Валерий Маслов - Москва времен Чикаго
И Титовко взялся за трубку аппарата ВЧ, по которому можно было связаться и с Петраковым.
— Слушаю, — тотчас отозвался мэр.
— Это я слушаю.
Вячеслав Иванович понял, что Титовко все известно. Но решил, что оправдываться не станет.
— Так что вы, кобели, там не поделили?
— Я не желаю, чтобы со мной разговаривали в подобном тоне, — оскорбился мэр. — , Это мое личное дело.
— Ошибаешься, товарищ, — жестко проговорил в трубку Титовко. — Это теперь партийное дело. Забыл, как в свое время стоял на красном ковре перед первым секретарем обкома? Так я напомню. Завтра в десять утра — ко мне. И не вздумай дурить. Найдем и на том свете.
Так жестко и в таком угрожающем тоне Титовко с Петраковым еще не говорил. И тут мэр понял, что время детских забав закончилось. И что если завтра он не представит Титовко подобающих объяснений, его действительно найдут и закопают. Причем не помогут ни власть, ни связи, ни огромные деньги в швейцарском банке.
…Повторное задержание Джевеликяна не очень обрадовало Генерального прокурора. Конечно, это было свидетельством возросшего профессионального мастерства его сотрудников. И доказательством того, что, как бы ни были богаты и влиятельны преступники, какие бы «крыши» во властных структурах они ни имели, истинные профессионалы из прокуратуры все равно их достанут.
Но было и много «но». Он не знал, как к этому известию отнесется премьер-министр, который почему-то не очень поощрял его настойчивость. К тому же наметившееся в последнее время их сближение многое значило. Расстановка сил в стране накануне выборов была довольно сложная. И кто в них победит, с уверенностью мог бы предсказать только Господь Бог. Так что надо было заранее просчитывать все возможные варианты и запасаться союзниками.
Все эти расклады и не позволяли Александру Михайловичу рисковать. Он сейчас оказался заложником двух крупных политических сил, двух ветвей власти в стране. С одной стороны, влиятельные чиновники президентской Администрации призывали его себе в помощь и требовали, чтобы он оказал давление на премьер-министра. С другой — и сам Николай Николаевич, судя по всему, активно включился в эту сложную и опасную игру. И кто в ней победит — пока предугадать трудно.
Особенно его сомнения подогревало то обстоятельство, что сегодня из Государственной Думы на его имя поступил документ с требованием прекратить произвол чиновников администрации и их нарушающее законы вмешательство в деятельность правительства. Значит, Николай Николаевич обзавелся новыми союзниками в лице депутатов Думы.
Похоже, премьер-министр пошел в наступление. И далеко не последнюю роль в этом сыграл именно он, Генеральный прокурор, предупредив Николая Николаевича.
«Но ведь я — не Господь Бог и даже не Конституционный суд, — раздумывал Александр Михайлович, — чтобы рассудить, кто здесь прав. Всегда, конечно, прав тот, у кого больше прав. Но мы-то строим правовое государство, поэтому, видимо, и обращаются ко мне. Как к высшему должностному лицу, стоящему на страже законов».
Он встал из-за стола орехового дерева и подошел к окну. На оживленной улице столицы кипела жизнь. Люди спешили по своим делам, и их совершенно не беспокоили страсти, кипевшие в этой подковерной игре. Видимо, это и натолкнуло Александра Михайловича на простую, как сама жизнь, истину.
— Что советовали делать в таких случаях древние мудрецы? — спросил сам себя Генеральный прокурор. — Правильно: не спеши.
И он решил пока не давать хода обоим документам: и из президентской Администрации, и из Государственной Думы.
На этот раз Усков решил провести допрос Джевеликяна с соблюдением всех формальностей. И он разрешил задержанному пригласить своего адвоката.
Джевеликян расценил это как серьезную уступку со стороны обвинения. И потому рассчитывал, что и на этот раз долго не задержится в следственном изоляторе. Теперь, когда Титовко стал влиятельным правительственным чиновником, для него и вовсе не составит труда освободить друга. Кроме того, вот-вот должна была начаться операция, а значит, он, Джевеликян, нужен им вдвойне и на свободе.
Поэтому, когда Усков в сопровождении адвоката вошел в комнату для допросов, арестант встретил его наглой ухмылкой. Он, видимо, уже освоился с тюремной жизнью: хоть и впервые в жизни, но дважды за последний месяц побывал за решеткой. И оба раза благодаря усиленным стараниям Ускова.
