Алексей Макеев - Изумрудный свидетель
Он взял за рукав председателя кооператива, подвел куда надо и спросил:
– Этот гараж кому принадлежит? Он не брошен?
– Нет, действующий. Кондратьева числится хозяйкой, только она умерла несколько лет назад. А теперь сынок ее тут хозяйничает. Редко бывает, но за прилегающей территорией следит и платит исправно. Что членские взносы, что за свет.
– А как вы за свет берете с членов кооператива?
– У каждого стоит опломбированный счетчик.
– Кондратьев платит больше других или меньше?
– Примерно в серединке. Я так говорю, потому что у нас есть такие, кто много жжет света. Станки там у них стоят, сварочное оборудование. Есть и такие, которые совсем мало платят.
– Адрес этого Кондратьева мне принесите! Никому ни звука о том, что я интересовался им! Поняли меня?
– Так точно! – Председатель сурово свел брови. – Все понимаю, сам майором был.
* * *Лешку Кондратьева в подпол спускали вниз головой. От этого все ссадины и кровоподтеки на его теле, особенно на голове, как будто набухли и стали невыносимо пульсировать. Если Санек не подхватит, то эти упыри его просто бросят, а там ступеньки. Но руки друга подхватили избитое тело. Больше Лешка ничего не помнил.
Очнулся он от холода, который приятно обнял его голову и забирался под рубашку. По коже парня побежали мурашки, но он пришел в себя. Их били почти двое суток. Поочередно. По приказу Бурого допытывались про тех людей, которые занимались подделкой бриллиантов. Один такой липовый камешек попал в ту партию, которую Лешка пытался сбыть через Арслана. А тут еще и этого кавказца убили, если верить бандитам.
Сказать парням было нечего. Сами палачи это, видимо, понимали, поэтому работали с неохотой. Но Бурый приказал и уехал. А его распоряжения всегда выполняются.
– Ты как, Леха? – хриплым, почти неузнаваемым голосом спросил Санек.
– Жить буду, если нас перестанут бить.
– Ты слышишь?
– Чего? В голове шумит, как Ниагарский водопад.
– Наверху что-то происходит. Похоже на драку и тихую стрельбу.
– Как это тихую? С глушителями, что ли?
Санек не ответил. Сверху затопали ноги, сразу несколько человек, много. Отлетали в стороны стулья, где-то треснуло и рассыпалось стекло. Потом кто-то громко велел принести инструмент. Хрустнуло дерево под мощным рычагом, отлетел замок, на скорую руку приделанный парнями Бурого. Творило подпола поднялось, и вниз хлынул солнечный свет.
Лешка зажмурился. Ему не хотелось открывать глаза.
– Эй, узники, давайте, выбирайтесь оттуда! – раздался веселый голос.
Санек стал помогать, и Лешке волей-неволей пришлось открыть глаза. Теперь солнце в них не било. Его заслоняли ноги в черных штанах и берцах. Руки в перчатках помогли вытаскивать тело Лешки, потом подняли Санька.
Теперь парням стало понятно, что дачный домик полон бойцами ОМОНа. Трое быков Бурого лежали лицами вниз, с разведенными в стороны ногами. Руки у них были скованы браслетами. Один лежал на спине и был накрыт с головой старой курткой. Из-под нее расползалось пятно крови.
– Сюда их, на солнышко, – приказал какой-то мужчина в гражданском костюме. – Дайте я хоть на этого Конрада погляжу. Пока он живой. Ты как, Конрад, помирать не будешь?
Лешка хотел что-то ответить, но тут омоновцы на его глазах сломали навесной замок сарая и распахнули дверь. Он увидел Макса, подвешенного за руки, окровавленного. Судя по тому, как аккуратно омоновцы его снимали и укладывали на землю, он был жив.
– Тридцать сребреников, – прошептал Лешка.
– Что? – спросил мужчина. – Бредишь, голубок. Ничего, прояснится скоро в голове. Крепкая она у тебя. Нам ведь о многом надо поговорить.
– Вы кто?
– Полковник Крячко, Главное управление уголовного розыска. Звучит? Вот на каком серьезном уровне ты влип, парень. Но ничего, главное, что живой. А то обидно, если бы от тебя ничего не осталось. И посадить некого было бы!
– Вовремя вы, а то так все и обернулось бы, – прошептал Лешка и почувствовал, что снова теряет сознание.
* * *Гуров сидел в кабинете и заканчивал допрашивать Богатова и Рыбина. Когда ему доложили, что привезли Кошелева, он приказал доставить задержанного к нему в кабинет. Двое прапорщиков ввели в общем-то симпатичного молодого мужчину, которого портил только горб. Верхняя часть туловища, перекошенная на одну сторону, повлияла и на походку, и на то, что этот человек смотрел на всех немного хитровато и как-то сбоку. Хотя, может быть, дело было в том, что он понимал свое положение.
