Кнут Фалдбаккен - За гранью
В вагончике была абсолютная тишина.
В кафе сидели только двое водителей грузовиков, каждый со своей порцией мясных фрикаделек и тушеной капусты. Киоск был пуст. На шоссе машины двигались в сторону границы. Уже начало смеркаться. Ветер гудел в фонарных столбах. Вокруг кемпинга чернел лес. Арне подбежал обратно к вагончику, постучал еще раз и попытался заглянуть в окно. В щель между занавесками он смог разглядеть кусочек знакомого интерьера. На столе стояли пустые бутылки и стаканы. Кровать не была застелена, как будто собирались второпях. Однако его сознание было еще не в состоянии понять этот ясный сигнал. Он поспешил к домику, служившему конторой. Он бывал там раньше и знал даму, которая обычно занималась приезжими, — высокую седую шведку в вязанном пончо. Табличка гласила: «Биргитта Карусель».
— Привет, — поздоровалась Биргитта.
— Я ищу одного из твоих постояльцев, — с ходу заявил Арне Ватне. — Одну молодую девушку. Иностранку. Она живет в последнем вагончике…
— И ты тоже? — Биргитта посмотрела на него поверх очков. — Сегодня эта русская шлюха популярна как никогда!
— Она уехала в середине дня. Тот, кто приехал за ней, позаботился обо всех формальностях. Все оплачено. Обслуживающий персонал займется ее вагончиком завтра утром. Такова договоренность с владельцем.
Значит, владелец не она и даже не тот человек, который ее увез? Смущение подкатило как ком к горлу, а ощущение того, что его одурачили, обвели вокруг пальца, пробудили в нем злость и какую-то бешеную ярость. Если бы он мог ясно мыслить, он понял бы, что лучшим выходом из этой ситуации было поблагодарить Биргитту за информацию и удалиться. Что бы он ни сказал и ни сделал, чувство унижения будет только сильнее, чувство стыда — глубже, а ярость — беспомощнее. Ему даже некого было в чем-то обвинить, некому мстить. Некого винить, кроме самого себя и собственной невероятной глупости. И все же он стоял в узкой конторке, где пахло сигаретным дымом, лаком и пылью, которая коптилась на электрическом обогревателе. Он немного пришел в себя и начал задавать стоявшей за стойкой Биргитте один вопрос за другим: «Кто эта девушка? Не оставила ли она о себе какой-либо информации? А мужчина? Знает ли она его? Как он выглядел? На какой машине приехал? Известны ли ей имена? Адреса?»
Биргитта посмотрела на него в недоумении. Она ничего не знала: ни имен, ни адресов. Около недели назад девушка приехала в сопровождении мужчины. Был ли это тот же самый мужчина, который увез ее, вспомнить она не могла. Оба были иностранцами, на одно лицо. Но во всяком случае они не были чернокожими. Биргитте не нравились чернокожие, они нечистоплотные и всегда оставляют после себя бардак.
— Но должна же быть какая-то регистрация, — настаивал Арне. — А владелец, кто он? Уж он-то должен знать, кто арендует его вагончик?
По лицу Биргитты промелькнула тень сомнения:
— А ты, случаем, не легавый?
— Нет, вовсе нет.
— Да ты и не похож на легавого… Но я все равно не могу давать информацию кому угодно, понимаешь? И одно имя тебе все равно ничем не поможет. Люди приезжают и уезжают, кто-то с поддельными документами, кто-то с настоящими.
— С поддельными?
— Послушай, приятель, — его отчаяние и смущение ни на секунду не вывели Биргитту из себя. — В Швеции проституция запрещена. Здесь, в Норвегии, такого закона нет, во всяком случае пока. Эти девицы из России, Литвы, Болгарии или черт знает откуда еще приезжают сюда с одной-единственной целью — трахнуться с как можно большим числом мужиков за как можно более короткое время и получить как можно больше денег. Если в Швеции стало слишком горячо, то почему бы на какое-то время не поставить свой фургончик на этой стороне границы? Я слежу, чтобы они как приехали, так и уехали и чтобы не слишком сильно шумели здесь, в моем кемпинге. Все остальное меня не касается. Я же не пограничный коп. Понимаешь?
Арне Ватне все понял. Он потянулся за бумажником, чтобы расплатиться, потому что понял, что уже никогда не сможет вернуться сюда и провести ночь в кемпинге. Никогда. Лежащие на стойке банкноты напомнили ему купюры по сто крон, которые он оставил на столике у кровати вчера утром. Не потому, что она его попросила об этом, а потому, что ему так хотелось, хотелось почувствовать себя щедрым по отношению к этой девушке, которая сделала его таким счастливым. Так ему хотелось думать. Он не мог понять, что именно заставило слезы покатиться из глаз — злость или печаль, он просто резко развернулся и вышел.
