Алексей Макеев - Ледяной свидетель (сборник)
– Ладно уж прибедняться, – усмехнулся Лев. – Думаю, у тебя всегда найдется чем угостить.
Они сели за стол, и Гуров угостился и балыком, и семгой, и тем же медом. Когда, наконец, гость и хозяин выпили уже по две чашки чая, Григорий Гаврилович решил, что этого достаточно.
– Ну, теперь обувайся – и вперед, – скомандовал он. – Буду тебе свои угодья показывать.
Они вышли из дома, Сыромятников кликнул Найду. Собака тотчас же присоединилась к ним и побежала впереди. Два старых друга, не торопясь, двинулись вниз по улице.
– Охотиться здесь можно везде, – начал Сыромятников. – Например, вон в том лесу, справа – видишь? Он называется Воронье урочище. Почему – не спрашивай, не знаю. Ворон там не больше, чем везде. Зато хватает зайцев. А в другом лесу, в том, что слева, можно поднять стаю куропаток. Но мы с тобой завтра пойдем не туда, а подальше вперед.
– А там что? – спросил Гуров.
– Там находится урочище Ключи – оно и дало название всей деревне, а также нашему поселку. Называется оно так потому, что там имеется несколько ключей, то есть родников, которые питают два небольших болота. А где есть болота, там должны водиться – кто? Ну, скажи!
– Наверное, водяные, – серьезным тоном проговорил Лев.
– Все шутишь! Это хорошо! – одобрил его Сыромятников. – Если человек до преклонных лет сохраняет способность шутить – значит, это человек сильный и способный противостоять невзгодам. Так вот, друг Лева: там, где есть болота, как правило, водятся утки. А утиная охота, чтобы ты знал, – самая замечательная! Вот спроси меня почему.
– Хорошо, спрошу: почему?
– Во-первых, потому, что утка всегда водится стаей. Это тебе не глухарь, не вальдшнеп какой-нибудь. Уж если ты вспугнул уток – так не меньше десятка. Тут только не зевай, успевай ствол поворачивать да на спуск нажимать. Во-вторых, утка – птица серьезная, веса в ней побольше будет, чем в перепеле. Настреляешь пяток уток – и обеспечен мясом. А в-третьих, утка водится на болотах, в местах удаленных и труднодоступных. Чтобы выйти на выводок, вспугнуть, отстреляться, а потом найти добычу, надо прошагать не один километр, причем по камышам, по осоке… Это тебе не в засаде сидеть, пузо отращивать. Сейчас увидишь эти наши болотца, все заветные места покажу…
Они шли по улице, можно сказать, запруженной народом. Правда, в основном это все был народ детский. Дети постарше носились взад и вперед на велосипедах и роликовых коньках, малыши рисовали на асфальте или бегали друг за другом. За ними приглядывали взрослые.
– А что, в вашем поселке всегда так людно? – спросил Гуров своего спутника.
– Летом – да, – ответил Григорий Гаврилович. – Многие тут живут, а в Москву, по делам, только выезжают. А сейчас лето кончилось, люди вышли на работу, детвора в школе, так что половина коттеджей по будням стоит пустая, только на выходные люди съезжаются. А поскольку сегодня как раз суббота, народ и выехал на природу. Вот завтра вечером увидишь обратную картину – начнется общий разъезд. В понедельник здесь будет тихо…
– А ты как, обычно один на охоту ходишь? – продолжал расспрашивать Гуров.
– По будням – один, а по выходным – в компании. Обычно нас собирается четверо. Кроме твоего покорного слуги, в компанию входят Иннокентий Илларионович Суржиков, Павел Петрович Петелин и уже виденный тобой Игорь Угланов. Бывает еще и Тонких Аркадий Кузьмич, но он человек занятой и выбирается на охоту редко, не каждое воскресенье.
– Погоди, это какой же Тонких? – спросил Гуров. – Что-то мне эта фамилия знакома…
– Ну да, она и должна быть тебе знакома, – кивнул Сыромятников. – Аркадий Кузьмич, можно сказать, твой коллега. Следователь, работает в центральном аппарате СКР. Ведет особо тяжкие дела.
– Ага, вот, значит, что! – воскликнул Гуров. – Понятно… Но и фамилия Суржиков мне тоже кажется знакомой…
– А ты ее по телику мог слышать, – объяснил Григорий Гаврилович. – Иннокентий Илларионович – известный человек, владелец банка «Аркадия». Кроме того, он экономист, знаток рынка. А главное – человек общительный, за словом в карман не лезет. Так что журналисты любят брать у него комментарии ко всяким экономическим новостям. А поскольку сейчас экономика у нас на первом месте, то Иннокентий Илларионович превращается прямо в звезду экрана. Но ты увидишь, он человек простой, свойский, с ним никаких проблем не бывает, не то что с Углановым.
– А, это тот главарь общины… – догадался Гуров. – Гималайская гора… Как он вообще в вашу компанию попал? Обычно такие люди сидят взаперти…
– Вот и я так думал, а этот, представляешь, оказался страстным охотником. Вначале один ходил, а потом мы с ним как-то разговорились, ну, я его и пригласил в нашу компанию. Правда, потом чуть не пожалел…
– А что такое?
