Аркадий Адамов - Вечерний круг
— Это что же такое? — с любопытством спросила Лена, указывая на банку.
— Эксикатор.
— А зачем он?
— Может быть, и незачем. Посмотрим.
Игорь опустился на пол, подлез под диван и зажёг фонарик.
Так и есть. Загадочный комок темнел у стены, возле задней ножки дивана. Положив зажжённый фонарик на пол, Игорь спиной и руками стал медленно, осторожно отодвигать диван, не спуская глаз с тёмного клочка, который начал чуть заметно шевелиться под дуновением воздуха от двигавшегося дивана. И Игорь с удовлетворением отметил про себя, что не ошибся: комочек был пеплом, случайно не разрушившимся, а унесённым потоком тёплого воздуха, когда где-то здесь, совсем рядом, сгорело несколько бумаг, не случайно сгорело, конечно.
Но это всё ещё предстояло тоже обдумать. А пока надо было действовать с величайшей осторожностью, раз уж Игорь взял на себя обязанности эксперта, первоначальные, конечно, обязанности, дальше с этим комочком пепла будет заниматься специалист.
Игорь выполз из-под дивана, взял со столика банку и пинцет и снова нырнул под диван. Там он в узком свете фонарика подполз на локтях поближе к тёмному комочку, открыл банку и, затаив дыхание, осторожно поддел пинцетом комочек пепла и медленно перенёс его в банку, опустив в верхнее отделение, затем плотно закрыл её пробкой и тогда только с облегчением, жадно вздохнул.
— Вы чего там сопите? — насмешливо осведомилась Лена.
— Ничего. Всё в порядке, — ответил Игорь, выползая из-под дивана и отряхиваясь. — Вы уж извините меня за этот цирк.
— А чем вы там занимались? Что там в банке?
— В банке? — Игорь вовсе не собирался посвящать девушку в свой опыт с пеплом. — Это я ещё вчера должен был сделать, — сказал он самым равнодушным тоном и даже пренебрежительно махнул на банку рукой. — Видно, кто-то из преступников заполз под диван, скорей всего за шахматной фигуркой, которая туда закатилась, и собрал одеждой комок пыли там. Её важно исследовать.
— Наука в борьбе с преступностью, — иронически произнесла Лена. — Я какую-то брошюру с таким названием видела. И очень она вам помогает, наука?
Внезапно на столике у двери зазвонил телефон. Лена поспешно поднялась со стула и, подойдя, взяла трубку.
— Алло! Папа? Ну где же ты? Тебя тут из милиции дожидаются. Зачем? Ну, это уж ты сам спроси. Мы? Беседуем на разные темы. Проводим интересные опыты. — Она прыснула. — Да нет, ничего мы не попортим, не волнуйся. И никуда не лазим. Что я, не понимаю? Мы? В твоей комнате, конечно. О господи! Мне это надоело! Пока. — Она раздражённо бросила трубку и обернулась к Откаленко: — Мой драгоценный папаня приехать никак не может. Просит извинить. Он вам очень нужен?
— Да нет, не горит, — заверил её Игорь. — В другой раз повидаемся. Завтра, например.
Они простились.
Уже спускаясь в лифте, Игорь подумал: «Дочка под стать, видно, папане. Но кражу всё равно надо раскрывать, никуда не денешься. И ключик, возможно, у меня в портфеле». Его охватило нетерпение.
В тот же день Виталий Лосев после окончания оперативки в отделе направился в злополучный парк, где накануне так неудачно провёл вечер Пётр Шухмин со своей девушкой.
Предупреждённый по телефону капитан Филипенко встретил его с нескрываемым удовольствием. Ведь ответственность теперь делилась, и отнюдь не пополам. На плечи Филипенко ложилась куда меньшая часть, раз уж тут сам МУР принимался за дело.
Увидев стремительно входящего к нему Лосева, Филипенко поспешно вскочил из-за стола, словно ему перелилась энергия, исходящая от гостя.
— Ну, для начала расскажи про убийство. Чего там известно?
Виталий так внезапно перешёл к делу, что Филипенко, с разбега проскочив дальше, потом вынужден был вернуться.
— А я тебя помню… — начал было он, но тут же остановился и для точности переспросил: — По убийству? Сейчас доложу.
Филипенко положил перед Виталием лист бумаги, где зелёным карандашом были обозначены деревья, кусты, трава, жёлтым — дорожки парка, синим — край пруда, а ломаная красная линия, видимо, обозначала след волочения. Он начинался возле широкой аллеи, в кустах, тянулся через небольшую лужайку, к пруду, но, не доходя до него, обрывался в кустах, недалеко от новой дорожки.
— Силён ты рисовать, — одобрительно кивнул Лосев. — Значит, нашёл место, где драка была?
— Во всяком случае, где он упал и откуда его поволокли.
— А на этом месте ничего не нашёл?
