Эд Макбейн - Вдовы
Глава 9
Пятница никак не могла ни на что решиться. Каждое утро грозило дождем, небо то и дело превращалось из серой миски в бледно-желтый горчичник, готовый вот-вот воссиять солнцем, но все равно рассыпалось рваными серыми клочьями. Этим вечером, около шести, жара и влага цепко прилипли к людям, но все остальное словно бы плавало по воле волн. Ни малейшего ветерка, возвещавшего грозу, и все-таки небо немного кокетливо сулило дождь.
Не входя в респектабельное серое здание штаб-квартиры, Клинг болтался на ступеньках у входа, наблюдая исход полицейских восвояси; кто бы ни выходил, сразу же неизменно глядел на небеса еще из подъезда. Карин Левковиц появилась в двадцать минут шестого. Она даже не взглянула на небо, волоча складной зонтик родом из тех, что берут с собой и на случай дождя, и в солнцепек, ей казалось, было все равно. Она несла сумку через плечо, наверняка с кроссовками «Рибок». На ногах были голубые туфли с помпончиками, в тон голубому костюму. Клинг неуклюже забежал сзади.
— Привет! — сказал он.
Она поглядела на него с удивлением, рука крепче сжала зонтик, как бы для немедленного отражения атаки.
— О, привет! — узнала она Клинга. — Вы меня подстерегли.
— Извините. У вас найдется пара минут для чашки кофе?
Она опять посмотрела на него.
— Мистер Клинг…
— Берт. — Он улыбнулся.
— Это касается нашего вторничного разговора?
— Касается.
— Тогда я предпочла бы, во-первых, разговор в моем офисе… А во-вторых, в присутствии Эйлин.
— Послушайте, я сюда притопал один именно из-за того, чтобы не очутиться в обществе Эйлин.
— Ну, знаете, обсуждать что-либо, касающееся Эйлин…
— Да, это касается.
— Но это не принято.
— А принято, что вы и Эйлин обсуждаете меня?
— Вы не мой пациент, мистер Клинг.
— Мне хочется, чтобы вы выслушали и мою точку зрения… Ну — чашка кофе? Займет у вас десять минут.
— Хорошо…
— Пожалуйста, — сказал он.
— Десять минут. — Она посмотрела на часы.
* * *Карелла уже с трех часов пополудни слонялся у банка, гадая, пойдет дождь или нет, но было уже половина седьмого, а никакого дождя не было. Он не думал, что Томми выйдет в три. Томми обычно покидал офис к вечеру, задерживаясь на совещаниях, подчас до глубокой ночи. Его работа состояла в том, чтобы постараться спасти безнадежный кредит. Если, допустим, ссужали три миллиона в Питтсбурге какой-нибудь шарико-подшипниковой компании и ее босс задерживал платежи, Томми посылали туда, чтобы как-то помочь боссу наладить дело и заплатить банку. Банку не нужна шарико-подшипниковая компания, его бизнес — деньги, и только. Так что, если удавалось наладить дела с фирмачом, все были довольны. Такая вот была у Томми работа и в самой стране и, бывало, за рубежом. Но Карелла-то знал, как при желании можно нагреть руки на такой работенке.
Томми вышел из банка в двадцать минут седьмого. С ним была эффектная брюнетка лет тридцати, в костюме от хорошего портного и туфлях на высоком каблуке. И с папкой для бумаг. С такого расстояния Карелла не мог разглядеть, была ли это та самая женщина, что сидела за рулем прошлой ночью. Он пропустил парочку немного вперед, а затем двинулся вслед за ними по противоположной стороне улицы, но почти грудь в грудь.
Казалось, им нечего было таить. Карелла подумал, что это — сослуживица. Они прошли мимо киоска у подземки, не подумав в нее спуститься. На пути был гараж, но миновали и его. Пройдя несколько кварталов, подошли к другому гаражу и свернули к нему. Карелла сразу же остановил такси и показал водителю служебный жетон.
— Пока просто посидим, — сказал он.
Водитель вздохнул, как корова: ох уж эти полицейские…
Томми расплатился за парковку, затем возвратился к женщине. Карелла наблюдал за ними с заднего сиденья такси. Через минуту появилась красная «хонда», та самая, куда нырнул Томми прошлой ночью.
* * *В этом деловом районе почти не было закусочных, открытых после шести вечера, улицы здесь вымирали, словно в покинутом киногороде. Правда, по соседству с жилыми кварталами имелся один магазинчик готовых деликатесов, открытый до девяти.
Клинг уговорил Карин немного перекусить. Запахи, доносившиеся из кухни, рождали танталовы муки. Карин созналась, что очень голодна, а домой ехать больше часа, за реку.
Клинг предложил горячие пастрами. Она сказала, что очень любит горячие пастрами. Когда она была совсем маленькой, мамаша ее повсюду таскала с собой, приходилось есть на ходу…
— Кстати, я еврейка, к вашему сведению…
— Да ну, правда?
