Фридрих Незнанский - Болезнь претендента
– Что ж, так и порешим, – сказал на прощание Сокольский. – Все же, пожалуйста, ты держи меня в курсе дела, сообщай новости.
– Само собой.
После ухода прокурора, Аристарх Васильевич задумался. Он давно раскусил Рыкалова – донельзя лживый, неискренний человек. Примеры о его беспринципности можно приводить часами. Если этот жлоб посоветовал ему не встречаться с московскими следователями, значит, с ними необходимо срочно увидеться. Прокурор хорошего совета не даст, ему бы только подвести людей под монастырь. Выслушать, что он скажет, и поступить наоборот. Это уже проверено не раз и не два. Ведь врет же на каждом шагу как сивый мерин, рожа бесстыжая. Якобы следователи не сказали ему номера своих телефонов. Вранье. С какой стати они будут их скрывать?! Чьего давления они тут боятся?! Кто им станет угрожать, если наверняка все прослушивается и записывается?! Наоборот, они раздают свои телефоны направо и налево, мол, если что-нибудь важное вспомните – сообщите, пожалуйста. Да тот же Самощенко знает их телефоны, не может пострадавший не знать. Только вот кого попросить звякнуть во вражеский лагерь, узнать? На его Татьяну или даже тихоню Глазурина «справедливцы» реагируют как бык на красную тряпку.
Жена принесла ему обязательную чашку кефира. Аристарх Васильевич посетовал на возникшую трудность. У Антонины Антоновны практический склад ума, и она часто дает толковые подсказки, причем касающиеся не только быта. Так и в этот раз.
– Чего ты дурью мучаешься! Позвони Глейзеру – с ходу выпалила она.
Господи, ну конечно, Моте! Чем он только думал, что сам не догадался!
Матвей Семенович Глейзер был многолетним директором краеведческого музея. Он принадлежал к тому редкому типу людей, которые находятся в хороших отношениях со всеми окружающими. У него такой дивный характер, что он всех любит, и его все любят. Если он захочет узнать телефоны следователей, никто даже спрашивать не станет зачем. От Глейзера нельзя ждать никакого подвоха. Скажут, и вся любовь.
Сокольский взглянул на часы – ишь ты, сколько они просидели с прокурором. Уже поздно, звонить неприлично. Придется отложить на завтра.
Однако утром Аристарху Васильевичу звонить не пришлось, поскольку ночью у него случился сердечный приступ и его отвезли в больницу.
Глава 5 ОБОРОТЕНЬ ПОД КРОВАТЬЮ
Рано утром Светлана Перова, предварительно созвонившись с женой Приходько, заехала к ним домой. Почти каждый вечер она встречалась с Глазуриным, и, хотя Леонард худо-бедно снабжал следователей важными материалами, дополняющими картину жизни красносибирской камарильи, за это ему отдельное спасибо, все-таки излишняя назойливость помощника губернатора была Перовой в тягость. Глазурин явно пытался перейти от служебных отношений к интимным, что Светлане было ни к чему. Личных симпатий она к нему не испытывала и сегодня с удовольствием отправилась по делам одна. Разыскала улицу, блочный дом-башню и остановилась перед стальной дверью, обитой хорошей искусственной кожей вишневого цвета. На звонок из-за двери послышался громкий лай – то ли радостный, то ли угрожающий. Светлана услышала, как хозяйка закрыла собаку в комнате и пошла открывать входную дверь.
Так получилось, что Светлана в основном присутствовала при обысках и допросах, которые проходили где-нибудь в учреждениях, в магазинах. В квартирах бывала редко. Поэтому сейчас она с интересом бросила взгляд на обстановку. Та никоим образом не выдавала преступных наклонностей своего хозяина. Квартира как квартира, таких у нас в стране миллионы: польская мебельная стенка, телевизор «Самсунг», хрусталь в серванте, над которым висят несколько фотографий. На одной из них – самой большой – молодая счастливая пара. Такие снимки обычно делаются вскоре после свадьбы. Она в светлой блузке, с невообразимо большим букетом цветов, роз; он, нежно обняв жену, смотрит в объектив. Могли ли молодые люди предполагать в тот момент, какой неприветливой стороной повернется к ним через много лет судьба?!
– Нет, не знаю, – ответила на первый вопрос Лариса Федоровна. – Сказал, что на некоторое время испарится. Для своей безопасности. И моей тоже.
– Владимир Георгиевич звонил после отъезда, присылал письма?
– Нет. Ни слуху ни духу.
– С ним впервые такое?