— На коленях всё излазил, носом пропахал — ничего. Ни нитки, ни пылинки. А вот в стороне — она и закатиться могла — нашёл бутылку из-под водки. Вроде бы свежая. Ну, я её, как положено, упаковал и часа два назад в НТО отправил. Может, там какие «пальчики» обнаружатся.
— Та-ак. Уже хорошо, — задумчиво произнёс Лосев и снова спросил: — Ну а личность убитого, значит, не установлена и никаких документов при нём?
— Ничего. Ни бумажки. И опознавать пока некому. Пьян был ведь. А о пьяницах родные начинают тревожиться, как правило, на вторые, а то и на третьи сутки.
— Какой характер ранений?
— Два удара ножом. Один смертельный.
— Значит, всё-таки драка была, думаешь?
— Скорей всего.
— Та-ак… — неопределённо произнёс Виталий и махнул рукой. — Ладно. Пока пойдём дальше. Что там за драка ещё была?
— Обычная драка. Правда, у одного вроде нож был. Но в ход пустить не успел. Словом, пьянь подзаборная. И нож-то этот он выбросил.
— Допрашивал?
— Нет ещё. Вчера не разговор был, а сегодня только собрался, позвонили, ты приедешь. Решил подождать. Злее будут.
— Злость в нашем деле не помощник. А личность их установили?
— Да их обоих каждая собака знает.
— И кто такие?
— Один Гошка такой, кличка Горшок. На аттракционах тут в парке работает. На набережной. Там их четыре стоит. Видел?
— Вроде видел.
— Ну вот. А второй Володя-Дачник. Этот рабочий, в парке здесь. По уборке. Пьёт — не просыхает. Давно гнать его пора. Сам уже предлагает.
— Сам?
— Ну да. «Пойду, — говорит, — где меня ещё не знают. Подержат месяца три, пока пьянство моё им тоже поперёк не станет. Тогда дальше двину».
— А сказал хоть, из-за чего подрались?
— Да так, говорит, из желания. Вообще похоже.
— Ладно. Давай займись теми двумя. Местожительство уточни только, если выгонять будешь. Вдруг понадобятся. А мне этого голубчика давай. Витька, значит?
— Витька. Фамилия Коротков. Видимо, тоже с этих аттракционов на набережной.
— Там, я гляжу, передовой коллектив собрался. А где мы с этим Витькой обоснуемся?
— Тут оставайся, — решил Филипенко. — А я себе место найду.
На том и порешили.
Филипенко ушёл, а Виталий перебрался на его место за столом и, посвистывая, стал разглядывать корешки книг на полочке возле сейфа.
А через минуту в кабинет завели Витьку.
Сегодня парень выглядел совсем другим. Видно было, что провёл он беспокойную ночь и кое-что обдумал. О вчерашнем его состоянии напоминали только тёмные круги под глазами, нервное подёргивание то века, то уголка рта и какой-то скачущий, неустойчивый взгляд. Но вся его тощая, чуть сутулая фигура была налита пружинящей силой, и под серой курткой угадывались литые мышцы. Лосев намётанным глазом сразу ухватил всё это и подумал, что парень видимо, много занимался спортом, и сравнительно недавно ещё.
— Эх, Витя! — вздохнул Лосев, критически оглядывая парня. — А ведь, мне кажется, ты классным спортсменом был. Не пойму только, каким ты видом занимался.
— Ты не угадаешь, а я забыл, — хмуро отрезал Виктор.
— И не сосёт, не тянет?
В тоне Лосева было сочувствие и интерес, искреннее сочувствие и живой, непритворный интерес, словно он расспрашивал о болезни, которой может вот-вот и сам заболеть.
— Представь себе, и не сосёт, и не тянет, — угрюмо усмехнулся парень. — Вот насчёт опохмелиться — тянет, это да. Всё жду, когда ты меня отпустишь.
— Не жди, Вить, — вздохнул Виталий. — Не отпущу я тебя.
— Это как так?! — Парень даже подскочил на стуле. — А вчера…
— Вчера сгоряча могли и отпустить, конечно, — согласился Лосев и, усмехнувшись, добавил: — Но ты этой ошибки совершить им не дал. Вёл себя, говорят, плохо.
— Ну а сейчас-то чего?
— А сейчас, Виктор, ошибки быть не может. Нападение с ножом на работника милиции. Слишком ты опасен, чтобы тебя отпускать.
— Не мой нож, — слабо возразил Витька.
— Твой. Два свидетеля есть. Девушка и ещё один гражданин. Он сам потом в милицию пришёл. Никто его не звал. Да ты его видел. Так что тебе ещё и на свидетелей повезло. Всё одно к одному.
— Не видел я никого.
— Видел. И он всё видел. А в заявлении написал, что испугался тебя, потому и пришёл. Это был, пишет, потенциальный убийца. Вот кем ты ему в тот момент показался.
Виктор, отвернувшись, молчал. Для него, очевидно, был полнейшей неожиданностью такой поворот в его деле. Но он поборол свою минутную слабость, он даже заставил себя презрительно усмехнуться, это, правда, стоило ему немалых усилий.
