Николай Леонов - Смерть в прямом эфире
— Пять суток, — ответил Гуров.
— Многовато. Подумай над этим. Может, он отказался и ушел из Москвы с концами?
— Всякое случается, Петр, — ответил Гуров. — Но он прожил нелегалом около двадцати лет. Тогда был молод, имел мощную "крышу". Думаю, он не захочет кончать свою жизнь таким образом.
— Хорошо, иди. Ты большой мальчик. — Орлов подвинул к себе бумаги с отчетами.
От безделья Гуров и Станислав за прошедшие дни отписали всю имеющуюся в их производстве документацию. В это утро они сидели за своими столами, Гуров чертил фломастером геометрические фигуры, Станислав смотрел в окно.
— А может, он все-таки убрался из Москвы? — как бы рассуждая сам с собой, произнес Станислав.
— Он рассчитывает, что мы так начнем думать, — ответил Гуров. — Если я прав и он бросится на меня, то он не шибко умен. Расчет прост и абсолютно ошибочен. Убить руководителя группы — и она постепенно рассыплется.
— Так группа действительно рассыплется, ты держишься на своем авторитете. Петр как начальник главка не может лично заниматься отдельным конкретным делом. Да ему и руководство не позволит. А я слишком мелок, чтобы вести разговоры с замминистра.
— Ты меня рано хоронишь, — усмехнулся Гуров.
— Дурак, я считаю варианты.
— Он не знает, что вместо меня получит тебя и Петра.
Зазвонил телефон, Станислав снял трубку.
— Слушаю вас внимательно, — передразнивая Гурова, произнес он.
— Станислав, здравствуй, Кулагин говорит. Передай своему шефу, не хочу с ним разговаривать, что парни Волоха утром взяли банк в Нагатине. Мы точно знали, что они готовятся к направлению на Вернадского. Шесть трупов. Все. Привет.
Гуров молча слушал по своему аппарату.
— Вот закончу с нашим делом, и я до этой падлы в МУРе доберусь. И сука сидит даже не на отделе, а выше.
— Мне твои мысли известны, и я не согласен, — твердо ответил Станислав.
— А зачем ты был бы нужен, если бы всегда со мной соглашался? — ответил Гуров. — У меня на четыре и на шесть назначены встречи с людьми. Я хочу их тебе передать.
— Не рано ты себя хоронишь?
— Лишь подстраховываюсь. Когда человек заполняет страховой полис, то не думает о пожаре и не собирается попадать под трамвай. Он ходит на работу, обедает, спит с женой, но знает — жизнь разнообразна.
— Интересная характеристика жизни, надо запомнить.
...В семь вечера оперативники на двух машинах подъехали к дому Гурова. Котов и Нестеренко переложили пистолеты в наружные карманы курток, вышли из "Жигулей", прошлись по тротуару. Вышел из "Мерседеса" Гуров, сказал Станиславу на прощание:
— Пока, жду тебя к завтраку.
Он открыл дверь подъезда, пропустил вперед Котова и Нестеренко, только затем вошел сам. Нестеренко в лифте поднялся на последний этаж, спустился пешком, кивнул, и Гуров с Котовым сели в лифт.
Сыщик подошел к своей двери, осмотрел ее, улыбнулся:
— У меня стальная дверь и сейфовые замки, проникновение в квартиру исключено, и меточки на своих местах.
— Лев Иванович, не будем повторяться, " все это уже слышал. Отдайте ключи и отойдите от двери. — Котов, который обычно говорил мягко, сейчас походил на воинского старшину.
Гуров отдал ключи, отошел в сторону.
Происходящее походило на фарс либо на игру мальчишек в разведчиков. Но сыщик на основании своего огромного опыта знал, сколько охраняемых людей погибло, нарушив элементарные правила из-за надоевшей повседневной занудности охранников.
Котов тоже это знал. Он открыл дверь, постоял на пороге, только затем вошел в квартиру. Гуров смотрел, как скрылся за углом прихожей опер. Шагнул следом, когда в квартире ударил выстрел.
Мысль быстрее света. Гуров мгновенно понял, что выстрелил Котов, так как пистолет убийцы был, конечно, с глушителем. Раз Гриша выстрелил, значит, он еще жив. Все происходило на уровне подсознания. Сыщик сделал два широких шага и прыгнул, вытянув руку с пистолетом.
Убийца не ожидал охранника, выстрелил в вошедшего человека автоматически, зная, что у Гурова отличная реакция. Котов выстрелил в ответ, падая, — пуля ушла в потолок. Heожиданный выстрел отвлек внимание убийцы, который лишь взглянул на стрелявшего; этого времени оказалось достаточно, чтобы Гуров пролетел прихожую и часть гостиной, врезался убийце в ноги. Тот рухнул на ковер, выронил пистолет. Гуров приподнялся первым и всадил две пули в руку и плечо Пузырева.
В квартиру уже вбегал Нестеренко. Боковым зрением он увидел, что Гуров держит в руках два пистолета, а убийца лежит, и бросился к Котову, который сидел, привалившись к дивану.
— Мы успели, — сказал он и выронил пистолет.
— Еврей проклятый! Держись! — Нестеренко судорожно крутил диск телефона.
Потом он сидел рядом с другом, поддерживая голову, и говорил:
— Я всегда знал, что ты лучший. Гриша, не закрывай глаза, слушай меня... Сейчас приедут.
Гуров снял с убийцы пиджак, перетянул плечо полотенцем, оставил лежать на полу. Ощупал воротник рубашки, секунду подумал, надел наручники.
— Больно, — неожиданно сказал Пузырев. — Падла, я не знал, что так больно.
— Как Гриша? — спросил Гуров, глядя на Нестеренко.
— Ништяк, полковник, ты не знаешь, какие мы живучие.
Нестеренко уехал с Котовым в госпиталь, убийцу увезли куда положено, Гуров остался в квартире один. Но вскоре прибыл Станислав, которого оповестил дежурный по министерству. Он стал готовить ужин и все время о чем-то говорил. Гуров молчал, от еды и от рюмки отказался и только после звонка Нестеренко, который сообщил, что операция прошла успешно и жизнь Григория вне опасности, Гуров протер лицо жесткими ладонями и сказал:
— Станислав, никогда не соглашайся, чтобы тебя охраняли.
Приехал Орлов, они сидели за столом, почти не ели и не пили, не знали, о чем говорить, радости не было. Оперативники чувствовали огромную усталость.
Эпилог
После окончания спектакля Мария вышла на улицу, к ней, как обычно, рванулись поклонники, но дорогу им преградил милицейский патруль. Капитан козырнул, сухо спросил:
— Гражданка Строева? Прошу в машину.
— А в чем дело? — Мария опешила. Театралы молча расступились, капитан вновь козырнул:
— Прошу! Я выполняю приказ!
Мария, вроде бы привыкшая в актерским розыгрышам, не успела сориентироваться, как ее посадили в знакомый "Мерседес", за рулем которого сидел Станислав в полковничьих погонах. Сильная рука обхватила актрису за плечи, сидевший рядом Гуров прошептал:
— Будешь дергаться, наденем наручники!
