Питер Аспе - Дети Хроноса
– Какого иска? – гавкнула она.
– Побои и нанесение травм, – уточнила Ханнелоре. – Согласно вашему заявлению, к вам приставала полиция.
Ее прямой подход отрезвил Линду. Она подняла веки и окинула Ханнелоре помутневшим взглядом.
– Могу я войти, госпожа Артс?
Линда пригладила свои нечесаные волосы, пожала плечами и сделала шаг назад.
– Почему нет, – сказала она, еле ворочая языком.
В доме воняло затхлостью, кислым сигаретным дымом и выдохшимся пивом.
– Я как раз завтракала, – сказала Линда. – Хотите чашку кофе?
Ханнелоре кивнула. Она последовала за Линдой из столовой на кухню. Даже Ван-Ин посчитал бы, что такой бардак – это уже слишком. Плесень сражалась за место на немытых тарелках на кухонном столе. Переполненные пепельницы распространяли мерзкий запах. Кошачий лоток неделями не чистили, и он распространял такую вонь, от которой перехватывало дыхание. Ханнелоре вспомнила об уроках дородовой гимнастики и попыталась дышать поверхностно.
– Этот негодяй вылил мне на голову два ведра воды. И это в 1997 году. Вы можете себе представить?
Линда ополоснула чашку под краном. Ханнелоре пожалела, что сказала «да», когда Линда предложила ей кофе. По запаху она узнала безвкусный слабый кофе, который подают в интернатах и слишком долго подогревают.
– В прокуратуре к вашему иску отнеслись особенно серьезно, госпожа Артс. Принуждение к близости и жестокое обращение – непростительны. Тем более если в этом провинился полицейский.
– Принуждение к близости, – пронзительно засмеялась Линда. – По мне, пусть хоть каждый наполняет мое ведро, если они, по крайней мере, будут за это платить.
– Ваше ведро, госпожа Артс?
– Детка, мужчины все видят большим. Если они потеряют хотя бы чайную ложечку своей слякоти, они уже говорят о ведре.
Ханнелоре отодвинула свою чашку кофе в сторону. Линда расплылась в ухмылке. Ее челюсть продемонстрировала множество сходств с конгломератом черных вулканических камней. Она плюхнулась на стул и налила себе в чашку «Эликсир д'Анвер».
– Хотите молоко?
Ханнелоре подумала о слякоти, ведре и отрицательно помотала головой.
– Глоток «Эликсира»?
Не дожидаясь ее ответа, Линда встала. Она достала из кухонного шкафа рюмку и налила в нее сладкий ликер.
– Вы уже обратились за помощью к другому адвокату, госпожа Артс?
Ханнелоре сделала для вида маленький глоток из рюмки, стараясь подавить свое отвращение. Она пила, потому что было важно заручиться доверием Линды.
– Пфф.
Невероятно, сколько презрения способно выразить междометие. Ван-Ин мог быть доволен. Без адвоката она была бессильна.
– Провост получил по заслугам. Мне этот мудак не был нужен. Он не лучше других.
– Других?
Смех, который издала Линда, довел бы покойного Феллини до экстаза.
– Вандале – свинья, Де-Ягер – закомплексованный червь, Верворт заслуживает смертного приговора, а Дефлур, по мне, так может спрыгнуть со своего оргáна.
– А Брэйс?
Линда испугалась.
– Йохан был милым мальчиком, – сказала она, всхлипнув.
– Был?
Ханнелоре посмотрела увядшей женщине прямо в глаза. Нет ничего более жалкого, чем алкоголик, который становится эмоциональным. Линда схватила бутылку и снова налила себе полную рюмку. Она почти не дрожала. Жадность, с которой она пила, доказывала, что она уже достигла последней стадии.
– То есть вы его хорошо знали?
Линда смахнула слезу. Йохан Брэйс был ее богом. Если бы она в то время согласилась на его предложение, она бы жила сейчас в роскошной вилле, у нее была бы прислуга и свой отпуск она проводила бы в экзотических краях. Когда она была молодой девушкой, она мечтала об этом каждую ночь.
– Йохан бывал здесь иногда, – сказала она. – Перед тем как он стал министром, разумеется.
Ханнелоре понимающе кивнула. Она зажмурила глаза и сделала глоток «Эликсира». На минутку сладкое вещество ей понравилось. Потом оно оставило у нее внутри обжигающий след.
– Еще глоточек?
Светская потаскуха стала приходиться ей по душе. Она налила ей рюмку до краев.
– Когда-то я была королевой красоты.
Она встала и, пошатываясь, пошла к грязному кухонному шкафу.
Ханнелоре содрогнулась при виде синих расширенных вен и жесткой, огрубевшей кожи, которая обтягивала ее нескладные икры.
– Вы еще часто видите Йохана?
Это звучало банально. Линда повернулась и распахнула свой халат. Хлопковая ночная рубашка, которую она носила под ним, едва ли скрывала ее обрюзгшее тело.