— И вот мы, — продолжала Карин, — проходили мимо всяких вкусностей. Но мать ничего не покупала. Стой, говорила, снаружи и нюхай. Хорошо нюхай, Карин.
Она улыбнулась своим воспоминаниям, хотя Клингу все рассказанное ею показалось неслыханным и жестоким наказанием.
— Что мы возьмем? — спросил он.
Она заказала горячий пастрами со ржаной лепешкой, а он — на блинчике. Оба взяли пиво. На столе, в уголке, помещалось большое блюдо с солеными огурчиками… Они притулились у стола, поглощая сандвичи, выхватывая огурцы и потягивая пиво. В заведении было полно народу: парни в рубашках с короткими рукавами, женщины в летних платьях. Воздух был насыщен ожиданием дождя.
— Итак, почему вы захотели со мной повидаться?
— Мне не по душе то, что произошло во вторник, — заявил он. — Почему вы не едите?..
— А в чем дело?
— Вы с Эйлин меня буквально оскальпировали.
— Никто из нас…
— Неправда. Именно это произошло со мной у вас во вторник. А ведь, кстати, все случилось с Эйлин не по моей вине.
— Но этого же никто не говорит, мистер Клинг.
— Чертовски хочу, чтобы вы называли меня просто Берт.
— Думаю, это будет неудобно.
— Ее же вы зовете просто Эйлин?
— Да, зову.
— Почему же тогда вам неудобно называть меня Бертом?
— Я вам сказала. Эйлин — моя клиентка. А вы — нет. И тогда, поскольку возможно, что вы и не виноваты…
— Я и вправду не виноват.
— Я так и не думаю. Я говорю, что Эйлин восприняла это как факт. Кстати, сейчас она так не считает.
— Уж надеюсь.
— Повторяю: она так подумала, когда ей пришлось убрать его.
— Она просто выполняла свою чертову работу.
— Хм, было бы мило, если бы все было так просто. — Карин откусила кусочек сандвича. — Но ведь ее изнасиловали! И к несчастью, насильник был похож на вас. Вот почему, когда вы ввязались в это дело…
— Я ничего не знал.
— Он блондин, этот насильник, как и вы.
— Ну не знал я, не знал…
— Да. И у него был нож.
— Да.
— Он ей угрожал. По сути дела, ранил ее. Здорово ее напугал.
— Это я знаю.
— И вдруг является еще один тип, тоже с ножом, и она наедине с ним, потому что вы послужили причиной исчезновения ее телохранителей.
— Но я же не нарочно…
— Тем не менее. И это не ее эмоции, а реальность. Если бы вы в ту ночь остались дома, у Эйлин было бы двое опытных хватких сопровождающих, и, возможно, она бы не вступила в схватку с убийцей. Но пришлось. Из-за вас.
— Ладно, ладно, я весьма сожалею, но…
— И вы не правы, говоря, что она должна была «убрать» его. Реальная опасность в том, что он пустил бы в ход нож… При чем тут ее эмоции? Вот и пришлось его застопорить. У него был только нож, а у нее табельный «смит-и-вессон» 44-го калибра, да еще маленький пистолет в джинсах, а в сумке кинжал. Конечно, ей не следовало его приканчивать. Стрельнула бы в плечо или в ногу. Куда угодно, только лишь бы остановить. Но суть в том, что она хотела убить его.
Клинг покачал головой.
— Да, — сказала Карин. — Хотела убить. Хотя конкретно не его. Кого она действительно хотела убить, так это ее насильника. И который, уж простите, выглядел, как вы. Да-а, если бы не этот блондинчик-насильник, она бы не убивала… А все из-за вас, из-за вас…
Он отрицательно помотал головой.
— Поймите, что это подсказало ее подсознание. Если бы не вы, ей не довелось бы убивать того человека. Она говорила, что давала ему шанс на спасение и в то же время палила в спину. Но имела в виду вас, то есть шанс для вас. Чтобы испытать вас. Убедиться, что вы еще верите в нее.
— Я и верил. И до сих пор верю.
— Нет. Вы же тащились за ней до зоны Канала.
— Но только потому…
— Потому, что вы не верили в нее, Берт. Думали, она не справится сама. Вот это ваше неверие и создало путаницу, конфликт, а впоследствии привело к убийству.
— Это было не убийство. Это было самоу…
— Но оправданное.
— Может быть.
На улице накрапывало. Оба обернулись к окну.
— Дождь, — сказал он.
— Да, — подтвердила она.
— Они едут к северу от центра, — заметил водитель.
— Не отставайте, — сказал Карелла.
Стрелки «дворников» размазывали реденькие капли по лобовому стеклу, шины мягко скользили по мостовой. Впереди красная «хонда» уверенно пробивалась сквозь влагу и сумерки. Развалясь на заднем сиденье, Карелла неотрывно следил за ней.
