Николай Леонов - Пир во время чумы
Машина уперлась в железные ворота аэропорта. Встречали их два молодых парня с автоматами, но, лишь увидев близнецов, даже на документы не взглянули, молча распахнули створки, указали, куда ехать.
Мел жесткий снег, на огромном пустом пространстве ветер гулял, был зол и хлесток, даже в машине ощущался его мощный напор.
Гуров со Станиславом подняли парней, которые еще плохо стояли на ногах, матерились. Близнецы подошли, отстранили оперативников, перекинули преступников через мощные плечи, легко вошли в самолет по крутому трапу.
Молодой парень в летной форме, придерживая от ветра рвущуюся с головы фуражку, равнодушно наблюдал за происходящим. Гуров не разбирался в знаках отличия летчиков, но что парень не капитан, было понятно.
Гуров подошел к летчику, поздоровался и спросил:
– Погода летная?
– Случалось и хуже, – недовольно ответил парень. – Груза мало, почта да мебель какого-то… – Чья именно мебель, летчик произнес невнятно. – Груз заберем в Москве. Вы обратно летите?
– Это вряд ли, – ответил Гуров, вглядываясь в темное нутро самолета, где Станислав укладывал преступников.
Видимо, летчик понял, о чем думает незнакомый мужик, который, судя по одежде, должен лететь первым классом, а не грузовым бортом. Парень заметил наручники, уж конечно, обратил внимание на щеголеватую форму Крячко, на его полковничьи погоны, с уважением глянул на франтоватого штатского. Значит, серьезных зверей захватили, если полковник суетится, а штатский стоит, осматривает взлетную полосу, словно на ней можно увидеть что-то интересное.
– А командир где? – спросил Гуров и решил: если командир не полетит, они тут же выгрузятся. Такая ловушка – для детей.
– Командир где ему и положено быть, наверное, разговаривает по внутренней связи с диспетчером.
– Я осмотрю грузовой отсек, потом вы проводите меня к командиру, – сказал Гуров, поднимаясь по лестнице.
– Отсек смотрите, а входить в кабину посторонним лицам не положено. – Летчик поднялся следом за сыщиком.
По виду основного груза можно было судить, что менял место службы местный военачальник. И хотя кроватей, шкафов и прочей мебели имелось в достатке, она сиротливо жалась к бортам огромного чрева самолета. Где ее надежно и закрепили. Солдатики старались, понял Гуров. Интересно, какими словами они провожали начальника?
У дальней стенки отсека высокой спинкой к выходу громоздился гигантский диван, который тоже был закреплен растяжками. Здесь и устроил убийц Станислав. Когда Гуров подошел, Стас поил парней водкой.
– Знатно устроили, – сказал Юрий, закусывая принятый стакан бутербродом с колбасой.
Маленький плечистый Петр молчал, смотрел зло, осмысленно, однако стакан водки выпил как воду.
В металлической перегородке Гуров увидел дверь.
– Зачем дверь? – спросил Гуров.
– Спросите у конструктора, – резко ответил сопровождающий, но под холодным взглядом сыщика поежился и, как бы извиняясь, пояснил: – Она стальная, с этой стороны не открывается. Дверь, думаю, аварийная, но бог милует, мы ее не открывали ни разу.
– Хорошо. – Гуров кивнул. – Полковник, я скоро вернусь. – Он направился к выходу.
– Я полагал, диван будет для вас, – сказал летчик.
– Они главнее, – улыбнулся Гуров.
Летчик увидел неожиданную улыбку штатского и подумал, что тот, видно, большой начальник и хороший мужик.
– А теперь, летчик, познакомьте меня с командиром, – спустившись на землю, сказал Гуров.
– Командир готовит самолет к взлету, – ответил летчик не очень уверенно.
– Тем более я должен убедиться, что у него все в порядке. Две минуты значения не имеют, да и командира может заменить второй пилот. Он на месте? – поинтересовался Гуров, отгоняя внезапную догадку. Почему я решил, что обязательно командир? Вполне хватит и помощника, а деньги поровну.
– У нас всегда все на месте, нынче работой никто не бросается, – ответил парень, поднимаясь по лестнице, расположенной недалеко от кабины пилота. – Нинка вот, правда, сегодня ноет, приболела, просится домой…
Сыщик насторожился, у него вдруг онемели кончики пальцев. А почему не бортпроводница? Компактную взрывчатку вполне способна прилепить и женщина.
– Она пока на борту? – безразличным тоном спросил Гуров.
– Куда денется? Командир не пускает, он у нас зануда, строгий, я хотел сказать.
Гуров и летчик поднялись на борт, парень, стесняясь, сказал:
– Обождите, я вызову командира, – и скрылся за дверью.
Из-за портьеры выглянула девушка, хлюпнула носом и скрылась.
