Фридрих Незнанский - Кровавый чернозем
Скрипнула дверь погреба.
«Баста, — решил Ковригин, — хватит играть в детектива, нужно осмотреть сарай, а потом — дом».
Выйдя из погреба, Ковригин окинул взглядом расстояние до сарая, сравнив его с расстоянием до дома: дом был явно ближе.
«Нет проблем: сначала дом, потом сарай», — сориентировался Ковригин, подошел в дому и еще раз постучал в дверь. Никто не отозвался. Ковригин легонько нажал на дверь, дверь оказалась не заперта.
Небольшой коридор с круглым столом посредине и деревянными лавками справа и слева, еще одна дверь — в комнаты. И эта дверь тоже оказалась открытой. Ковригин растерялся: вот оно, логово врага. И что же ему теперь делать?
«Искать», — решил он, сам толком не понимая, что именно он должен искать в доме.
Большая гостиная: иконы, вязаные половички, старый мебельный гарнитур, диван… Комната прямо: печь, кровать, шкаф… Еще одна дверь.
«Спальня», — подумал Ковригин и присел на диван.
Настала пора привести в порядок мысли. Поход в дом Сергеевых, судя по всему, ничего не дал: ни тебе улик, ни следов преступления, ни даже самих хозяев, скромный, если не сказать, убогий быт которых превращал все подозрения Ковригина в нелепость.
«Может, они вообще с сыном не общаются и не имеют ни малейшего понятия о том, чем на самом деле он занимается?» — мелькнула у Василия мысль, превратившая окончательно его поход в дом Сергеевых в бессмыслицу.
— А-а… — вдруг отчетливо донеслось из-за той двери, которую Ковригин принял за спальню.
Ковригин замер. Прятаться было негде. Приняв боевую позицию, которой его учили в юношеские годы в секции вольной борьбы, и приготовившись встретить любой удар, Василий ждал у двери в спальню. Прошла минута, потом другая. Из спальни никто не появлялся. Ковригин устал ждать, подкравшись на цыпочках к двери, попытался в замочную скважину рассмотреть того, кто стонал в комнате. Никого не было видно.
«Может, опять мое воображение рисует всякие ситуации?» — подумал он. И словно в опровержение его мыслей, из комнаты снова раздался стон.
«А что, если там… Если тому, кто там, нужна помощь?» — С этими мыслями Василий решительно открыл дверь спальни.
Картина, которую он там увидел, не могла ему и в голову прийти: на диване, свесив руку на пол, в одежде спал Пузырь. Характерный запах пьющего не первый день человека, которым была пропитана спальня, говорил о том, что Пузырь здесь не первый день, и еще о том, что пьет он тоже не первый день.
«Как же он приехал? — недоумевал Ковригин. — Пьяный — за рулем?»
Пузырь словно почувствовал присутствие в комнате постороннего человека, он повернулся на живот и промычал:
— Убью…
Боясь, как бы это не произошло на самом деле, Ковригин, пятясь, вышел из спальни, стараясь не скрипнуть дверью, в коридор. Из коридора, не прикрывая за собой давно не смазанные входные двери, выскочил во двор. И пошел, почти побежал. Если бы мог, то, как тот мальчишка — только бы пятки засверкали, но положение не позволяло.
«Что скажут односельчане?» Трезвая оценка любой ситуации не раз выручала Ковригина, помогла она и на этот раз. Дойдя до калитки, Василий остановился.
«Стоп, — подумал он, — а сарай?»
И противоречивые мысли заговорили одновременно в его голове.
«Ты с ума сошел? — твердила одна. — Какой сарай? Что там может быть? Все, что ты искал, нашел, нужно ехать к Грязнову!»
«Все, завязывай с этим делом и давай домой, хватит играть в детектива! Это не твое дело, пусть им занимается тот, кто получает за это деньги, кстати, твои, кровные, заработанные честным фермерским трудом!»
«Нет— нет, именно в сарае… Нужно проверить все: от начала и до конца!»
«Тебе что, жить надоело?…»
«Будь мужиком, в конце-то концов! Решил, так делай!»
Победила последняя мысль.
«Будь что будет, — подумал Ковригин, развернулся и направился к сараю, — по крайней мере не в чем будет себя упрекнуть».
Впоследствии эту ситуацию Ковригин будет вспоминать много раз, рассказывая своим друзьям, и Грязнову в том числе, каких усилий стоило ему тогда взять себя в руки и, можно сказать, на глазах у врага сделать у него обыск.
Страхи, опасения Ковригина были вознаграждены: в сарае действительно стоял джип.
«Неужели тот самый?» — Ковригин провел рукой по шине: песок тот же, что и во дворе милиции.
Это был именно тот самый джип, с которого началась эта история: великолепный «рейнджровер», похищенный у Дениса Грязнова.
