Николай Леонов - Смерть в прямом эфире

Лицо Котова набрякло то ли гневом, то ли страхом, и он, чуть слыша себя самого, сказал:

— Пять тыщ.

— Да за такие деньги тебя в салат порубят и в толчок спустят! — повысил голос Грек. Сидевшие за соседними столиками начали поглядывать в их сторону.

Котов вспомнил: однажды то ли Станислав, то ли сам Гуров сказал, мол, трус, оказавшись у стены, становится смельчаком; понял, отступать больше некуда.

— Рубите, — Котов согласно кивнул. — Только я так понимаю, передачу, окромя меня, нести некому.

— Пятьсот.

Неожиданно Грек сообразил, что совершенно неправильно разговаривает с этим замасленным ментом. Цена у них давно установлена, зачем со своей пятисоткой полез?

Но отступать было поздно.

— Пятьсот получишь, и разошлись. В качестве не сомневайся, Волох берет не в первый раз.

— Меня качество не интересует, деньги давайте.

С таким мудаком Гуров дело иметь не будет, решил Грек. На всякий случай проверку ему устрою. Не таких проверяли.

— Получишь товар, получишь деньги, — ответил он. — Когда встречаемся?

— Завтра, здесь, в это время, — сказал Котов.

— Да? — как-то зловеще произнес Грек. — Конфеты можно завтра, можно сегодня. Наркота нужна сию секунду.

— Называйте время, я вас здесь ждать буду. Грек прикинул расстояние, пробки, ответил:

— Через два часа. Учти, я тебя под землей найду.

— За такими деньгами я сам под землю слазаю.

Котов вошел в метро, в вестибюле его сильно толкнули, знакомый голос произнес:

— Евреи, за мной.

Котов увидел прямую спину Нестеренко, двинулся следом. Опергруппа собралась в комнате милиции.

— Гриша, как он тебе показался? — спросил Гуров.

— Умный, хорошо обученный. Уверен, придумает какую-нибудь проверку.

— Обязательно, — вставил Станислав. — Он даст "наркотик" и деньги в одном пакете, посмотрит реакцию. В пакете будет не наркотик, а какая-нибудь туфта.

— Знакомьтесь, ребята, эксперт НТО, — Гуров показал на худощавого молодого человека, который, сидя в углу, читал газету. Эксперт молча кивнул.

— Гриша, если ты получаешь один пакет, открываешь его, забираешь деньги, а пакет отдаешь эксперту и говоришь: "Эксперт. Может, вы своего дружка отравить желаете". Считаешь деньги. Если порошок туфтовый, эксперт возвращает его Греку и спрашивает у тебя: "Деньги получил? Пошли". Грек тебя останавливает, говорит, что о втором человеке не договаривались, забирает первый пакет, достает второй, но эксперт его не берет. Говорит, раз возможна фальсификация, требуются лабораторные условия. Важно, чтобы наркотик оставался в руках Грека.

— Слушай, Гришка, — встрял Нестеренко. — А что, если махнуть соточку?

— Да я же не пью! — Котов отстранился.

— Тебя и не спрашивают. — Станислав достал из кармана фляжку коньяка. — Половину и залпом, — и развернул "Сникерс".

— "Идущие на смерть приветствуют тебя!" — Котов выпил, залихватски утерся рукавом.

— Тебе сказали, половину, — Нестеренко встряхнул остатки.

— Трепотня закончилась, каждый знает свое место и маневр. — Гуров сунул по пистолету в карманы дубленки.

Грек нервничал. Он не мог себе позволить взять охрану, так как это привело бы к расшифровке.

"Капитан" приехал не на машине, а на метро, он сделал лишь несколько шагов к Греку, как тот уже не сомневался — гонец пьян. Почему-то это обрадовало Грека.

— Деньги, — дыхнув перегаром, пробормотал Котов. — Если вы меня подведете, мне не жить. Вон за углом стоит амбал, на троллейбусной остановке — другой. Сначала деньги, нужно, чтобы они видели, что я сверток получил.

Препираться на площади, где полно народу и просто случайно мог оказаться оперативник, было безумием. Грек передал Котову конверт, Григорий открыл его, вынул деньги, остальное протянул стоящему позади эксперту.

— А это кто? — Грек сунул руку в карман.

— Эксперт. — Котов натурально икнул. — Может, вы своего дружка отравить желаете?

— Дурак, — обронил Грек, однако с интересом смотрел, как эксперт вынул из кармана шприц, профессионально насадил иголку, проткнул пакетик, вытянул часть содержимого, плюнул на ладонь, выдавил из шприца несколько капель, лизнул и быстро все рассовал по карманам.

— Гриша, ты деньги получил? — Эксперт на Грека даже не смотрел. — Пошли отсюда, а то вон цветочница смотрит на нас с интересом.

