Новогодний сюрприз - Рудольф Васильевич Ложнов
— Пожалуйста! Входите!
Мы зашли во двор.
— Валерий Леонидович, — сказал я, доставая из папки постановление на обыск, — мы должны произвести обыск в Вашем домовладении! Мы предполагаем, что в Вашем домовладении могут находиться вещи, похищенные из пошивочной мастерской. Вот постановление на обыск, — и я протянул ему постановление. Лопатин взял постановление и стал читать. Я краешком глаз проследил за ним, пока он читал. Никаких волнений и тревог по внешнему виду я не заметил.
— Вы позволите нам вначале войти в дом? — задал я ему вопрос, продолжая мельком следить за ним.
— Да, пожалуйста!
— Валерий Леонидович, Вы идите первым, а мы последуем за Вами, — предложил я. Лопатин, держа в руке постановление, вошёл в дом. Мы вошли за ним. Лопатин включил в прихожей свет. Не проронив ни слова, он протянул постановление мне. Ни в его взгляде, ни в его движениях я не заметил и тени беспокойства. «Ну и выдержка у него!» — подумал я, а сам вслух произнёс:
— Валерий Леонидович, распишитесь в постановлении, что Вы ознакомлены с его содержанием.
Лопатин вопросительно посмотрел на меня. Я понял, что он хочет. Я быстро достал из грудного кармана ручку и подал ему. Он взял ручку и молча поставил свою подпись. Так же молча вернул мне ручку и постановление.
— Вы, Лопатин, можете добровольно выдать имеющиеся у Вас вещи, добытые преступным путём, без принудительных действий. Если Вы выдадите вещи добровольно, такие действия мы заносим в протокол о добровольной выдаче, что является смягчающим обстоятельством в уголовном деле. Вы хорошенько подумайте, не усугубляйте своё положение. Ну, что решили?
Лопатин спокойно, без возмущения и недовольства, проговорил:
— Я одного не понимаю и прошу объяснить мне: на каком основании вы решили произвести обыск у меня? Есть ли у вас причины, или факты, или доказательства, что я совершил кражу, как вы сказали, из пошивочной мастерской? Или оклеветал кто меня? Я чист перед законом и перед своей совестью. Нет в моём домовладении краденых вещей. Прошу проверить.
Сказав, Лопатин отошёл в сторону, дав понять нам, что вы, мол, стоите, приступайте, я ничем помочь вам не могу. «Неужели мы ошиблись?» — вдруг засомневался я.
— Хорошо, — сказал я. — Вы своё слово сказали. Теперь мы приступим к обыску. Проверим, Вы сказали правду или нет.
Во время обыска швея из пошивочной мастерской, Лилия Игоревна, которую я пригласил присутствовать при обыске, показала на платье, висевшее в шифоньере, и пояснила, что это платье она сшила для одной заказчицы. После кражи из мастерской этого платья не оказалось в мастерской. Заявление швеи рассеяло мои сомнения.
— Гражданин Лопатин, — возбуждённо и стремительно воскликнул Бобов, — Вы же не будете отрицать, что это платье похитили из мастерской? Факт налицо, и доказательство тоже! Швея опознала своё платье. Вам нет никакого смысла отрицать установленный и доказанный факт. Говорите, мы слушаем!
Пока разговаривал Бобов, я внимательно следил за поведением Лопатина. Мне представлялось, что обнаруженное платье приведет его в какое-то неуравновешенное состояние. К сожалению, я ошибался. Я в его поведении не заметил никаких изменений. Ни тревоги, ни страха. Сидел он спокойно, ничем не выдавал своего беспокойства или растерянности. «Да, крепкий орешек! Неужели не он? Снова появилось у меня сомнение. Как же тогда платье?» — мысленно раздумывал я.
— Я не только буду отрицать, ну и добавлю к этому, — вдруг услышал я его твёрдый и решительный голос, — что никакого платья из мастерской не похищал. Это всё ваши домыслы. Ищите и докажите!
Никаких признаков волнений. Твёрд, как камень.
— Ну и откуда же это платье очутилось у вас в шифоньере? — горячился Бобов, понимая, что недавняя уверенность в успехе операции уплывает из его рук. «… и, конечно же, денежная награда!» — мысленно съязвил я, глядя на разгорячённого опера.
— Купил на рынке у цыган, — прозвучал совершенно спокойный, без признаков возмущения и недовольства, голос Лопатина. — Покупка вещей на рынке у частных лиц разве запрещена законом?
Я с интересом посмотрел на Лопатина и спокойно произнёс:
— Нет, конечно. Но в такой ситуации есть одно «но». Если вещь не ворованная и не добыта преступным путём.
— А как узнаешь, вещь ворованная или добыта преступным путём? — тоже спокойным тоном задал вопрос Лопатин. — Ни на лбу продавца, ни на предмете продажи не написано это.
Я не успел ответить, поспешно вмешался Бобов.
— Прекрасно, очень даже хорошо! — воскликнул Бобов. — Тогда попытайтесь ответить на следующий вопрос — а второе платье, что взяла у вас Люба, подруга Вашей жены, откуда оно? Тоже, хотите сказать, купил? Можно ведь сказать ещё, нашёл, не так ли, Лопатин?
В ответ на такой вопрос Бобова в глазах у Лопатина появился насмешливый огонёк.
«Он явно издевается над Бобовым», — отметил мысленно я, следя за поведением Лопатина.
— Если я скажу так, как вы сказали, «нашёл», что от этого изменится? Купил или нашёл? — последовал ответ Лопатина.
«Вот тебе ответ, попробуй, опровергни и докажи, — мысленно стал рассуждать я. — Я ведь тебя, Николай, предупреждал. Не надо быть легкомысленным. И противника надо уважать…»
После ответа Лопатина Бобов несколько приуныл, но попытки добиться успеха не прекращал.
— Если Вы говорите, что купили платье у цыган, покажите тех цыган?
Лопатин открыто ухмыльнулся и проговорил:
— Цыгане нужны вам, не мне, вы и ищите их.
— Ничего! — угрожающим тоном, сердито проговорил Бобов. — У нас, в милиции, всё расскажете! И цыган найдёте, если не хотите сесть в тюрьму! Ну и как тебе будущая перспектива, Лопатин?
Довольная улыбка покрыла лицо разгорячённого Бобова.
Я, как положено при таких случаях, составил протокол обыска. Приобщил к протоколу изъятое платье. Никаких других вещей в доме не обнаружили. Когда мы собирались покинуть дом, из другой комнаты вышла жена Лопатина с маленьким ребёнком на руках, и я в её глазах заметил испуг и тревогу. В тот же момент заплакал ребёнок. По-видимому, тревожное состояние матери передалось ребёнку.
Лопатин, сидевший до этого момента на стуле, резко вскочил и быстро подошёл к жене.
«Как он любит их! Как у него загорелись глаза, когда он подошёл к жене и увидел ребёнка!» Сомнение снова заточило мой мозг.
Лопатин хотел взять на руки ребёнка, но я попросил оставить его и выйти с нами во двор.
— Вы что, забираете моего мужа? — спросила жена его, и на глазах у неё появились слёзы.
— Мы должны осмотреть другие помещения в Вашем домовладении, — ответил я, собираясь выходить из дома. Но в это время заговорила жена Лопатина:
— Валера, почему