– Чтобы прятался, не давая о себе знать? Да, раньше такого не было. Когда официальные командировки, регулярно звонил, а тут… – Она беспомощно развела руками.
– У вас есть какие-нибудь предположения, где может находиться муж?
– Даже в голову ничего не приходит. Иногда кажется, он где-то рядом. Иной раз думаю, заслали его в Чечню или даже в какой-нибудь Ирак.
На прощание она сказала Светлане:
– Допускаю, что на работе муж может быть грубым, развязным, истеричным. Но вот преступником, которого разыскивает милиция, его мне представить трудно.
Выслушав рассказ Перовой об утреннем визите, Александр Борисович сказал:
– Любой жене трудно представить, что ее муж преступник. Выходят-то они за законопослушных граждан.
Турецкий хотел было поехать в Коленовку на задержание, очень много шансов было поймать там Приходько, но один неожиданный визит смешал его карты.
Строго говоря, сначала был телефонный звонок. Некто Матвей Семенович Глейзер, директор местного краеведческого музея, сказал, что хотел бы зайти к нему. Турецкий по опыту знал, когда на горизонте расследования появляются новые, доселе не фигурировавшие в нем люди, это всегда приносит пользу. Тем более директор краеведческого музея в любом углу – неиссякаемый источник ценнейшей информации. По роду деятельности он сталкивается со многими людьми, связан с городским правительством. Такую встречу откладывать нельзя. Вдруг у человека минутный порыв, который в любой момент может бесследно погаснуть. Бывает, что за человеком следят, потому что преступники боятся его показаний. С нежелательными свидетелями в наши дни не очень церемонятся. За примером далеко ходить не нужно – получивший в «Красном флаге» яд Филенков многое знал, да теперь не скажет.
Судя по голосу, Глейзер человек пожилой. Александр Борисович сказал, что сам может к нему зайти.
– Нет, нет, мне совсем несложно, – торопливо ответил тот.
– Мы можем встретиться в прокуратуре, можем в моем номере в гостинице «Ермак-Хилтон».
– Честно говоря, в гостиницу мне заехать сподручней. Да и интересней – после реконструкции «Ермака» я там еще ни разу не был.
– Ладно, буду ждать вас.
Не свидетелем был этот милый человек. Глейзер оказался посыльным свидетеля. Но какого!
– Меня попросил связаться с вами мой хороший знакомый Аристарх Васильевич Сокольский, губернатор нашего края. Дело в том, что сегодня ночью он в очередной раз попал в больницу. Состояние здоровья у него скверное, врачи говорят, со дня на день может умереть. Раньше такого больным не говорили, а сейчас принято рубить правду-матку Возможно, он и сам знает, что недолго уж осталось. Так или иначе, но наш Аристарх Васильевич попросил меня в первую очередь узнать ваш телефон, мне его сказал Евгений Владимирович Самощенко, тоже мой хороший знакомый, а потом попросить вас зайти к нему. Он не сказал зачем, однако, полагаю, вы услышите много интересного.
– К которому часу?
– Приемные часы для посетителей с пяти до восьми.
– А не поздно будет? – с сомнением произнес Турецкий.
– Ну, не настолько он плох, чтобы не дожить до вечера, – сказал Матвей Семенович. – И вы знаете, что я хочу сказать. Скорее всего, вы услышите настоящую исповедь человека, одной ногой стоящего в могиле. Так можно было понять по его тону. Став губернатором, Аристарх Васильевич крестился, соблюдал церковные обряды. Но уж если он вместо священника зовет следователя, можно представить, как важно для него ваше присутствие.
Вот поэтому ближе к вечеру Александр Борисович вместо задержания отправился в больницу, ту самую, где когда-то лечили от отравления Самощенко. В это же время Грязнов, Романова и Яковлев выехали в Коленовку. Из местных оперативников с ними отправился майор Горяинов. В следующей машине ехали пятеро милицейских спецназовцев. Дежуривший возле корсаринской дачи молодой опер доложил, что ничего подозрительного вокруг дома не происходило. Ничего не случилось и возле дома Сельцовского.
– Как думаете, майор, отстреливаться будет? – спросил Вячеслав Иванович Горяинова.
Тот прищурил глаза и сделал брови «домиком», мол, трудная задачка.
– Как минимум одно убийство – Филенкова – на нем висит. Если он вдобавок причастен к делу Фортунова, то точно опасен. Чертовски опасен.
– Стрелять может, – подтвердил Грязнов спецназовцам, – будьте предельно осторожны.
– Как только заметит нас, постреляет, конечно, – высказала свое мнение Галина. – А через час-другой перегорит, можно будет брать голыми руками.
