Фридрих Незнанский - Исполняющий обязанности
— И в курсе всех общих дел?
— В курсе, — улыбнулся полковник.
— Так зачем же нам базар устраивать? — усмехнулся и Баранов. — Давайте, Петр Ильич, я завтра с утречка, скажем, подъеду к вам в отдел, где мы и сможем переговорить на интересующую вас тему. Тем более что я с этими господами незнаком, мы, вижу, не понимаем друг друга. Зачем же зря напрягаться? Портить друг другу послеобеденное настроение, правда?
— А он дело говорит, — сказал полковник Исламбеку. — Может, в самом деле рано еще брать быка за рога? Как вы?
Вахтанг молча пожал плечами. Исламбек испытующе посмотрел на Баранова и обеими ладонями провел по лицу, будто на молитве.
— Но я хочу, чтоб он знал… наше мнение, да?
— Узнает, — спокойно, словно о постороннем, заметил полковник. И повернулся наконец к Баранову: — Ну так извините, что оторвали вас сегодня от важных дел. Вопрос, в сущности, довольно серьезный, и решать его на ходу никто не согласится, это правильно. Значит, я жду вас завтра к десяти, вы знаете, где мы находимся.
— Знаю. — Баранов поднялся. — Разрешите откланяться, господа. Меня обещали доставить?..
Исламбек что-то громко выкрикнул по-своему, в зале показался давешний сосед по машине и мотнул головой, приглашая следовать за собой. Расстались без рукопожатий, спокойно, даже отчасти доброжелательно. Но, выйдя на улицу, к стоящей у входа в кафе черной машине, Вячеслав Сергеевич ощутил наконец, что вся спина у него мокрая и ледяная.
«Пронесло», — сказал он сам себе и зябко поежился. Отвратительное это чувство собственной беспомощности. Но теперь первым делом надо было достать Додика — хотя бы даже и со дна моря…
4
Пока машина с молчаливым шофером мчалась обратно, ближе к центру города, Вячеслав Сергеевич ощущал, как к нему постепенно возвращалось спокойствие. Вспомнив выражение того уголовника насчет «жопастенькой чувырлы», доктор даже подумал, что вот именно сейчас, после перенесенного стресса, что ни говори, она вполне была бы уместна. Но — увы! — у нее семья, дом. Это он, душа неприкаянная, куда хочет — едет, с кем хочет — спит, а у них, у его женщин, свои постоянные заботы. Вот и оставались разве что мелкие увлечения, а не подлинные страсти. Как в старой байке — кино, вино и домино, вместо набережных Парижа на выходные, вместо ресторанов Ниццы во время летнего отпуска и вместо леди герл из какого-нибудь шикарного стрип-бара. Ну последнее-то можно и в Москве организовать, да денег, честно говоря, жалко. Не так их еще и много было у доктора Баранова, чтобы бездумно тратить на пусть дорогих, но все же шлюх.
Водитель, которого звали Чугун, привез его обратно и высадил возле «семерки». Он молчал всю дорогу и не отвечал ни на один вопрос доктора. А знать, с кем он встречался, очень хотелось. Нет, можно было, разумеется, подождать до завтра, до разговора с полковником, и уже у него выяснить, так сказать, диспозицию. Но лучше все-таки быть в подобных ситуациях заранее подготовленным к серьезному разговору, ну хотя бы информированным, чтобы по нечаянности не совершить потом ошибки.
— Значит, тебе неизвестно, чем занимается Исламбек? — уже без всякой надежды спросил у Чугуна Баранов, открывая дверь машины.
И тот неожиданно открыл рот:
— Не советую тебе, доктор, свой нос к нему совать. Чем занимается, тем и занимается, не твое собачье дело. А будешь бодягу разводить, замочат, и все дела.
Хоть и грубо ответил Чугун, но грамотно: не болтай, мол, лишнего, не накликай на свою голову беду.
— Ладно, и на том спасибо, — отозвался доктор, выходя из машины, которая тут же лихо развернулась, обдав его фонтаном снежной пыли, и укатила.
Показалось странным, что свет в окне рабочего кабинета еще горел. Баранов взглянул на наручные часы — половина двенадцатого. Значит, либо он сам забыл выключить свет, выходя, либо Варька, чертова девка, отправляясь домой, не заглянула в кабинет — проверить. «Надо будет ей завтра сделать втык», — подумал Вячеслав Сергеевич и вдруг засмеялся — неожиданно и совсем неплохо получилось у него насчет втыка. Да, оно очень бы оказалось к месту, но сейчас самое главное — найти Додика. Найти и немедленно выяснить у него, что это еще за номера?..
Баранов открыл дверь диспансера своим ключом, затем запер с другой стороны и поднялся на второй этаж, в свой кабинет. В здании стояла тишина, приемная была также пуста, но свет в кабинете главврача горел. Полоска света пробивалась под закрытой дверью.
Вячеслав Сергеевич резко толкнул дверь, вошел к себе и… замер. В его тяжелом, вращающемся кресле с высоченной спинкой — она могла откидываться назад, и тогда в нем можно было даже накоротке вздремнуть — сидела, поджав под себя ноги, Варвара с тяжелой книгой на коленях. Она спала.
