Фридрих Незнанский - Миллионщица
Десять лет службы в органах даром для Романова не пропали, соображать быстро и во вполне конкретном направлении он умел. И прекрасно понимал, что, если адвокат погорит, а он, Романов, разумеется, вместе с ним, вот тут уж не то что легким, но даже сильным испугом не отделаться. К такому выводу помощник адвоката пришел, услышав недавно совершенно случайно, как Иванов, разговаривая по телефону, назвал своего собеседника, назначая ему встречу, кличкой, хорошо известной в бывших служебных кругах Владимира.
Кто такой Ярый, знали все благодаря судебному процессу, из-за которого бывшие коллеги Романова его нынешнего хозяина ненавидели от всей души. Впрочем, не все, а в основном те, кто поймал Максима Игнатьева. Кое-кто, в том числе люди, порекомендовавшие в свое время нанять Виктора Степановича в качестве защитника, пожалуй, даже восхищались виртуозным профессионализмом Иванова. Хотя к бандиту Ярому это восхищение конечно же не относилось.
Нашумевший процесс давно остался в прошлом, поэтому Владимир и насторожился, подслушав через неплотно закрытую дверь в кабинет адвоката, что тот назначает Игнатьеву встречу, да еще в точности таким же тоном, каким разговаривал с ним самим с тех пор, как нанял его в качестве помощника. Все это Владимиру не понравилось: уж он-то хорошо знал по опыту прежней службы, что поговорка «сколько веревочке ни виться…» чаще всего сбывается именно в таких обстоятельствах…
Обдумав все это, вместе взятое, и сложив два и два – под второй половиной подразумевалось дело Ларисы Стуловой, которым Иванов сейчас занимался самым активнейшим образом, словом, сложив одно с другим, он, до этого хорошо, но формально исполнявший свои нынешние служебные обязанности, решил с помощью еще остававшихся у него немногих связей разузнать о Ларисе Вячеславовне, а главное, о тех претензиях, какие возникли к ней у закона, как можно больше. Разумеется, для Романова не было секретом, что Стулова, как и многие предыдущие клиентки Виктора Степановича, сделалась его любовницей.
Необходимую информацию бывшему майору милиции удалось собрать за день до того, как адвокат вдруг, ни с того ни с сего, милостиво подарил ему дополнительный выходной. И эта информация привела Романова в ужас… Надо сказать, вовсе не тем, что дамочку подозревали в подготовке убийства собственного мужа, – за годы работы он и не такое видел, удивить бывшего мента тем, на что способны люди, а бабы тем более, трудновато…
Более всего Романова напугало даже не то, что дело Стуловой, оказывается, ушло в Генеральную прокуратуру, а то, в чьи руки попало расследование. Александр Борисович Турецкий, помощник генерального, в его прежней среде считался легендарным «важняком», никто из его коллег не сумел бы припомнить ни одного подчистую проваленного им дела. О том, что он частенько играет в одной и той же, давно сложившейся команде, Владимир знал тоже, как и, пожалуй, о единственном пользующемся уважением со стороны милицейских ЧОПе «Глория», имеющемся в распоряжении команды Турецкого, можно сказать, в любой момент. Обдумав сложившуюся ситуацию, бывший майор понял, что роковой момент, когда его судьба может еще раз повернуться в другую сторону, настал.
Необходимый ему «жучок» он раздобыл у знакомого частного детектива, кое-чем обязанного бывшему майору, и пристроил его в кабинете шефа как раз утром того дня, когда Иванов отправил своего помощника из офиса.
Кроме всего прочего, от Романова не укрылись и манипуляции «жигуленка» с тонированными стеклами, за которым он прицельно наблюдал, пока его шеф занимался любовью со Стуловой, и окончательно утвердился в своих подозрениях, приметив в конце улицы Филю Агеева, которого знал в лицо. Вот по всему этому помощник адвоката, услышав, что он на сегодняшний день свободен, выйдя из приемной и как следует хлопнув дверью, вместо того чтобы действительно убраться из офиса, проскользнул, стараясь двигаться бесшумно, в пустующую часть особняка и, пристроив наушники захваченного из дома плейера на положенное место, затаился в самом дальнем углу помещения, приготовившись ждать столько, сколько понадобится для того, чтобы выяснить, что именно затеял адвокат.
17
В тот самый момент, когда Романов вдумчиво прослушивал полученную им, как не сомневался он сам, бесценную запись, Александр Борисович Турецкий, как ни странно, тоже был занят личностью Виктора Степановича Иванова, постигая некоторые особенности профессиональной методики адвоката с помощью своего давнего друга Юрия Петровича Гордеева.
