Фридрих Незнанский - Болезнь претендента
Восемь дач принадлежали сотрудникам краевого ГУВД в Коленовке. Перова, Горяинов и Яковлев поехали в деревню посмотреть эти строения. Пять из них, начиная с ноября, совершенно не посещались. До сих пор на участках лежали остатки снега, не было свежих следов возле калиток и ворот. Для страховки спрашивали у местных жителей, те подтвердили – в течение зимы здесь никто не бывал. На трех дачах люди время от времени появлялись, за ними придется установить наблюдение. Сейчас на стук следователей там никто не откликнулся.
Эти три дачи принадлежали начальнику паспортного управления ГУВД Порхунову, заместителю начальника Зареченского ГАИ Сельцовскому и первому заместителю начальника ГУВД Корсарину.
Порхунова из списка подозрительных владельцев можно было с чистой совестью вычеркнуть. По дружным утверждениям соседей, Анатолий Иванович зимой всегда приезжал один и все время находился на виду. У него был бзик: выращивать на участке деревья. Не плодовые, а березы, сосны, клены, дубы. Как другие выращивают и следят за цветами, точно так же он носился с деревьями: удобрял, поливал, пропалывал вокруг них сорняки. Зимой сбрасывал снег оттуда, где его скопилось слишком много, чтобы не подломились ветки; слегка поправлял кроны, любил, когда они имеют правильные формы. Приезжал Порхунов днем, когда светло и все хорошо видно, и уезжал до наступления сумерек. В дом заходил разве что за инструментами, остальное время проводил на участке, а поскольку забор не слишком высокий, его многие видели, и редкий коленовец не подходил к нему, чтобы перекинуться парой словечек.
У Сельцовского и Корсарина были новые, очень большие дома. В таких не то что одному человеку – взводу спрятаться легко. Заборы у обоих высокие, глухие. Хозяева появлялись там без всякой закономерности. Приезжали время от времени и, как правило, большими компаниями, Корсарин чаще, Сельцовский реже. Корсаринские компании – тише, среди гостей Сельцовского преобладают женщины, поэтому и шума больше: хохот, визг.
– Что будем делать? – обратился к коллегам Яковлев.
– Наблюдать бессмысленно, – сказала Перова. – Пустая трата времени. Если в этих хоромах есть человек, то еды у него может быть на три месяца. На держать же все это время «наружку».
Горяинов тяжко вздохнул:
– Обыскивать тоже без разрешения нельзя. Все-таки хозяева – большие люди в нашей системе.
– Ну уж, нельзя, – хитро прищурился Яковлев. – И не таких обыскивали. А если мы, скажем, были бы рядовыми бомжами? Стали бы мы тогда просить у хозяев разрешения проникнуть на их дачу? Вряд ли. Поперли бы туда самым нахальным образом без спроса, и все.
– То есть вы предлагаете…
– Пока, Олег Андреевич, я ничего не предлагаю. Это нужно обдумать. Одна из этих дач ни при чем.
– А то и обе, – вставила Светлана.
– Вот именно. Мы же только предполагаем, что разыскиваемый милиционер станет прятаться у другого милиционера. Однако теоретически это может быть и не так. Он может прятаться в любом другом доме, скажем, если у него здесь родственники. А может отсиживаться у приятелей в соседней деревне. Однако это уже варианты от лукавого. В первую очередь нужно разрабатывать версии, имеющие наибольшую вероятность. То есть один милиционер прячет у себя своего сотрудника.
Перова сказала:
– Нужно посоветоваться с Александром Борисовичем.
– Да заранее известно, что он ответит.
– Что, Володя?
– Проникните, скажет, туда всеми правдами и неправдами.
– У меня такой уверенности нет, – возразила Светлана. – Все-таки это дачи крупных милицейских чинов.
– Олег Андреевич, что вы можете сказать про Сельцовского и про Корсарина? Вы-то их знаете не понаслышке.
– Практически понаслышке. Сельцовский работает в ГАИ, я даже вижу его редко. С Корсариным встречаюсь чаще, о нем и разговоров больше. То есть если вопрос стоял бы так: с какой дачи начинать проверку, я бы начал с корсаринской.
– Но, – покачал головой Яковлев, – нам до поры до времени нужно держать обе в поле зрения. Думаю, нужно выставить до вечера наблюдение, а самим вернуться в город.
Горяинов вызвал по рации специалистов по наружному наблюдению, попросив начальника отдела особо не афишировать, куда и зачем те едут. Дожидаясь их, уже приступили к работе – наблюдали за обеими дачами. Как назло, те находились достаточно далеко одна от другой. Яковлев пошел к сельцовской, Светлана и майор смотрели за корсаринской.