Доктор осторожно вынул из-под ее рук книгу, посмотрел на переплет — учебник анатомии. Ну да, лекции, семинары, а тут еще и работа — устает, бедная. Странно, что она не убежала домой после его ухода. А что он, вообще, о ней знает? Вот Ольга — та знает, она обо всех все знает! «Неревнивая я!» — ишь ты… А сама подсунула вместо себя девчонку и убежала к своему сожителю, так называемому гражданскому мужу. Да, впрочем, какой тот ей муж? Разве от мужа бегают направо и налево? А Олька такая, крутанет своим пышным задом — и за ней сразу целая стая кобелей устремляется.
— У-ух, стерва! — с удовольствием воскликнул Баранов, воочию увидев, как совсем недавно вот на той самой кушетке… Эх!
Но его вскрик разбудил Варвару. Вздрогнув, она открыла глаза, потом потерла их тыльной стороной ладоней и спустила ноги на пол.
— Ты чего домой-то не ушла? — с грубоватой ухмылкой спросил он.
— А вы ж уехали, ничего не сказали… Я вот ждала, позанималась немножко. А сколько времени?
— Ночь глубокая, ехать-то поздно. Тебе далеко?
— Я лучше здесь посплю, если позволите, — просительно сказала она, поднимаясь.
— Оставайся, — снисходительно заметил он, в который уже раз оценивая взглядом ее тоненькую, но весьма крепкую фигурку: девушка, возможно, и не комсомолка, и даже не ах какая красавица, но зато спортсменка очень даже приличная — это точно… — Возьми вон там, в шкафу, одеяло с подушкой и ложись… да вот хоть на ту же кушетку. Или, если не нравится, ступай на диван в Ольгином кабинете. Там помягче.
Она посмотрела на него непонятным взглядом и с вызовом засмеялась.
— Ты чего? — слегка опешил он.
— Ох, Вячеслав Сергеевич! — протяжно вздохнула девушка, как опытная, пожилая дама, многое повидавшая на свете. — И все-то вы знаете! И где мягче, а где жестче! Все прошли, все испытали? А что, лично мне нравятся такие мужчины…
Вот это было признание!
— Это какие же такие? — Он уже вообразил себе, как она станет сейчас расписывать его несомненные мужские достоинства.
— А без комплексов, — улыбнулась она. — Захотел — взял. Так и надо жить на этом свете… Поэтому сами выбирайте, где вам будет удобней, я не возражаю. И потом, мы еще не все сегодня попробовали.
— Ха, это ты в анатомии, что ли, вычитала?
— И вы еще собственным опытом не поделились, мы ж только начали, да?
— Умница ты, — после паузы сказал Баранов, чувствуя, что разговор уже приобретает ненужную остроту, так ведь и планы сорвать можно. — Но пока, знаешь что, иди-ка ты все-таки к Ольге в кабинет. Мне тут надо несколько срочных телефонных звонков сделать, а может, еще и встретиться кое с кем. Я позже приду, а ты пока отдыхай…
Она вышла, оглянувшись на него возле двери, и опять он почувствовал возбуждение, когда по нему скользнули ее выпуклые голубые глаза. Но сейчас главным было не это. И Вячеслав Сергеевич достал из письменного стола свою записную книжку, где на всякий случай были зашифрованы им некоторые номера телефонов, о владельцах которых должен был знать только он. И ничей чужой любопытный взгляд не разобрался бы в буквах и цифрах. Такая вот придумана была им конспирация — на всякий случай, береженого и Бог бережет…
Мобильный номер Додика отозвался. Бодрый, но незнакомый мужской голос без всякого акцента спросил:
— Вам кого? Куда звоните?
— Додик нужен, — в свою очередь с легким кавказским акцентом сказал Баранов.
— Кому нужен?
— Знакомый, слушай.
— Зовут как?
— Вай, любопытный! Ты у Додика спроси, он хочет, чтоб я назвался, да?
— Здорово, Слав, — тут же раздался в трубке голос Додика. — Какие проблемы?
— Меня посторонние не слышат?
— Нет.
— Тогда, если хочешь, чтоб у нас обоих не было проблем, срочно приезжай ко мне. На пункт, понял?
— Кайф найдется?
— Тебе — всегда, ты знаешь.
— Еду…
Он приехал быстро. Увидев из окна, как возле его «семерки» пристроился «ауди» Додика, Баранов спустился к выходу и открыл дверь.
Дмитрий Яковлевич Грицман, так было записано в паспорте Додика, невысокий, лысеющий брюнет с орлиным носом, но не кавказского, а явно семитского происхождения, с тонкими усиками и модной острой бородкой, небрежно, по-приятельски хлопнув ладонью о ладонь доктора, быстро взбежал по лестнице. При этом длинные полы его пальто распахивались, как крылья большой черной птицы. И когда Вячеслав Сергеевич поднялся к себе, предварительно заперев входную дверь, он увидел Додика, стоящего с полной рюмкой в руках. Это Варя так и не убрала спиртное со столика за ширмой, а Додик успел углядеть.
