Чужие грехи - Валерий Георгиевич Шарапов
– Тимофей Иванович? Какими судьбами?
Мужчина повернул голову, узнал не сразу, посмотрел настороженно. Потом вспомнил, подобрел, протянул руку:
– Приветствую. Капитан Разин, если не ошибаюсь? Да, мы с вами виделись при весьма печальных обстоятельствах…
– Все правильно, Тимофей Иванович. Соскучились по родным пенатам или что-то вспомнили?
– Да нет, молодой человек, пенаты в мою бытность были совсем другие, и не здесь, – бывший прокурор сдержанно засмеялся. – А вспоминать нечего, все, что помнил, сразу сказал, добавить ничего не имею. Следователь вызывал – для уточнения показаний. Фамилия у него еще такая… Шелковичный. Та бумажка, что на коленке писали, в негодность пришла. Зафиксировал заново, задал несколько уточняющих вопросов. Как ни крути, я главный свидетель, да еще и тело нашел… Хочу к Варламову заскочить, раз уж здесь. Раньше часто общались, даже приятельствовали. Жену его скончавшуюся хорошо помню, достойная была женщина – умница, красавица, а главное, прекрасно готовила. Эх, такая утрата была для Виктора Павловича… Проводите до его кабинета, молодой человек?
– Увы, Тимофей Иванович, боюсь, вы многого не знаете… – Алексей сокрушенно вздохнул. Он украдкой всматривался в лицо собеседника.
– Что еще случилось? – Тень легла на загорелое лицо пенсионера. – Мне следователь ничего не рассказывал… Живой хоть?
– Живой… Но плохо все, Тимофей Иванович.
– Ладно, хоть живой… – Беликов немного расслабился. – Рассказывай, капитан, не томи. Слушай, ты драматургический факультет не оканчивал? Умеешь держать собеседника в подвешенном состоянии…
Алексей описал ситуацию лаконичными фразами. Беликов удрученно покачивал головой, цокал языком.
– Сам-то ты уцелел, капитан, а вот Палыч… Почему не уследил? Ладно, от тебя там ничего не зависело… Навестить-то его можно? В какой больнице лежит?
– Бессмысленно, Тимофей Иванович. Варламов в коме, вряд ли будет с вами разговаривать. Передачи тоже не возьмут, пока состояние не улучшится.
– Вот досада какая, – посетовал пенсионер, качая головой. – Но что поделать, работа такая, иногда приходится и жизнью рисковать… Слушай, я телефон вашего отдела у дежурного спишу – буду звонить иногда, справляться, не возражаешь? Расстроил ты меня, капитан, сильно расстроил… Ну, будь здоров, еще свидимся, – Беликов протянул руку с толстыми мозолистыми пальцами.
Глава десятая
В начале седьмого вечера весь личный состав собрался в отделе. О том, что пора по домам, никто даже не заикался. Небо хмурилось, собрались тяжелые тучи, дружно двинулись на юг. Потемнело, как поздним вечером. Но дождя пока не было. Сидели тихо, с кислыми минами. Только практикант чему-то загадочно улыбался, но не спешил делиться новостями. Может, и правильно – опять засмеют.
– Ну что, работники, – Алексей вздохнул, – обрели гармонию? Все поставленные задачи выполнили? Крюгер, почему молчишь? Ау! Тебя переименовали?
– Что? – Капитан вздрогнул. – Леха, кончай выделываться, пойдем домой, трудный день был…
– И в чем он, интересно, трудный? – ядовито осведомился Разин. – Маковой росинки во рту не было?
– А что, прорезаются командирские нотки и язвительный начальственный тон, – заметила Лида. – Скоро кричать научишься, Алексей Егорович. Спешу доложить, Анна Лучинская несколько лет назад увлекалась лыжными гонками. Тренировалась на спортивной базе в Бугринской роще, в свободное от работы время. Занималась месяца четыре – только один сезон. Потом там случилось что-то неприятное, и она покинула секцию. Вроде тренер приставал. Анна уже была замужем, а муж Вадим начинал работать в следственном отделе. Сам приехал морду бить. Но, по свидетельствам очевидцев, не справился – мало каши ел. Тогда зашел с другого конца, и лыжную базу замучили проверками. Увлекались ли лыжным спортом Шмелева и Ермолова, выяснить пока не удалось…
– Дарья Шмелева в позапрошлом году ездила отдыхать на Чаны, – отчитался Мишка Островой. – Это озеро в Барабинской низменности. На работе сказали, что ездила с подругами. Но никто этих подруг не видел. Получить информацию от жениха Бойчука я не смог – парень на смене, развозит пассажиров по городу. Поймать его в парке практически невозможно. Но коллеги говорят, что ни на какие Чаны в позапрошлом году Бойчук не ездил. Позапрошлое лето Ермоловой тоже подернуто туманом. Тогдашний супруг Павел отдыхал в Карасукском районе, ни в какие Чаны не ездил. Ниточка – так себе, но отработать следует.
– Это не то, – вдруг сообщил каким-то треснувшим голосом практикант. – Озеро Чаны, лыжная база – все не то. Я могу ошибаться, но, кажется, знаю, что может объединять всех потерпевших…
– А что, послушаем, – заулыбалась Лида, – что у нас скажет наш доблестный ловец маньяков?
Пронзительно затрещал телефон. Суеверные страхи продолжали работать – место начальника пустовало. Что-то подтолкнуло в пятую точку. Алексей отмерил ногами пространство, схватил трубку. Говорил дежурный – сжато, по делу. Разин слушал, чувствовал, как возникает упругая дрожь в ногах, желчь подкатывает к горлу. Обостренная интуиция навострила уши…
– Все наряды в том районе – на указанный адрес! – скомандовал капитан. – Перекрыть дорогу в оба конца! – и швырнул трубку. – Так, все за мной, у нас вызов! Взять оружие! Лида, остаешься в отделе… и не перечить мне тут!
Звонок на пульт дежурного поступил в 18:45. Женщина в исступлении кричала: «Помогите, он хочет меня убить, я знаю его! Он напал во дворе, я вбежала в дом, он уже взламывает замок…» Дежурный слегка опешил, стал спрашивать адрес. Испуганная жертва прокричала: «3-й Бронный переулок, дом 19!» Капитан начал давать советы: выпрыгнуть в окно, кричать как можно громче, бежать к соседям. Сообразил, что Бронные переулки – сплошной частный сектор, но женщина уже швырнула трубку, пошли короткие гудки.
Означенные переулки – протяженный частный сектор за пределами окраинного Затулинского жилмассива. Формально – город, фактически – деревня.
Время не теряли. Опергруппа на «рафике» вылетела из ворот РОВД в 18:48. Водитель выбрал короткий маршрут – по колдобистым переулкам. Пассажиров нещадно подбрасывало. Практикант был белее мела, держался за ручку над головой. Иногда казалось, что машина идет на взлет.
Выехав на широкую магистраль, водитель врубил сирену. Попутные машины шарахались от идущего напролом милицейского автомобиля. Пронеслись по двум площадям, вырулили на финишную прямую. За улицей Петухова – узкий проезд, снова ухабы и рытвины, нещадная тряска. Мимо проплывали заборы и бревенчатые дома.
– Алексей Егорович, вы что-то возбудились, – подметил Островой, потирая ушибленное оконной створкой ухо. – Это частный сектор, рассадник алкашни и уголовников – кого здесь удивишь убийством? С чего вы взяли, что это наша тема? Ну, напали на женщину, может, грабитель? Наш маньяк всегда орудовал ночью…
– Не знаю, Михаил, – откровенно признался
