Алексей Макеев - Таежная полиция
Со стоном сыщик подтянул под себя колени, уперся локтями и уселся, придерживаясь руками в наручниках за столб. Нет, не галлюцинация. Конюшня. Оглядевшись по сторонам, Гуров убедился, что, кроме пяти или шести лошадей в маленьких дощатых загонах, в помещении никого нет. Наручники раздражали. Внимательно осмотрев пол вокруг себя, Гуров, к большой радости, увидел среди всякого мусора кусок ржавой проволоки толщиной около миллиметра. То, что нужно, если только она не мягкая.
Гуров прикинул расстояние до проволоки, потом лег на бок и попытался дотянуться до нее ногой. Сапогом удалось прижать ее к полу и потянуть на себя. Вместе с проволокой он сгреб приличную кучу мусора. Носком сапога, а потом коленями он всю кучу подгреб к самому столбу. Потом перебрался на другую сторону, чтобы куча оказалась под руками. Он попробовал проволоку на изгиб. Удача! Так называемая пружинная, жесткая и упругая.
Теперь дело техники. В фильмах, которые не консультируют работники полиции, герои обычно ковыряют гвоздями в замке наручников. И надо же, открывают. На самом деле для того, кто знает, открываются они гораздо проще. Тонким длинным гвоздем, шилом, такой вот проволокой… Просто нужно знать, куда совать. Гуров ввел проволоку туда, куда входила откидная скоба наручников с шипами. Именно за эти шипы или выемки и зацепляется пружинная скоба замка. Так они и защелкиваются. А вот проволокой эту скобу очень легко прижать, и наручники, как в сказке, выскользнут из паза и раскроются.
Освободив руки, Гуров стал согреваться. Он морщился, потому что все его прыжки отдавались болью в голове, и осматривал помещение. Добротное помещение из столбов и обитое досками. Судя по гвоздям, которые торчали из обрешетки крыши, там шифер. Ворота широкие, но закрытые. А что там снаружи? Есть ли шанс прорваться на свободу, например, опять на коне? Один раз повезло.
– А ну, замри на месте! – заорал голос за спиной. – Руки, руки подними!
Гуров вздохнул и медленно поднял руки. Ну, вот и крах всем мечтам. Вмешалась суровая действительность. Обернувшись, сыщик увидел эту действительность в виде двух здоровенных парней. Один держал в руках автомат, второй нервно лапал стоящие у стены вилы. «Чего это они меня так боятся?» – подумал Гуров с удивлением. Он послушался приказов, послушно лег лицом вниз и завел руки за спину. Парни какое-то время разглядывали наручники. Убедившись, что они исправны, их во второй раз надели на запястья пленника, но теперь уже за спиной.
– Вставай, фокусник! – приказал парень с автоматом и пнул Гурова в бедро. – Пошли.
За пределами конюшни оказался обширный двор с низкими постройками, а слева те самые ворота. Правда, перед ними были еще одни, сваренные из квадратной трубы не очень большого сечения и оплетенные колючей проволокой. Между воротами как раз и сходился периметр патрулирования – узкая полоса, по которой обычно ходят караульные в аналогичных учреждениях. Вообще Гурову все это ярко напомнило концлагерь времен Второй мировой войны из старых кинохроник. Благо нигде не виднелись трубы крематория.
Гурова завели в одноэтажное кирпичное здание, тут же, во дворе. Узкий коридор и множество дверей по обе стороны. Льва втолкнули во вторую справа. Простой письменный стол и стулья с потертой тряпичной обивкой соответствовали унылому казенному интерьеру. За столом с сигаретой в руке сидел худощавый мужчина в очках. Приличный костюм, дорогая оправа, относительно новые ботинки и взгляд человека, привыкшего приказывать, наводили на мысль, что он тут если не все, то многое решает. Неподалеку – бритоголовый амбал со шрамом на подбородке в кожаной куртке. Этот типаж Гурову был хорошо знаком. Этим приказывали, и они выполняли приказы тщательно, с удовольствием. Одним словом, на завод это все было не похоже.
– Кто вы такой и что здесь делаете? – хриплым голосом спросил очкастый и затянулся сигаретой, щурясь от дыма одним глазом. От этого его взгляд сделался еще более подозрительным и зловещим.
– Я человек, заблудившийся в тайге, – разыгрывая раздражение и непонимание ситуации, стал говорить Гуров. – Я понимаю, что это какой-то секретный объект, что у вас тут охрана, но это же не основание бить по голове и бросать человека в дерьмо.
– Это точно, – весело вставил бритоголовый, – в самое дерьмо ты и попал!
Очкастый коротко глянул на него, и бритоголовый заткнулся.
– Итак, мне повторить свой вопрос?
– Я ученый из Москвы, – решил доиграть Гуров свою легенду, которую уже однажды начал. – Я заблудился, потерял свою группу.
