Иен Рэнкин - Перекличка мертвых

— А не с мужчинами, это ты хочешь сказать? Тогда, выходит, кто из нас сексист? — Свободной рукой Ребус потер занемевшую шею. — Итак, Дениз переезжает к Эллен, и Эллен тут же бросается искать сайты типа «СкотНадзора»…

И засиживается с сестрой допоздна за выпивкой и закуской.

— Может быть, мне удастся вызвать их на откровенность, — предложила Шивон.

— У тебя и без того дел выше крыши. Кстати, как мама?

— Сейчас ей делают компьютерное сканирование. Из газеты я прямо к ней.

— Ну и действуй. Как я понимаю, из просмотров в Гленротсе ты ничего не вынесла?

— Ничего, кроме головной боли.

— Кто-то звонит. Надо ответить. Мы можем попозже встретиться?

— Ну конечно.

— Дело в том, что сюда наведывался начальник полиции.

— Это не к добру.

— Впрочем, ничего срочного. — Ребус принял следующий звонок. — Инспектор Ребус, — представился он.

— Я сейчас в суде, — сказала Мейри Хендерсон. — Приходи, посмотришь, что я для тебя нарыла. — Из трубки доносились одобрительные крики и гиканье. — Давай приходи.

Ребус спустился вниз и попросил патрульного, сидящего в машине, подвезти.

— Вас вызывают для дачи показаний, инспектор? — спросил патрульный.

Ребус промолчал и, только когда машина свернула на Чеймберс-стрит, попросил:

— Высадите меня здесь.

— С удовольствием, — рыкнул водитель, но уже после того, как Ребус вышел из машины.

Патрульный автомобиль, скрипя шинами, круто развернулся, привлекая внимание журналистов и репортеров, толпившихся у здания шерифского суда. Ребус остановился на противоположной стороне улицы рядом с лестницей Королевского музея Шотландии и закурил. Очередной демонстрант вышел из здания суда, приветствуемый криками и гиканьем. Он поднял вверх кулак, а ликующие друзья хлопали его по спине, оттесняя щелкающих затворами фотографов.

— Сколько? — спросил Ребус, увидев стоящую рядом Мейри Хендерсон с ноутбуком и диктофоном в руках.

— Вроде двадцать. Некоторых передали в другие суды.

— К каким фразам в завтрашнем номере готовиться?

— Как тебе нравится «смести систему»? — Она посмотрела в свои записи. — Или «покажите мне капиталиста, и я сразу же покажу вам кровососа»?

— И то и другое неплохо.

— Терминология Малколма Икса.[15] — Мейри захлопнула блокнот. — Все получают предписание держаться на расстоянии от «Глениглса», Охтерардера. Стерлинга, центральной части Эдинбурга… — Она помолчала. — Впрочем, любопытный штришок: один парень заявил, что собирается в выходные на фестиваль «T in the Park» и уже даже приобрел билеты, поэтому судья дал ему разрешение на поездку в Кинросс.

— Шивон тоже туда собирается, — напомнил Ребус. — Хорошо бы закончить расследование по делу Коллера вовремя.

— В таком случае следующая новость может оказаться плохой.

— А в чем дело, Мейри?

— В Лоскутном роднике. Я попросила одного знакомого журналиста в этом покопаться.

— И?

— Оказалось, есть и другие Лоскутные родники.

— Сколько?

— В Шотландии по крайней мере один. На Черном острове.

— К северу от Инвернесса?

Она кивнула.

— Иди за мной, — бросила она на ходу, направляясь к главному входу в музей.

Войдя внутрь, она повернула направо, в этнографический отдел, заполненный родителями с детьми, не знавшими, куда девать накопившуюся за дни летних каникул энергию. Самые маленькие посетители орали во весь голос и путались под ногами.

— Зачем мы сюда пришли? — недоуменно спросил Ребус.

Не обращая никакого внимания на его вопрос, Мейри вошла в лифт. Выйдя из лифта и поднявшись по маленькой лесенке, они оказались у окна, откуда открывался вид на шерифский суд. Но Мейри потащила его в дальний конец здания.

— Я уже был здесь раньше, — запротестовал Ребус.

— Тут экспозиция, посвященная смерти и связанным с ней верованиям, — объяснила она.

— Там всего несколько гробиков, в которых лежат куклы.

Они остановились у витрины, и Ребус, всмотревшись, разглядел за стеклом какую-то старую черно-белую фотографию.

Это была фотография Лоскутного родника, но только на Черном острове… Висящие лохмотья напоминали летучих мышей, прицепившихся к голым ветвям.

— Местные жители развешивают здесь тряпье с незапамятных времен. Я попросила своего коллегу поискать что-либо подобное в Англии и Уэльсе. Как думаешь, стоит разведать на местности?