– Что бы вы сделали с этим, если бы были мужчиной?
Ханнелоре попыталась спрятать свою жалость, сделав глоток «Эликсира».
– К счастью, я не мужчина, – сказала она.
Линда запахнула свой халат и сосредоточилась на содержимом кухонного шкафа.
– Где же эта проклятая штука?
– Не беспокойтесь, госпожа Артс.
Линда села перед кухонным шкафом на корточки.
– В 1979 году я была мисс Западная Фландрия, – охала она. – Где же этот чертов бокал?
Бряцание сервиза заглушало ее причитания.
– Линда, я тебе верю. Кстати, по тебе это все еще заметно.
Линда успокоилась, когда Ханнелоре обратилась к ней по имени. Она резко прекратила свои бесполезные поиски.
– Ты серьезно?
На ее осунувшемся лице расцвела непроизвольная улыбка. Она выпрямилась и снова села за стол.
– У Йохана хороший вкус. Более того, он очень умный. То, что он стал министром, меня никогда не удивляло.
Линда совсем забыла о бокале. Ханнелоре подняла рюмку и подмигнула. Она считала свою тактику отвратительной. Для самобичевания она осушила рюмку одним залпом. Оставалось надеяться, что в отношении алкоголя ребенок унаследовал гены Питера.
– Ты должна была их знать, – сказала Линда с ностальгией.
– Их?
Линда нервно искала в мятой пачке сигарету. Ханнелоре отодвинула свою рюмку в сторону, достала из своей сумки пачку сигарет «Джон Плейер» и предложила одну Линде.
– Спасибо. У меня как раз закончились.
– Кого ты имеешь в виду под ними?
– Йохана, Провоста и Вилльяма. Я, конечно, выбрала не того.
– Оставь себе пачку, – сказала Ханнелоре.
– Возьми тоже одну, – предложила Линда.
Ханнелоре не оказала сопротивления соблазну. После первой затяжки она почувствовала себя как коммунист, который настучал о своем соседе-еврее в гестапо. «В интересах следствия», – оправдалась перед собой она. Питер использовал эту отговорку, если в чем-нибудь провинился.
– Значит, ты могла выбирать, – заметила Ханнелоре.
«Эликсир» оказал свое действие. Сочетание ликера на пустой желудок и вкусной сигареты обеспечило чувство эйфории, которое она не испытывала со времен своего студенчества.
– Йохан, Ив и Вилльям были закадычными друзьями, – хихикнула Линда.
– Ив Провост?
– Всюду уважаемый адвокат. Царствие ему небесное, – фыркнула она. – Я могла получить их троих. Они с ума сходили по моему телу.
– Типичные мужчины, – улыбнулась Ханнелоре. – Красивым женщинам всегда не везет.
– Тебе легко говорить.
У Линды начал заплетаться язык. Сигареты, которые она закуривала одну за другой, большей частью бесполезно дымились в одной из вонючих пепельниц.
– Значит, они были твоими друзьями юности?
Линда восторженно кивнула. У нее были стеклянные глаза.
Ханнелоре не очень хорошо знала, могла ли она продолжать таким образом. Это казалось так же жестоко, как обливание водой, против которого Линда так яростно протестовала.
– Йохан был самым умным, Ив был самым богатым, а у Вилльяма был самый большой. Понимаешь, что я имею в виду?
– Вы не так уж и плохо определились, – успокоила Ханнелоре.
За пятнадцать лет Вилльям Артс отложил пятнадцать миллионов. Как бизнесмена его вряд ли можно назвать неудачником.
– Пфф. Заведение все еще не наше. Это из-за Вандале. Мерзавец никогда в жизни не отпустит свою жертву. За каждую услугу он требует что-то взамен. Я однажды отправила ему видеокассету «Крестный отец». Ты ведь знаешь этот фильм?
Ханнелоре кивнула. Линда хихикнула. Она все еще гордилась тем боевым подвигом.
– Я добавила письмо с вопросом, не взял ли Марлон Брандо пример с него.
– И?
– Вилльям задал мне трепку, но это не испортило мне удовольствие.
Линду теперь невозможно было остановить.
– Вандале держит своих подопечных под кнутом. Он затащил Йохана в партию, и без его влияния Провост уже много лет назад оказался бы за решеткой. Если кто-то виноват, так это Вандале.
– Почему ты так думаешь? – холодно спросила Ханнелоре.
Линда выпила прилично «Эликсира д'Анвер». Она начала заикаться.
– Ты же не будешь м-меня д-дурачить, что с-суду об этом м-мерзавце не известно? Ведь все з-знают, ч-что он н-натворил.
Линда чиркнула спичкой. Она сделала неловкое движение. Все произошло молниеносно. Ее нейлоновый халат вдруг заполыхал. Она подпрыгнула, словно импала[62], которая учуяла запах приближающего льва. Ханнелоре, наоборот, продолжала оторопело сидеть. Линда неистово била себя по бокам. Языки пламени облизывали ее бедра.