– Сколько вас здесь?
– Да это не здесь, – поморщился Гуров, – это черт знает где. Я только до вас три дня добирался, надеясь, что тут есть связь с миром.
– Кто вам рассказал об этом объекте?
– Кто, – рассмеялся Гуров. – Это что, тайна? На всех топографических картах это место выделено белым пятном. Я просто думал, что это объект ПВО, что здесь есть связь…
– Где вы потеряли свою группу?
Вопрос был задан довольно зловеще, и Гуров понял, что этих людей очень беспокоит близость посторонних к их объекту. Хорошо, что он не стал заикаться о ските, где оставил Татьяну. Что у этих типов на уме? Возьмут и отправят экспедицию, чтобы вырезать всех. Лично Гуров, будь он на их месте, в такой акции смысла не видел бы. Но у таких людей всегда иная логика и иная мотивация поведения.
– Где и при каких обстоятельствах вы потеряли свою группу? – потребовал снова очкастый.
Понятно было, что этот тип не особенно мается по поводу дальнейшей судьбы незнакомца. Его интересует другое: кто и в каком количестве еще может находиться поблизости и какова угроза в связи с появлением здесь Гурова. Значит, будем врать дальше, решил сыщик, но правдоподобно.
– На меня напали браконьеры… я думаю, что браконьеры. Я удирал от них верхом. Довольно долго удирал, пока не понял, что моя лошадь ранена пулей. Она сдохла, и мне пришлось выбирать, куда идти. Я решил сюда. Могу, конечно, показать на карте, приблизительно… И… слушайте, дайте закурить!
Очкастый выдвинул ящик стола и бросил на край стола полупустую пачку сигарет. Гуров узнал свою пачку. Естественно, ведь карманы его сейчас были пусты. Его обшарили и забрали все. Значит, и его паспорт на имя Прокопенко у них, и бумажник. Гурову пришла в голову мысль, что он молодец, что оставил дома банковскую пластиковую карту. Мысль о возможности потери накоплений показалась глупой и неуместной, когда речь идет о жизни. Но потом Гуров понял, что не такая уж она глупая. Не так уж сложно, когда умеешь, выяснить, на чье имя открыт счет. И тут в голову сыщику пришла еще одна мысль. Ведь он сидел и курил, когда началась стрельба и погоня за китайцем. А его окурок? Он, кажется, остался где-то там, где осталось тело китайца. Плохо, очень плохо! Теперь у них есть основания полагать, что он знает об этом убийстве. Надо выкручиваться!
– Мне вообще непонятно, – закурив, сказал Гуров, – что все это значит. Ну режимный объект, но я-то не шпион! Стрельба какая-то поднялась, я решил отбежать и спрятаться. Вдруг я прямиком иду на учебное стрельбище вашей охраны? Сидел, прислушивался. А тут… бах по голове, и все! Вы мне можете сказать, что все это значит?
– А вы в какой области ученый-то? – поинтересовался бритоголовый. – Случаем, не геолог какой-нибудь?
– Оставь, – поморщился очкастый. – Убери его пока в… – Он куда-то махнул рукой.
Бритоголовый сделал жест, и охранник, который все это время торчал за спиной Гурова, дернул за рукав.
– Пошли!
– Куда пошли? – заволновался Гуров. – Вы что? В конце-то концов…
Удар в солнечное сплетение заставил не только замолчать, но и согнуться пополам. Гурова вытолкали в коридор и погнали, но не к выходу, а в другой конец. Появившийся еще один человек отпер большим ключом железную дверь и втолкнул в нее пленника. Гуров не удержался и упал на бок. Дыхание все еще не восстановилось.
Держась за грудь и стараясь глубоко дышать, Гуров стал подниматься. Комната была небольшой и совсем без мебели. На полу валялось несколько грязных матрацев, сплошь заляпанных какими-то пятнами, такие же подушки и серо-коричневые шерстяные одеяла. У стены, чуть приподнявшись на локте, лежал человек с окровавленным лицом и пятнами крови на рабочей одежде.
– Привет, вы кто? – спросил Гуров, присев рядом на матрац и разглядывая избитого человека. Лет тридцать-сорок, интеллигент. Носил когда-то очки, но их отобрали или они разбились. Человек смотрел на новичка подслеповато и с болезненным прищуром.
– Я? – со стоном переспросил человек и закашлялся. – Дурак я. Кретин.
– Ну, это понятно, – снисходительно согласился Гуров. – Я тоже не шибко от большого ума тут оказался.
– Завербовались на работу?
– А что, сюда вербуются? Добровольно?
– А как же. Даже зарплату платят, большую…
– Слушайте, как вас зовут? – спросил Гуров, подсаживаясь ближе. – А то как-то неудобно разговаривать.
