Пер Валё - Исчезнувшая пожарная машина
Мартин Бек не нуждался ни в чьем сочувствии. По крайней мере, его никто не заставлял оставаться в Стокгольме и работать в июле. Напротив, он больше всего любил находиться в городе именно в это время. Как правило, он старался не брать отпуск в июле, потому что любил свой родной город, несмотря ни на что. Ему нравилось бродить по городу, когда не было толкотни, никто никуда не спешил, не нужно было опасаться интенсивного потока транспорта и дышать ядовитыми выхлопами. Он любил гулять по пустынным улицам в центре города в жаркое июльское воскресенье или по набережным прохладными вечерами, когда бриз приносил аромат свежескошенного сена с лугов в Меларе или запах морских водорослей.
Во вторник, шестнадцатого июля, он, однако, ничего этого не делал, а сидел без пиджака за своим письменным столом в Вестберге и чувствовал, что очень устал. Утром он закончил расследовать убийство, дело было совершенно ясным и вместе с тем печальным и бессмысленным. Югослав и финн поссорились во время совместной выпивки в кемпинге и финн пырнул югослава складным ножом на глазах у дюжины потрясенных свидетелей. Финн попытался скрыться с места преступления, но в тот же вечер его взяли в пустом вагоне на Центральном вокзале. За ним числилось много преступлений как в Финляндии, так и в Швеции. К тому же в с страну он въехал нелегально, так как всего два меся назад его депортировали на два года.
После этого Мартин Бек весь день занимался текущими делами, и теперь он сидел и молча глядел в окно.
Колльберг все еще исполнял обязанности старшего инспектора и находился в своем временном кабинете на Кунгсхольмене. Скакке куда-то ушел; Мартин Бек собственноручно дал ему какое-то поручение, но не мог вспомнить какое. Он слышал шаги в коридоре, хлопанье дверей, стук пишущих машинок и голоса, доносящиеся из соседних кабинетов. У него промелькнула мысль, не выпить ли с кем-нибудь по чашечке кофе, но он тут же отбросил ее, потому что особого желания не испытывал.
Мартин Бек приподнял бумагу, покрывавшую столешницу, и вытащил из-под нее список тех дел, которые записывал, чтобы о них не забыть. Вообще-то у него была очень хорошая память, однако недавно он заметил, что она стала его подводить, и решил записывать то, что не может сделать немедленно, но что должно быть сделано позже. Недостаток этого метода состоял в том, что Мартин Бек постоянно забывал о существовании списка и не заглядывал в тайник, где тот лежал.
Хотя он давно не заглядывал в список, все пункты уже были выполнены за исключением двух. Он взял авторучку и вычеркнул их, одновременно пытаясь вспомнить, что означает имя, написанное в самом верху списка. Эрнст Сигурд Карлсон. Внизу была написана фамилия Цакриссон. Ну, с этим ясно. Цакриссона он собирался вызвать, чтобы тот подробно описал, чем занимался Мальм, когда за ним следили. Другой сотрудник, который вместе с Цакриссоном следил за Мальмом, уже обо всем рассказал в деталях, однако Цакриссона опросили лишь вскользь сразу после пожара. А теперь он был в отпуске.
Мартин Бек закурил «Флориду», откинулся на спинку кресла и пустил струю дыма прямо в потолок.
— Эрнст Сигурд Карлсон, — тихо сказал он.
И тут он вспомнил, кто этот человек. Совершенно незнакомый мужчина, который написал его имя в блокноте, перед тем как застрелиться. Мартин Бек по-прежнему не знал, почему он это сделал. Хотя не было ничего необычного в том, что его знают люди, с которыми он не знаком. Он был старшим инспектором, и в связи с расследованием убийств его имя часто упоминалось в газетах, да к тому же несколько раз ему пришлось выступить по телевидению.
Он сунул список под бумагу. Потом встал и направился к двери. Одна чашка чая все же не повредит, подумал он.
В понедельник, двадцать второго июля, Цакриссон возвратился из отпуска и Мартин Бек в то же утро позвонил ему.
Теперь Цакриссон сидел в кабинете Мартина Бека в Вестберге и, покашливая, читал вслух монотонным голосом записи из своего блокнота. Утомительное перечисление мест и дат. Время от времени он отрывал взгляд блокнота и делал кое-какие дополнения.
Гёран Мальм последние десять дней находился в состоянии меланхолии. Все они проходили однообразно. Бóльшую часть дня он проводил в двух пивных на Хорнсгатан. Домой уходил около восьми часов, заметно пьяный и почти всегда один. Дважды покупал крепкие спиртные напитки и брал с собой проститутку. Было ясно, что у него мало денег. Очевидно, смерть Олафсона поставила его в затруднительное положение. За день до смерти Мальма Цакриссон видел, как тот почти час стоял у пивной и клянчил деньги на выпивку.
