Джон Сэндфорд - Правила убийцы
Бешеный работал все выходные и чувствовал, как потребность в этой девице росла в нем и распускалась, словно цветок.
Он радовался. Днем в субботу и воскресенье в офисе никого не было, ему нравилось, когда никого не было. Он отыскал интересное дело. И так как его будут рассматривать в суде, то ему его не дадут, но старший адвокат по делам, рассматриваемым в суде, передал его Бешеному для более глубокого изучения.
Подзащитного звали Эмил Гент. Он доставлял неприятности своей бывшей жене и ее нынешнему приятелю. Он следил за ними, устраивал скандалы и в конце концов начал угрожать расправой. Этим угрозам вполне можно было верить. Его выпустили досрочно, он отсидел всего тридцать месяцев из положенных по приговору сорока пяти за разбойное нападение с отягчающими последствиями. И женщина беспокоилась.
Настоящее дело было заведено после того, как Гента поймали в гараже его бывшей жены. В эту ночь она была дома одна. Кто-то из соседей заметил, как Гент проскользнул в открытую дверь, и позвонил женщине, а та позвонила по 911. Полицейские приехали меньше чем через минуту. Гента нашли прячущимся за машиной.
Раньше его обвинили бы в том, что он прячется с преступными намерениями. Но сейчас такой статьи не существует. Его нельзя обвинить в нападении, потому что он ни на кого не нападал. Нельзя его обвинить и в насильственном вторжении, потому что он не взламывал дверь гаража. В конце концов ему предъявили обвинение во вторжении в частное владение.
Однако прокурора не волновало, какое обвинение ему будет предъявлено. При обвинении по любой статье Гент автоматически отправлялся в тюрьму Стилуотер на оставшиеся пятнадцать месяцев.
Но Бешеный, изучая закон штата о вторжении в частное владение, нашел в нем крошечную лазейку. Этот пункт касался охотников, которые вторгались во владения фермеров не с преступными целями. Никому не хотелось каждую осень арестовывать тысячи охотников. Ведь большинство из них были избирателями. Поэтому закон о вторжении в частные владения имел некоторые дополнительные пункты. Самое важное заключалось в том, что такого нарушителя надо было предупредить и дать ему возможность уйти. И только в случае отказа или значительной задержки действие признавалось противоправным. Бешеный просмотрел полицейские отчеты. Этому человеку никто ничего не говорил до тех пор, как приехали полицейские. И уж, конечно, никто не предлагал ему уйти.
Бешеный улыбнулся и начал писать сопроводительную записку. Это дело до суда не дойдет. По законам Миннесоты Гент не совершал противозаконных действий. Итак, его поймали, когда он прятался в чужом гараже около полуночи. Ну так что же? Никто не попросил его уйти...
Бешеный оставил свою записку на столе у секретаря, когда уезжал домой в воскресенье во второй половине дня. В понедельник утром он случайно оказался в одном лифте со старшим адвокатом по делам, рассматриваемым в суде, Олсоном и его помощником. Они кивнули Бешеному и повернулись к нему спиной, глядя, как по очереди загораются цифры этажей.
На полпути помощник сказал:
— У меня есть кое-что интересное по делу Гента.
— Да?
Олсон был франтом. Он всегда носил серые костюмы, пестрые галстуки; белые зубы легко открывались в широкой улыбке.
— А я-то думал, что на него уже можно ставить клеймо и отсылать назад в Стилуотер.
— Не совсем, о мудрый, — сказал помощник. — Я все думал об этом законе и заглянул сюда в выходные, чтобы еще раз его просмотреть. Так вот. Там есть такой пунктик...
И помощник начал пересказывать содержание записки Бешеного. К тому времени как они доехали до верхнего этажа, Олсон хохотал. Он хлопнул своего помощника по спине и сказал:
— Черт возьми, Билли, не зря я тебя взял на работу!
Бешеный стоял в глубине лифта будто громом пораженный. Никто на него не обратил внимания. Через полчаса его уже колотило от ярости. Он не пойдет к Олсону и не будет доказывать, что эту работу сделал он. Это будет выглядеть мелочно. Помощник может сказать, что ему в голову пришла та же самая идея.
Вот всегда так. Вечно его игнорируют. Закипавшая в нем ярость подстегивала Бешеного к действиям. Она росла у него внутри и к тому времени, когда он вернулся домой, стала почти невыносимой.
* * *Хизер Браун стояла на своем обычном месте. На ней была короткая кожаная юбка и бирюзовая кофта, расстегнутая до пояса. На покрытой веснушками груди висели стеклянные бусы, волосы подвязаны ленточкой.
Бешеный подошел к ней, на ходу обшаривая глазами. На этот раз он оделся очень тщательно, более тщательно, чем для любого предыдущего убийства, потому что все должно произойти в людном месте и могут оказаться свидетели.