С неба падали снежинки, и звук от соприкосновения колес с асфальтом предвещал нелегкий путь домой.
7
— Цыплята?
Старший полицейский инспектор Юнфинн Валманн лениво оторвал взгляд от монитора, на котором он изучал список отелей в Карлстаде.
— Мороженые цыплята, — подтвердил инспектор Харальд Рюстен. — Но если мы не поспешим, то они уже не будут такими морожеными.
— Хочешь сказать, что мы должны сейчас тащиться к какому-то грузовику, который торчит где-то в кювете и спасать груз замороженных цыплят?
— Там не только цыплята. — Голос Рюстена был спокоен, он говорил неторопливо и размеренно. Копна седых волос придавала его внешности особое благородство, что вызывало доверие к нему как у преступников, так и у коллег. Это было очень убедительно. Во время дежурств Рюстена никогда не было шума.
— Не только?.. — Валманн больше всего хотел, чтобы его коллега просто испарился. У него были другие дела — уик-энд в Карлстаде, который он планировал вот уже две недели. Он должен был состояться. По какой-то причине большой город у озера в Вэрмланде, в Швеции, казался ему в настоящий момент несколько более притягательным, чем средний городок в Хедмарке, в Норвегии, хоть также расположенный у озера.
— Патрульные, кажется, обнаружили там наркотики. Уже расфасованные. Лучше поехать и разобраться на месте.
— А водитель?
— Смылся. Мы вызвали кинологов.
Валманн вздохнул, потер глаза и почесал переносицу:
— А больше никто не горит желанием заняться этим делом?
— Сегодня пятница, и уже поздно. — Рюстен слегка усмехнулся. — Ты же знаешь, как это обычно бывает.
— Да, — вздохнул Валманн. — Знаю. Хорошо знаю!..
Около четырех миль к востоку от Эльверума они свернули с шоссе направо. На расстоянии еще одной мили по направлению к шведской границе в кювете стоял грузовик, старый «вольво» со шведскими номерами. Валманн тут же заметил образовавшиеся на дороге небольшие участки льда, а также отсутствие на колесах грузовика зимней резины и полную изношенность летней. Кроваво-красная ржавчина окаймляла кузов и дверь багажника. Если бы эту развалюху остановили на пограничном КПП, то наверняка лишили бы номеров. Казалось, что автомобиль серьезно не пострадал, но дверь багажника и дверь со стороны водителя были открыты настежь.
— Кто-то явно торопился, — прокомментировал Рюстен. — И спасти пытались явно не цыплят. — Он указал на несколько пакетов с мороженым куриным мясом, которые валялись в канаве. Остальные заполняли почти половину кузова.
— Кажется, что это уже не первый рейс, — бормотал Валманн, наблюдая весь этот куриный хаос.
— То, о чем я говорил, лежит между сиденьями, все так, как мы и обнаружили, — сообщил один из патрульных, которые прибыли на место первыми.
— Да, взгляни-ка… — Валманн наклонился и достал сложенную бумажку, размером с почтовую марку. Надев перчатки, он развернул ее и обнаружил три голубых таблетки. В смятом конверте, запрятанном в обшивку, они нашли еще пять или шесть таких же свертков.
— Это может быть экстази, — сказал Валманн Рюстену. — Или амфетамин. Или еще какая-нибудь дрянь, о которой мы даже не слышали.
— Думаю, амфетамин. — Выражение лица Рюстена стало серьезнее. — Это очевидно. Парень наверняка принял дозу, чтобы не заснуть. Скорее всего, приехал из Амстердама. А цыплят купил для прикрытия по пути, в Дании.
— И чтобы еще немного заработать. — Валманн вернулся к кузову и заглянул в него. — И сейчас, наверное, десяток китайских ресторанов и забегаловок ждут свой заказ. А может, что-то еще? — Он разгреб упаковки с тушками, стащил резиновый коврик, который покрывал отделение для запаски. Там было пусто. — Мог бы догадаться… — пробормотал он.
— Ну да, — согласился с ним Рюстен, — это же типичное место для перевозки алкоголя. После того как крупные импортеры метилового спирта разорились, контрабанда настоящего алкоголя снова стала довольно прибыльной. Теперь уже никто не ставит на стол пластиковые бутылки со спиртным сомнительного происхождения.
— Но наркотики он все-таки забрал. — Валманн нагнулся и открыл отделение для хранения спецодежды и инструментов.
— Здесь пусто. У тебя есть буксир? — спросил он патрульного. — Техники должны еще осмотреть машину, надо найти возможные следы наркотиков и понять, что именно произошло в этом грузовике.