— До Черного острова часа два на машине, — тихо, словно про себя, произнес Ребус, не сводя глаз с фотографии.

— Наверное, сейчас меньше чем за три часа не добраться, — сказала Мейри. — Машины идут сплошным потоком.

Ребус кивнул:

— Можно попросить местных глянуть, что там. Спасибо тебе, Мейри.

— Посмотри, что я нашла в Интернете.

Она протянула Ребусу несколько листков с историей Лоскутного родника на Черном острове. Там были и фотографии — включая ту, что висела в музее, — которые свидетельствовали о его абсолютном сходстве с охтерардерским Лоскутным родником.

— Еще раз спасибо. — Ребус свернул листы в трубочку и сунул в карман куртки. По пути к лифту он спросил: — Твой шеф клюнул на эту наживку?

— Пока не знаю. Вечерние беспорядки могут выпихнуть наш материал на пятую полосу.

— Стоит рискнуть.

— Джон, ты мне ничего больше не хочешь сказать?

— Я же дал тебе сенсационную новость — чего же тебе еще?

— Я опасаюсь, что ты меня просто используешь. — Она нажала на кнопку лифта.

— Разве я способен на что-нибудь подобное?

— Разумеется, способен, черт тебя побери.

Они молчали в лифте, молчали, пока спускались по ступенькам на тротуар. Мейри всматривалась в то, что происходило на противоположной стороне улицы. Еще один демонстрант, еще один поднятый в салюте кулак.

— Ты придерживал эту информацию с пятницы, — наконец нарушила молчание она. — А ты не боишься, что убийца ляжет на дно, увидев публикацию в газете?

— Глубже, чем сейчас, ему уже не залечь, — ответил он, встречаясь с ней взглядом. — А кроме того, в пятницу у нас и не было ничего, кроме Сирила Коллера. Все остальное мы получили от Кафферти.

Она остолбенела:

— От Кафферти?

— Ты же сама сказала ему, что обнаружился кусок куртки Коллера. Он тут же меня навестил. Ушел от меня еще с двумя именами, а вернулся с новостью о том, что оба их обладателя убиты.

— Ты воспользовался услугами Кафферти?

Она все еще не могла поверить в то, что сказал Ребус.

— А с тобой, Мейри, он этим не поделился — вот что тебя взволновало. Начни иметь с ним дело, и ты сразу поймешь, что выехала на дорогу с односторонним движением. Все, что я сообщил тебе об этих убийствах, было ему прекрасно известно. Но он и не подумал проинформировать тебя.

— Мне кажется, ты вбил себе в голову дурацкую мысль, что мы с ним как-то связаны.

— Не как-то, а достаточно крепко — ведь ты прямиком отправилась к нему, чтобы сообщить новость про Коллера.

— Да это просто давнее обещание — сообщать все последние новости. Только не подумай, что я оправдываюсь. — Прищурившись, она смотрела на противоположную сторону улицы. — А что это Гарет Тенч тут делает?

— Муниципальный советник? — Ребус посмотрел туда, куда показывал ее палец. — Возможно, проповедует язычникам, — предположил он, наблюдая за тем, как Тенч толчется позади строя фоторепортеров. — А может, он хочет дать тебе еще одно интервью.

— А об этом ты как узнал?… Шивон, что ли, сказала?

— У нас с Шивон нет тайн друг от друга, — подмигивая, ответил Ребус.

— Кстати, а где она сейчас?

— Поехала в «Скотсмен».

— Не верю глазам своим. — Мейри снова указала пальцем на противоположную сторону улицы.

Шивон… вне всяких сомнений, именно Шивон и Тенч, стоя друг против друга, обменивались рукопожатиями.

— Так, значит, у вас нет друг от друга тайн?

Но Ребус уже шагал через улицу. Здесь движение было перекрыто и перейти улицу было легко.

— Привет! — закричал он. — Шивон, ты что, передумала?

Шивон, чуть улыбнувшись, представила Ребуса Тенчу.

— Инспектор, — церемонно поклонился муниципальный советник.

— Вы любите уличные представления, муниципальный советник?

— Во время карнавала они очень уместны, — усмехнулся Тенч.

— Ведь вы и сами немного актерствовали, верно?

Повернувшись к Шивон, Тенч сказал:

— Инспектор намекает на мои короткие воскресные проповеди, которые я произносил у Маунда. Не сомневаюсь, он останавливался меня послушать по дороге в церковь.

— Что-то вас там больше не видно. Вы что, утратили веру? — спросил Ребус.

— Конечно же нет, инспектор. Однако воспитывать можно не только проповедями. — Лицо его посерьезнело. — Я здесь потому, что несколько моих избирателей попали вчера в передрягу.