– Да он попробовал нас всех в свою веру обратить, – объяснил Григорий Гаврилович. – Один раз такой разговор завел, второй… Тут мы с Тонких его осадили, объяснили, что у нас один храм – природа и один учитель – охотничий нюх. Ну, он и притих. Вот, смотри, вот оно, первое болото.
Они вышли на берег небольшого озерца, густо поросшего камышом, осокой, другими травами. Гладь воды казалась пустынной. Но не прошло и пяти минут, как откуда-то справа выплыл целый утиный выводок: селезень, три уточки и молодые утята.
– Видал? – приглушенным голосом, наклонившись к самому уху Гурова, произнес Сыромятников. – Тут у нас настоящий охотничий рай. Завтра с утра сюда пойдем. Тут и Угланов будет, и Иннокентий. Может, и Тонких подойдет.
– А как же ружье? – спросил Гуров. – У меня нет.
– Ружье я тебе нашел. Я себе два года назад «винчестер» купил, а «тулка» осталась. Вот ее тебе и дам. Ружье хорошее, прикладистое, и бой кучный. Так что нареканий у тебя быть не должно.
– Да и не может у меня быть никаких нареканий, – ответил Гуров. – Я ведь не за добычей приехал, а просто походить, воздухом подышать. И если, как ты говоришь, при такой охоте надо много бродить, это как раз для меня.
Они двинулись назад по коридору из высокого камыша и снова оказались в лесу.
– Ну что, назад домой пойдем или еще побродим? – спросил Сыромятников.
– Давай еще погуляем, – сказал Лев. – Здесь так хорошо дышится, что я никак не надышусь вдоволь. А там дальше что – еще озера есть?
– Да, целая цепочка! – кивнул Григорий Гаврилович. – Только они поменьше, и лес вокруг гуще, а утки этого не любят. Так что мы туда редко ходим. Но поглядеть на них стоит, места красивые.
Они пошли дальше. Наезженная дорога исчезла, теперь они шли по тропе, которая то забиралась вверх, на склоны холмов, то спускалась в долину.
– Слушай, я что-то не пойму, а какой смысл в компании охотиться? – спросил Гуров. – Ведь все равно каждый со своей собакой сам по себе. Загонщиков, как в охоте на кабанов, тут нет, все на равных…
– Да, во время охоты у нас все на равных и каждый сам по себе, – согласился Сыромятников. – Но ведь хочется после охоты поговорить! Поделиться переживаниями! Вот тут без компании не обойтись. Сколько историй наслушаешься, да и сам свое расскажешь.
– И где же вы устраиваете этот «разбор полетов»?
– А вот будем возвращаться, я тебе покажу это место, – пообещал Сыромятников. – Есть одна полянка возле первого болотца. Мы там костровище оборудовали, пеньков натаскали, так что можно сидеть с удобством.
– И еще у меня вопрос, – продолжал расспрашивать Гуров. – Вот вы все вокруг одного озерца или болотца толчетесь, стреляете. А вдруг какой несчастный случай? Друг дружку застрелить не боитесь?
– Ты рассуждаешь как истинный правоохранитель, – рассмеялся Григорий Гаврилович. – Конечно, там, где есть огнестрельное оружие, всегда может случиться несчастье. Но оно ведь и с газовой плитой может случиться, и даже с обыкновенной розеткой – разве не так? Чтобы никакого несчастья не было, надо некоторые правила соблюдать. Например, не вставать друг против друга по разные стороны болота. Если все будут с одной стороны, друг в дружку не попадут. И потом, утку бьют всегда влет, в воздухе. А охотники, знаешь, не летают.
Глава 2
Обратно они шли другой дорогой – Сыромятников заявил, что надо показать гостю все окрестности и примечательные места. Поэтому они перешли через ручей и поднялись на западный склон. Здесь почва была суше, и здесь росли дубы, а за ними пошел сосновый лес.
– На краю дубравы можно на глухаря охотиться, – показывал Сыромятников. – Только они в наших местах редкость, повыбили их сильно.
Пройдя через сосны, они снова спустились пониже, и на краю березовой рощи увидели небольшую полянку, посреди которой чернело костровище.
– Вот и место наших сборищ, – широким жестом показал Сыромятников. – Здесь ты можешь увидеть картину «Охотники на привале». Каких историй я тут наслышался!
Они немного посидели на напиленных обрубках березового ствола, отдохнули и двинулись к дому. Но не успели сделать и нескольких шагов, как Гуров увидел идущего им навстречу человека. На вид незнакомцу было лет 65 или даже 70. Впрочем, если учесть, что он носил бороду, а она всегда старит, он мог быть и моложе. Да и вид у человека был какой-то нездоровый; словно он тяжело болел, а сейчас выздоравливает. Правда, глаза у него были вполне живые, ясные, и они внимательно оглядели Гурова и его спутника. Одет незнакомец был в поношенный пиджак, еще более ношенные штаны и стоптанные ботинки.