Бешеный надел сапоги и джинсы, красную нейлоновую спортивную куртку и кепку. Его наряд выглядел не слишком вызывающе, но достаточно броско, чтобы кому-нибудь запомниться. Он простой фермер. Его не отличишь от других фермеров, пока он не откроет рот и не заговорит.
В кармане куртки Бешеный проделал дыру и вложил под подкладку большой нож, изготовленный в Чикаго.
— Хизер, — окликнул он девушку, подходя к ней поближе. При этом он посмотрел по сторонам. Ближе всех к ним находился чернокожий мужчина, который сидел на скамейке у автобусной остановки на противоположной стороне улицы. Бешеный повернулся к нему спиной. Смотревшая куда-то вдаль Хизер перевела взгляд на него.
— Привет, дружок.
— Мы с тобой разговаривали недавно...
— Не помню тебя.
— Я предложил тебе полсотни...
— А, да. — Она озадаченно тряхнула головой. — Ты очень изменился.
Бешеный оглядел себя и согласно кивнул, потом проговорил:
— Ты сказала, что можешь придумать что-нибудь более захватывающее, если у меня будут деньги.
— А у тебя есть деньги?
— У меня есть сотня.
— Так чего тебе хочется, ковбой?
* * *Мотель был старым и обшарпанным. Это его обрадовало. Хизер зашла в комнатку к дежурному, взяла ключ и через минуту вернулась. Войдя в номер, Бешеный огляделся и ощутил какой-то запах. Пахло дезинфекцией. «Должно быть, они здесь все опрыскивают», — решил он. Ванная была крошечной, с выщербленными плитками на полу; кровать покрыта тонким драным одеялом.
— Почему бы нам сразу не решить денежный вопрос? — спросила Хизер Браун.
— Да-да. Сколько? Сто? — Бешеный вынул из кармана брюк несколько банкнот и положил их на столик. Пять бумажек по двадцать долларов. — А если у нас все хорошо будет получаться... ну, ты понимаешь... у меня есть еще пятьдесят.
— Ага, ты, парень, мне нравишься, — сказала она, широко улыбаясь. — Давай сразу отправимся в ванную и все обсудим под душем.
— Иди, я сейчас приду, — сказал он.
Бешеный начал снимать свою куртку, а когда она вошла в ванную, вынул из кармана нож и сунул его под кровать.
В душе было ужасно. Хизер принялась тщательно мылить ему пенис и, когда ничего не последовало, сказала:
— У тебя с этим какие-то проблемы?
Она нахмурилась, между бровей появилась морщинка. Среди ее клиентов импотенты были не из самых плохих, но на них уходило слишком много времени.
— Нет, нет, нет, вот если бы мы могли...
У нее в сумке оказались шелковые шарфы, целых четыре штуки, по одному на каждую руку и ногу.
— Не затягивай слишком туго, — попросила она. — Просто сделай петли.
— Я умею, — сквозь зубы проговорил Бешеный.
Сперва он привязал ее ноги, притянув каждую к углу кровати, затем руки.
— Как там дела, дорогой?
— Хорошо, — сказал он, поворачиваясь к ней. Эрекция у него уже началась, и пенис наполовину поднялся.
— Если хочешь, чтобы я тебе помогла, давай, — предложила Хизер.
— Нет, нет, все в порядке, но я хочу надеть презерватив... извини...
— Ничего, это даже хорошо, — одобрительно сказала она.
Бешеный повернулся и поднял с пола куртку, достал презерватив и натянул его на свой член. Затем он достал «Котекс» из того же кармана и положил около нее.
— Открой рот пошире, — приказал он.
Почувствовав, что что-то не так, она попыталась сесть, открыла рот, чтобы закричать, но Бешеный схватил ее за горло, сдавил его и повалил девушку обратно на кровать. Она упала, но продолжала биться, пытаясь высвободить из шарфов руки. Он все сильнее сжимал ей горло, и ее рот раскрылся шире. Она с трудом выдавила какой-то нечленораздельный стон. Но звук был недостаточно громким, чтобы привлечь чье-нибудь внимание, особенно в таком мотеле, как этот. В тот же момент он сунул ей в рот салфетки и затолкал их поглубже.
Придерживая кляп одной рукой, другой Бешеный пошарил в куртке. Нашел резиновые перчатки и стал их натягивать. Девушка смотрела на него, все еще пытаясь освободиться от шарфов. Теперь ее глаза были широко открыты, в них застыл страх. Когда перчатки были надеты, из другого кармана он достал клейкую ленту и дважды обмотал ей голову так, чтобы лента удерживала кляп. Затем он еще раз проверил, как привязаны руки и ноги. Шарфы держали крепко.