— Так значит, он совершенно опустился? — пробормотал Мартин Бек.
— Он пытался одолжить деньги и в тот день, когда умер, — сказал Цакриссон. — Я так думаю. Он пошел…
Цакриссон перевернул страницу блокнота.
— Седьмого марта в девять часов сорок минут он вышел из дома на Шёльдгатан и отправился на Карлвиксгатан, где зашел в дом номер 4.
— Карлвиксгатан, — повторил Мартин Бек.
— Да, на Кунгсхольмене. Он поднялся лифтом на четвертый этаж и через несколько минут вышел из дома. Он нервничал и выглядел растерянным, поэтому я решил, что он пытался одолжить у кого-то деньги, но либо ему отказали, либо того человека не оказалось дома.
Цакриссон посмотрел на Мартина Бека так, словно ожидал похвалы за свою дедукцию. Однако Мартин Бек сказал, глядя куда-то мимо него:
— Карлвиксгатан, номер 4. Где я слышал это раньше?
Потом он посмотрел на Цакриссона и спросил:
— Ты, наверное, уже об этом рассказывал, так?
Цакриссон кивнул.
— Старшему инспектору Колльбергу, — ответил он. — Он приказал мне выписать фамилии всех жильцов этого дома.
— Ну?
Цакриссон заглянул в блокнот.
— Их там не много, — сказал он. — Севед Блом, А. Свенсон, Эрнст Сигурд Карлсон…
Карлвиксгатан — короткая и тихая улочка, связывающая Нор-Меларстранд и Хантверкаргатан, недалеко от Фридхемсплан. На машине Мартин Бек доехал туда за десять минут.
Он не слишком надеялся на то, что удастся что-либо выяснить, ведь Эрнст Сигурд Карлсон умер четыре с половиной месяца назад.
На четвертом этаже на двух дверях действительно значилось «Севед Блом» и «А. Свенсон», на третьей двери висела новая табличка с фамилией «Ског». Мартин Бек позвонил, однако ему никто не открыл. Он позвонил в соседнюю дверь.
Отпустив Цакриссона, Мартин Бек вызвал полицейских, которые в то утро, когда Эрнст Сигурд Карлсон совершил самоубийство, были в его квартире. От них он среди прочего узнал, кто вызвал полицию.
Капитан Севед Блом сразу же пригласил Мартина Бека зайти и принялся ему рассказывать, как он раскладывал пасьянс и вдруг услышал выстрел. Он был в восторге от того, что ему представилась возможность еще раз повторить эту драматическую историю, и подробно описал, как все было. Мартин Бек выслушал его и в конце спросил:
— Что вам известно о покойном? Вы общались с ним?
— Нет. Мы здоровались при встрече, вот и все. По-моему, он был нелюдимым.
— Вы видели кого-нибудь из его друзей?
Капитан Блом покачал головой.
— Похоже, у него их вообще не было. Он всегда вел себя тихо, и никто никогда не навещал его. Довольно странно, но один из его знакомых пришел к нему в то самое утро. Какой-то оборванец. Я как раз выносил мусор, скорая помощь уже уехала и полицейские тоже ушли. Ну так вот, смотрю, этот мужчина звонит в его квартиру. Я поинтересовался, кто ему нужен, и когда понял, что он близкий знакомый, рассказал ему, что произошло. Я еще сказал ему, что он может сходить в полицию, если хочет узнать подробности.
— Вы сказали ему, что Карлсон совершил самоубийство?
— Ну… Я сказал, что он умер и что здесь была полиция.
Когда Мартин Бек вернулся в Вестбергу, он уселся за письменный стол, закурил и после долгих раздумий позвонил Хаммару.
— Это дело с каждым днем становится все более и более загадочным, — сказал Хаммар. — Будет счастьем, если тебе удастся когда-нибудь найти человека, который имел бы отношение к этому делу и остался в живых. Какие, по-твоему, выводы из всего этого следуют? И почему тот человек записал твое имя перед тем, как покончить с собой?
— Я полагаю, что Карлсон, Олафсон и Мальм были членами одной… ну, скажем, банды. И Карлсон почему-то захотел выйти из игры. Он решил позвонить в полицию и записал мое имя, потому что слышал обо мне. Потом он передумал. Не знаю, на каких ролях он был в банде. Как, по-твоему, что звучит?
— Я считаю, что это звучит как детская сказочка, — ответил Хаммар. — У нас есть трое мертвых мужчин. Один убит, другой убит и одновременно совершил самоубийство, и еще один, который всего лишь совершил самоубийство. Чем ты можешь объяснить этот суицидальный психоз?
Мартин Бек вздохнул.
— Думаю, Мальм начал нервничать и в конце концов пошел к Карлсону спросить, не знает ли тот, куда подевался Олафсон. Услыхав, что Карлсон умер, он решил покончить с собой.