Но, как ни странно, зла на этого напористого малого он не держал. Каждый занимается своим делом: один совершает правонарушения, другой этих нарушителей ловит. Кроме того, он всегда уважал профессионалов. Их, считал он, очень мало. Себя он, конечно, причислял к разряду больших мастеров своего дела. Таким же считал и следователя по особо важным делам Ускова.
Поэтому, несмотря на ухмылку, настроен он был бодро и оптимистично. И рассчитывал на скорый и легкий разговор.
Однако оказалось, что следователь был настроен иначе. Он совершенно не торопился. Долго, не спеша раскладывал бумаги, что-то смотрел в них, сосредоточенно шевелил губами, словно многотрудно размышлял. И только минут через пять задал первый вопрос:
— Господин Джевеликян, вы обвиняетесь по многочисленным статьям и проходите по делу следствия в связи с рядом заказных убийств.
— Я протестую, — немедленно включился в работу адвокат. — Моему клиенту еще не предъявлено никакого обвинения.
— Официально — да, — согласился следователь. — Но фактически — вот они, тома доказательств.
— В таком случае, о чем мы здесь говорим? — сразу же вставил неопровержимый довод защитник Джевеликяна. — Вы обязаны по закону либо предъявить официальное обвинение, либо отпустить задержанного, так как он освобожден постановлением суда под залог.
Ускова начал раздражать не в меру активный адвокат, но он понимал, что находится не при задержании преступника, где все возможно, и потому должен себя сдерживать. Поэтому он как можно спокойнее возразил:
— В таком случае я, как представитель Закона, предлагаю и вам, юристу и законнику, строго следовать предписанию суда. А именно: признать, что задержание господина Джевеликяна за нарушение подписки о невыезде полностью соответствует нормам правосудия.
Мягди с интересом следил за их поединком: он не сомневался, что Усков проиграет доке-адвокату. Но тот почему-то вдруг впервые не нашел, что возразить. И потому он сам задал ему вопрос:
— Что же вы молчите? Возражайте.
— К сожалению, Мягди Акиндинович, в данном случае следователь прав: вам не стоило покидать столицу.
Джевеликян был настолько ошарашен, что не выдержал и закричал:
— Тогда какого хрена я плачу тебе такие бешеные «бабки»?
— К сожалению, — вновь повторил адвокат, — и за огромные деньги нельзя купить Закон.
— Убирайся к такой-то матери, козел сраный! Мне твои услуги больше не нужны. Меня и без тебя завтра выпустят.
И Джевеликян демонстративно поднялся, подзывая, что допрос закончен и что больше ни на какие вопросы он отвечать не станет.
А Ускову большего пока и не было нужно. Он добился главного: показал арестанту, что тот задержан на законном основании, которое не может оспорить даже самый искуснейший адвокат. А что завтра его выпустят из камеры — это арестант просто погорячился.
Петраков прибыл в Москву к Титовко без промедления. Он понимал, что с рассерженным руководителем партии шутить не стоит. А учитывая то влияние, которое теперь имеет Титовко в правительстве, ему ничего не стоит просто убрать мэра с должности. И не помогут никакие ссылки на конституционное право, согласно которому он избран народом, и прочую чепуху. В лучшем случае ему останется судиться с Титовко. Но тот до этого не допустит: уберет его, хотя бы руками того же Джевеликяна. А для Мягди, после вчерашнего позора в квартире Джульетты, это будет высшим наслаждением.
Вячеслав Иванович еще не знал, что Усков арестовал его недруга. Что Мягди уже сидит в камере следственного изолятора. Это, конечно, несколько улучшило бы его настроение. Но не настолько, чтобы бодро ступить на красный ковер служебного Кабинета Титовко в Доме правительства.
Хозяин кабинета встретил его неласково, но уже и не так сурово, как можно было предположить по их вчерашнему телефонному разговору. И первым делом он задал совсем не тот вопрос, которого ожидал провинившийся мэр:
— Груз поступил на корсчет нашего банка?
— Да. Вчера мы уже провели соответствующие банковские операции: все было проведено безукоризненно.
— Поздравляю: миллиард рублей — совершенно не лишний в предвыборной гонке. На него можно купить несколько политиков. Записывай: половину этой суммы перечислишь на личный счет вот этого депутата Госдумы.
— Понял, — без лишних вопросов ответил Петраков, хотя ему было и жаль такой огромной суммы на одного какого-то депутата.