Что делать дальше, Ковригин знал: конечно, к Грязнову! Но прежде — к другу, перевести дыхание, рассказать и посоветоваться, хотя и так все теперь стало понятно.
Торопясь, выходя из сарая и направляясь к калитке, Ковригин не заметил, что за ним наблюдают. И только взявшись за веревку и отцепляя ее от ржавого гвоздя, он услышал, точнее, прочувствовал всем своим телом прозвучавший вопрос:
— Эй, ты кто, а ну-ка стой! — Сама жизнь скорректировала вопрос, не раз звучащий за сегодняшний день в воображении Ковригина.
«Иван Николаевич», — узнал голос Сергеева-старшего Ковригин и вздохнул с облегчением.
— Здравствуйте, Иван Николаевич, — Ковригин обернулся навстречу хозяину, доброжелательно протягивая для пожатия руку.
— А-а, Васька, — смягчился хозяин, — а то я гляжу, чужой по двору ходит, думал сына звать на подмогу.
«Хорошо еще, что ты не увидел, как я не только по двору хожу», — подумал Ковригин.
— Чем обязаны? — заглядывал в глаза гостю Сергеев.
— Да ничем, собственно, просто зашел, — оправдывался на ходу Ковригин, не успев сориентироваться.
— Просто нынче только кошки родятся, — высказал банальную сентенцию хозяин.
— Это верно, — решив не вызывать напрасных опасений хозяина, Ковригин и придумал на ходу объяснение. — Машку ищу, коза это моя, третий раз сбегает, стерва.
— Любимая коза, — похлопал гостя по спине Сергеев и сам рассмеялся своей шутке. Помнишь, как в кино: приносит грузин козу к ветеринару, а коза у него тоже любимая была…
— Не козу, а овцу, Иван Николаевич, — перебил его Ковригин. — Слушай, я пойду, а? Машку надо искать…
— Я тебе пойду! — Сергеев обнял гостя за плечи. — В какой еще раз к нам зайдешь, пойдем выпьем, а коза твоя найдется, не бойся…
— Может, как-нибудь…
— Никаких «как-нибудь», а прямо сейчас, с сыном ты моим, кстати, не знаком?
«И рад бы не знакомиться», — подумал Ковригин и ответил отрицательно.
— Вот и познакомишься, — обрадовался Иван Сергеев и повел гостя в дом.
— Колька! — взревел Иван, распахивая перед Ковригиным входную дверь.
Ковригин снова очутился в гостиной.
— Колян, ты что, спишь?! — Хозяин направился в спальню.
— Убью, — раздалось уже знакомое Ковригину пузыревское мычание из спальни.
— Дрыхнет, — выглянув из спальни, ласково сказал Иван Николаевич и снова заревел: — Коляшка! Пошли козу искать!
В спальне раздался грохот, по которому трудно было понять, что именно там произошло: то ли отец стянул сына с дивана, то ли сын, оттолкнув отца, бросил его на пол. Ковригин решил было вмешаться, но передумал: «Сами разберутся». И действительно, через пару минут из спальни показались оба, как две капли воды похожие друг на друга, — отец и сын Сергеевы. И первое слово, которое они произнесли, оба, одновременно, было:
— Выпьем?
— А это кто? — заметил гостя Пузырь. — Ты кого привел, па?
Ковригин оценил пространство: если что, ближе всего — окно, из гостиной прямо во двор и…
— Ты мента привел! — заревел Пузырь и двинулся на Ковригина.
— Сынок, какого мента, — заслонил собой Ковригина Сергеев-старший, — ты выпей-ка, на, — отец налил сыну полстакана водки из аккуратно спрятанной под столом бутылки, — а то и меня за мента примешь…
«Сынок» выпил. Всмотрелся в Ковригина:
— Да ты, я вижу, уже второй раз ко мне в дом приходишь!
— Ну ты даешь! — Отец налил ему еще. — Перепил ты, сынок, — и выпил сам. — А ты-то чего отстаешь, — толкнул под локоть Ковригина, — пей, а то козу искать не пойдем… — и снова сам засмеялся своей шутке.
— Нет, батянь, постой, — опять направился к Ковригину Пузырь, — я же помню, когда я спал, он вот так, как ты сейчас, рядом стоял…
— Ты подумай, Коляна, ну что ты говоришь, как ты мог видеть, если ты спал?
Пузырь задумался. Было видно, что его мозг не привык к сложным умственным операциям, Пузырь махнул рукой:
— Налей.
Снова выпил, похлопал Ковригина по спине:
— А ты клевый мужик!
— Почему? — удивился такому комплименту из уст врага Ковригин.
— Потому что кончается на «у», — Пузырь расхохотался. — Это знаешь, как вопрос типа: почему меня Пузырем зовут, а, не знаешь почему?
— Выпить любишь? — предположил Ковригин.
Отец и сын смеялись так, что дрожала бутылка на столе.