Происходило это в служебном кабинете Турецкого, как повелось уже давным-давно, при запертых дверях, в обществе бутылочки хорошего коньячка. Компанию им составлял помощник Александра Борисовича Олег Левин, собственно говоря, и ведущий дело Стулова на всех его конкретных этапах.
– Словом, Саша, – Юрий Петрович едва пригубил свою порцию, – если до сих пор ни в какой «мокрухе» иначе, как в качестве защитника своих отморозков, Иванов замешан не был, это вовсе не значит, что ни на что подобное он не способен. Правда, на мой взгляд, для таких «подвигов» он трусоват, шкурой своей дорожит более, чем… Но вы с Олегом утверждаете, что тут замешана его баба, она же клиентка?
– Никаких доказательств у нас нет, – вмешался Олег, – это просто подозрения. К сожалению, контора Иванова, куда она ездит куда чаще, а главное, систематичнее, чем требует общение с адвокатом, действительно охраняется по высшему классу. Хотя с Денисом мы об известной вам возможности пока не говорили…
– Допустим, – кивнул Гордеев, – так оно и есть. И что это вам даст? По-моему, ничего: ходят упорные слухи, что практически все его клиентки помимо положенного гонорара расплачиваются еще и натурой. Для такой сволочи, судя по всему, женщины значат крайне мало.
– Кто знает, – задумчиво произнес Турецкий, – может быть, на сей раз действительно что-то серьезное? Говорят, хотя бы раз в жизни это случается даже с такими, как наш адвокат. Лариса Вячеславовна женщина весьма привлекательная, Артамонова можно понять, лично у меня, пожалуй, тоже рука бы не поднялась засадить эдакую красотку в предвариловку. Возможно, тоже обошелся бы подпиской о невыезде, тем более что она и сбегать-то никуда явно не собирается.
– Признайся, Дениса с ребятами к ней пристроил? – усмехнулся Юрий Петрович.
– А ты вроде бы сомневался? Ладно, ребятушки, напиток стынет. Прозит!
После естественной паузы, вызванной смакованием коньячка, первым заговорил Юрий Петрович:
– В общем, Саня, я могу повторить только то, что уже говорил в прошлый раз: за этим козлом нужна «наружка», глаз с него спускать нельзя, поверь на слово.
– Да верю я тебе, Юра, – нахмурился Турецкий. – Только, возможно, подскажешь заодно, где брать в таком количестве людей? К Денису мне обращаться за дополнительными силами уже просто стыдно: если не забыл, ребята периодически пашут на нас бесплатно, и нынешний случай как раз тот самый. А ведь им тоже жить надо! К тому же у них параллельно с нашим сейчас идет весьма серьезное расследование. По-хорошему, Денису надо бы все силы бросить туда, а не на благотворительность Генпрокуратуре!
– Но ведь у вашего Меркулова, если я правильно помню, есть какой-то спецфонд?
Турецкий и Левин переглянулись и тяжко вздохнули дружным дуэтом, не сговариваясь. Гордеев рассмеялся и покачал головой:
– Считайте, на мой глупый вопрос вы уже ответили. Ладно, ребята, мне, пожалуй, пора. Или у вас еще имеются вопросы? Тогда давайте по-быстрому.
– Да нет, Юра, вопросы если и имеются, то не к тебе, а к нам самим. Спасибо за консультацию.
Юрий Петрович кивнул и поднялся с насиженного места. Но уже возле дверей неожиданно притормозил и повернулся к Турецкому:
– Слушай, Саня, я кое-что, по-моему, упустил, точнее, не сразу вспомнил…
– Что именно? – Александр Борисович поглядел на друга с надеждой.
– Ты-то ведь должен помнить дело Ярого? По-моему, его вел кто-то из твоих следаков…
– Не вел – курировал… Валера Померанцев… Стоп! – Александр Борисович хлопнул себя по лбу. – Точно! Теперь припоминаю: скандальный процесс, а защитником Ярого, то бишь Максима Игнатьева, был как раз Иванов. Верно?
– Верно!
– И что это нам дает? – удивился Олег Левин.
– Юра, спасибо, я понял! – Турецкий повернулся к своему помощнику: – Ты, Олег, тогда, по-моему, еще в другом комитете работал, поэтому и не в курсе. Короче, Ярый, он же Максим Игнатьев, – удивительно везучий бандюк, отморозок полный, но на зону прогулялся всего один раз, в далекой юности. Кличку получил за склонность, особенно в подпитии, к психопатическим вспышкам, во время которых, якобы не помня что делает, способен убить человека.
– Кто такой Ярый, я знаю, – вставил Левин.
– Очень хорошо. То есть ничего хорошего в этом, разумеется, нет. Хорошо, что знаешь. Ну а дело, о котором идет речь, как раз и связано было с убийством! Юра?..
