?