Перовой было приятно находиться вместе с Горяиновым. Моложавый майор вел себя вежливо и обстоятельно. Чувствовалось, что он воспитан на правильных нравственных ценностях. Такое воспитание зачастую присуще простым деревенским людям, после чего, куда бы ни занесла их судьба, никакая порча к ним не пристанет. Светлана заметила, что тот часто звонил жене и спрашивал, как ведет себя сын и как чувствует себя теща. Когда это повторилось несколько раз, следователь решила, что, наверное, мать жены приболела. Иначе почему зять так беспокоится?
Перова даже спросила Олега Андреевича об этом. Оказалось, дома все живы-здоровы, а трогательная забота Горяинова о теще продиктована другими обстоятельствами.
– Я ведь благодаря ей быстро еще одну звездочку получил, – смущенно признался майор и рассказал, какую пользу для его службы оказала наблюдательность Степаниды Тимофеевны.
Работая сервисным администратором в супермаркете, теща обратила внимание на то, что в определенные дни возврат денег покупателям увеличивается в три-четыре раза больше обычного. Въедливая женщина попыталась установить закономерность в появлении подобных всплесков и выяснила, что эта странность происходит в такие дни, когда на смене работают одни и те же люди. Понаблюдав за ними, Степанида Тимофеевна рассказала, как, по ее мнению, аферисты обогащаются за счет покупателей. Остальное для Горяинова было делом техники.
В группу мошенников входили сотрудник отдела обмена и возврата товаров, мастер отдела восстановления товаров и трое разнорабочих. Жулики наживались на чеках, которые покупатели, расплатившись, выбрасывали. Ловкачи подбирали у выхода из магазина пробитые чеки с покупками на большие суммы и отправлялись в отдел возврата, где предъявляли их своему подельнику. Тот заносил артикульные номера товаров в компьютер и оформлял как брак. Их соучастник на складе отмечал, что некачественный товар принят обратно и уничтожен. Лжепокупатели получали в кассе деньги за бракованный товар, после чего делили выручку на всех участников этой операции. Обманщики каждый раз расписывались по-разному в документах и указывали вымышленные адреса.
С помощью тещи капитан Горяинов разобрался в этой хитрой комбинации и задержал пройдох. Причем проделал он это так ловко, что вскоре получил звание майора – начальству очень понравилась его работа.
– Многие получили поощрения, – скромно завершил свой рассказ Олег Андреевич. – Потом даже были разработаны рекомендации для магазинов. Иначе таким способом другие бы стали красть тоже.
В течение полутора часов до прибытия оперативников Перова, Яковлев и Горяинов ничего подозрительного не заметили. Объяснили приехавшим, что к чему, сами же отправились в город.
По пути они созвонились с Турецким. Тот просил прямиком ехать к нему. Однако когда троица прибыла в «Ермак-Хилтон», оказалось, что Александр Борисович занят, к нему пришел какой-то посетитель. Перова, Яковлев и Горяинов тем временем пообедали в кафе на первом этаже гостиницы, а когда завершили свою трапезу, Турецкий уже освободился. Выслушав их подробный рассказ, он сказал:
– Похоже, за дачей Корсарина нужно следить особенно пристально. Слишком часто упоминается его фамилия во всех здешних странных происшествиях. Чего ни коснись, он каким-нибудь образом там присутствует. Это относится и к юбилею Самощенко, и к гибели Фортунова, и к акциям «Неделимой России». Вот только в работе у него особых успехов незаметно. – Неожиданно Турецкий спросил: – Дача у него хорошая?
– Новый и самый большой дом в деревне. Двухэтажный, обшит «вагонкой». Перед домом стоянка для машин, на участке – вторая.
– На широкую ногу живет человек, на широкую ногу. – Александр Борисович задумался, сказав после паузы: – Щекотливое дело. Есть риск.
– Вы имеете в виду что Приходько будет отстреливаться? – спросила Перова.
– И отстреливаться может. Но это полбеды. Я имею в виду другое – представляете, какой шум поднимет хозяин, если мы ошиблись. Тем не менее… – Турецкий многозначительно поднял указательный палец, – рискнуть надо. Некогда нам миндальничать. Итак, сегодня ночью.
Отпустив коллег, Александр Борисович позвонил в ФСБ Карпенко:
– Андрей, есть у вас два милицейских человека – Корсарин и Сельцовский.