Прапорщики сняли с Кошелева наручники, и Гуров разрешил им выйти.
– Проходите, Володя, садитесь вот тут, напротив меня, – предложил сыщик. – Фамилия моя Гуров, зовут Лев Иванович. Где вы находитесь, надеюсь, понимаете?
– Да, понимаю. Мною занимается центральный аппарат МВД.
– Да. Все правильно, – разглядывая задержанного, сказал Гуров. – Чтобы избежать лишних никчемных разговоров, переливания из пустого в порожнее и просто траты времени, я сразу скажу, что мне известно. Вы пока молчите и внимайте, Володя. А когда поймете, что ваше дело труба, тогда мы и поговорим начистоту.
И Гуров стал рассказывать, как до него после разговоров в стенах физического института дошло, что приличный объем фианита в лихие девяностые ушел оттуда неведомо куда. Об этом никто и не вспомнил бы, если бы не одна злополучная находка. Кое-что выпало из кармана одного из грабителей, обчистивших хитроумным способом ювелирный салон.
– И вот ведь беда, Володя! – Гуров покачал головой. – Мы вместе с руководством ювелирных сетей стали проверять их и неожиданно обнаружили, что только в одной нет таких подделок. Это сеть бизнесмена Матюшина. Называется она «Элит». Вы там работаете. Не спешите, Володя, иронизировать, говорить, что мы теперь всех в этой сети будем подозревать в распространении подделок, изготовленных из фианита. Этот камушек изобрели и впервые получили в ФИАНе. Знакомая аббревиатура? Конечно, ведь там работал ваш отец, ныне покойный, к сожалению. Он был старшим инженером семнадцатой лаборатории. Я ничего не хочу сказать плохого о вашем отце, Володя, потому что у меня нет прямых улик. Но около тридцати килограммов фианита пропало именно в девяностые годы. Куда они делись, не помнит никто, а документы не сохранились.
– Значит, я могу идти? – спросил Кошелев и усмехнулся.
– Попозже. Я ведь не рассказал вам всего. Итак, я вспомнил, что в списках работников ювелирных магазинов мне попадалась ваша фамилия. Сперва я решил, что это совпадение. Потом мы получили распечатки ваших звонков, отследили контакты, установили локализацию абонентов. Вот беда, в этих местах все жутко запущено, нет ничего, кроме заброшенных складов. Когда-то там располагалась ткацкая фабрика, а потом остатки помещений стали сдавать в аренду. Те, которые еще были в приличном состоянии. Вот в этих лабиринтах складов, проездов между ними и терялись ваши абоненты.
Гуров подробно рассказал про Кешу Лопатника, которого так обидели свои же подельники. Он сказал, как удалось установить связь Лопатника и погибшего человека, в кармане которого был найден мешочек с ограненными кристаллами фианита. Лев Иванович объяснил, как операм удалось выйти на проводника поезда Саратов – Берлин. Он доставлял на Запад бриллианты, которые преступники заменяли в изделиях фианитами. Назад этот проводник привозил деньги.
– Мы ни за что не вычислили бы второго курьера, который работал параллельно или взамен убитого первого, если бы не некий Иван. Вы его знаете?
– Иванов много.
– Хотя бы одного? Нет?.. Собственно, это и неважно, хотя знать могли бы. Интересный тип. Он фактически замкнул на себя всю контрабандную деятельность в этом районе, а тут вы со своими бриллиантами. Но и это не самое важное. Главное в том, что Иван собрался с вами разобраться серьезно, Володя. Вы еще не знаете, но восемь часов назад он с группой вооруженных помощников ворвался в ваш подпольный цех по огранке фианитов.
Лицо Кошелева побледнело, и Гуров это отметил.
– Вы молодец, Володя, весь в отца, только таланты ваши криминальные. Их бы направить на благо общества. Вы ведь сын инженера, вам удалось-таки изобрести станок и методику огранки хрупких фианитов. Из рук ваших работников, которых вы, видимо, обучили, камешки выходят с острыми гранями, а не с овальными. Видите, я и эту тонкость постиг, пока до вас добирался. Кстати, много трупов по дороге осталось. Очень даже! Просто горячие страсти какие-то кипят вокруг ваших фианитов.
– Я к трупам отношения не имею, – хриплым от волнения голосом ответил Кошелев.
– Прямо не имеете, а косвенно? Пока этот Иван добирался до вас, он убил, например, мелкого вора по имени Вован. Тот, видите ли, проболтался одной элитной проститутке, что завалит ее алмазами, и чуть не выдал цепочку, ведущую к группе грабителей. Иван решил, что, убив Вована, он отсекает возможность полиции и других бандитов выйти на эту проститутку Гальку, а через нее – на контрабанду. Хотя я подозреваю, что он имел и другую цель. Например, хотел, чтобы в этой группе воров, где состоял Вован, все перегрызлись, чтобы на них вышли иные криминальные круги. Собственно, так оно и получилось.