Грек схватил Котова за рукав.

— Так не годится. Ты деньги получил, поручение обязан выполнить.

— Пошли вы оба к собственной матери! — Эксперт резко повернулся, затерялся в толпе.

Крячко и Нестеренко надели на Грека наручники с ловкостью фокусников и, будто ребенка, забросили в подъехавшую машину. Гуров, словно швейцар, придерживал дверцу.

Когда машина тронулась, Станислав спросил:

— Так врезать гниде?

— За что? — инстинктивно воскликнул Грек.

— Когда выясним, за что, так убьем.

— Ты кого собираешься бить, его или меня? — спросил Гуров. — Судя по всему, господина полковника. Так ему и без того достанется. Скорее всего его ждет тюрьма, население которой не любит торговцев наркотиками.

— Чистой воды провокация! — вскричал Грек.

— Станислав, тебе случалось задерживать преступника, который не кричал бы о провокации? Вы же профессионал, полковник, у вас в кармане пакет с наркотиком, на пакете имеются ваши пальцы.

— Я был в перчатках! Присутствующие рассмеялись.

— Четверых свидетелей хватит самому занудливому судье, — заметил Станислав.

Глава девятая

Гойда допрашивал Волоха, задавал те же вопросы, что задавал в свое время Гуров, но ответы получал иные. Волох категорически отрицал свою причастность к убийству десятника по кличке Курок. Бандит объяснял свое отсутствие в ресторане просто: дескать, вышли с корешем, покурили, когда вернулись, Курок направился в зал, а он, Волох, зашел в туалет, примостился там, разморило и соснул чуток.

Гойда не давил, не подлавливал на слове, тщательно все ответы записывал, так как решил, что дело никакой судебной перспективы не имеет и подозреваемого придется освободить.

Через некоторое время Гойда закрыл свою папочку и сказал:

— У меня все. Лев Иванович, имеете вопросы?

— Игорь Федорович, спасибо и до встречи. А мне с человеком еще потолковать требуется.

Следователь забрал свой потертый ученический портфель и ушел, а Волох взглянул в окно и затосковал.

— Прокуратура — это прокуратура, а МУР есть МУР, — философски заявил Гуров. — Ты обратил внимание, что следователь тебе ни единого вопроса о Витуне-Шарове не задал?

— А при чем тут Витун? — деланно удивился Волох.

— А при том, что мы его в лазарете под капельницей держим, от того он слегка молчаливый, хотя последние дни тоже сдавать стал. Я с ним чуток побеседовал, он уже признает: ездил с тобой и Курком. Вы вышли, а он в машине остался и услышал выстрел. А потом ты один в машину вернулся.

— А сам факта убийства не видел.

— Сегодня не видел, завтра лекарства давать перестанем, настоящая ломка начнется, он увидит. А чего ты в одного Витуна уперся? За столом много человек присутствовало. И не все твои друзья, далеко не все. Как начнем таскать на допросы да мотать, многие и задумаются, а с чего это Волох в группе верх держит? А где воровской "общак"? Вопросов много, на волю хочется, чего за чужие дела сидеть?

— Стоп! Вы слово дали. Лев Иванович! — сказал Волох.

— Верно, я слово дал, что о нашей частной беседе следователю прокуратуры не расскажу. — Гуров развел руками. — А защищать тебя от всех твоих грехов слова не давал. Извини.

— Я вам все рассказал, — Волох ссутулился.

— Меня интересуют люди, с которыми ты видел Грека.

— Мы только вдвоем встречались.

— Так не бывает, — убежденно сказал Гуров, хотя прекрасно понимал, что киллера Грек своему агенту ни при каких обстоятельствах показать не мог.

— Ну, был случай, — начал говорить Волох и замолчал. — Не стоит и вспоминать, я того мужика и не видел.

— Какого мужика? — быстро спросил Гуров. — Почему ты о нем вспомнил?

— Так, глупости, — Волох махнул рукой. — Договорились мы встретиться у кино "Повторный", на углу Никитской...

— Знаю.

— Я стою, жду. "Волга" черная останавливается, задняя дверца открылась, я сел, поздоровался. Стекло темное поднято, вижу, впереди сидит кто-то. Грек негромко свои вопросы задает, я отвечаю. Едем по Бульварному кольцу, пересекли Тверскую, на Петровском бульваре машина без всякой команды остановилась, мужик, сидевший впереди, вышел. Грек мне приказал не оборачиваться. Если бы он не вякнул, я бы на того мужика и внимания не обратил, а тут понял, не хочет Грек, чтобы я в заднее стекло мужика видел. А я любопытный до ужаса. Глянул, а на тротуаре никого нет, видно, он во двор вошел или в подъезд.