Тут же к сыщику вышел пилот, подтянутый, седой, но не старый, и строго спросил:
– Чего желаете? Ваше присутствие на грузовом борту – достаточно серьезное нарушение.
– А перевозка генеральского унитаза в порядке вещей? – спокойно спросил сыщик.
– Начальники возят что хотят, куда хотят, я извозчик, – ответил пилот. – Так в чем дело?
– Несколько вопросов, командир.
Когда сыщику требовалась пауза, он всегда доставал сигареты. Так и курить научился. В молодости носил сигареты и зажигалки для отвлечения внимания собеседника, затем стал прикуривать, попыхивать, не затягиваясь. Когда один рецидивист сказал молодому оперу: мол, ты либо кури, либо добро не порть, Гуров начал покуривать. Теперь не знает, как бросить.
– Ну-ну, говорите, у меня работа, – раздраженно сказал пилот.
«Такой симпатичный мужик – и преступник», – вдруг подумал сыщик и задал вопрос:
– Простите, у вас постоянный состав?
– Живые всегда на месте.
– Сегодня никто не подменялся, не заболел? – упрямо спросил сыщик.
Они встретились взглядом, сыщик увидел, что летчик вопрос понял правильно.
– Бортпроводница сопли распустила, но она полетит, – уверенно ответил пилот. – Все? Алексей, проводи начальника. – И, не прощаясь, ушел в свою кабину.
Гуров вернулся в отсек к Стасу, мельком взглянул на убийц, которые улеглись на роскошном диване «валетом» и уже спали. Сыщик протиснулся к внутренней двери, тщательно проверил ее, убедился, что она заперта прочно, с внутренней стороны не отпирается, и вернулся к другу.
Начали прогревать двигатели, самолет дрожал и громыхал так, что казалось, свершится чудо, если он поднимется в воздух. Стас, хитро подмигнув, вытащил из кармана фляжку коньяка, два крохотных стаканчика. Гуров приник губами к его уху, крикнул:
– Рано! Стас согласно кивнул и крикнул в ответ:
– А мы только за пройденный путь!
Оперативники выпили, Гуров закурил. Станислав закрыл глаза, пытаясь устроиться на жесткой лавке поудобнее. Наконец самолет побежал по взлетной полосе и вскоре уже повис в воздухе. Рев уменьшился. Стас отказался от идеи вздремнуть и громко сказал:
– Если Петр встретит, мы победили.
– Петр встретит, – убежденно ответил Гуров. – Как поведет себя прокуратура, неизвестно. У нас нет протокола изъятия оружия.
– Когда берешь преступника с оружием в руках, тоже нет протокола, но есть отпечатки пальцев. У нас они должны быть.
– Помолчи, Стас, я от тебя устал.
– Младшего обидеть просто. Если бы я рассказал, как я от тебя устал! – Стас растянулся на лавке и положил голову на колени другу.
Гуров впервые за последние дни успокоился, перестал думать о работе, мысленно вернулся в свою квартиру, взглянул на Марию. Она меня любит. Странно, даже противоестественно, но факт. Женщина с ее талантом, именем и внешностью давно могла выйти замуж за богатого иностранца. Он купил бы ей роль в Голливуде. А Маша разъезжала бы по всему миру, завела парочку любовников. Жила бы в скромном особняке с шестью спальнями, не более. Утром босиком бежала бы в парк, кормила лебедей и не думала, жив ли сейчас ее муж. Женщины, черт их разберет! Возможно, Мария просто не может жить без России, без своих поклонников, а потому не может и без меня. Я далеко не подарок, но на меня всегда можно опереться. Этого, несмотря на все мои недостатки, у меня не отнимешь.
…Внезапно самолет стукнулся шасси о бетон, слегка подпрыгнул и резво, словно небольшая собачка, побежал в свою конуру.
Стас сел, отер лицо и благодушно сказал:
– С прибытием, господин полковник. Как выражаются актеры: последняя реприза и выход на поклон.
– Сколько лет ты женат? – Гуров поднялся, растер затекшие ноги, присел, взмахнул руками.
– Давно. Думаю, лет пятнадцать, – ответил Стас и самодовольно улыбнулся.
– Твоей благоверной давно полагается медаль за выслугу лет.
– Эй, ударники труда! Подъем! – крикнул Стас убийцам.
– Погоди, дружок, глянем на встречающих. Может, нам и выходить не захочется, – остановил друга Гуров.
– Займем круговую оборону, начнем отстреливаться? – съязвил Стас.
– Стой и молчи! – рыкнул Гуров.
Самолет наконец остановился, оперативники открыли тяжелые двери. Асфальт или бетон поблескивал холодными лужами, был пуст. Но тут же показались три черные «Волги», автокар, «рафик» с красным крестом. Из «Волг» чуть ли не на ходу выпрыгнули парни в штатском. Они шли к самолету, махали руками, что-то кричали. Гуров напряженно вглядывался в лица, но никого не узнавал.
