Николай Леонов - Гуляла смерть в фате венчальной (сборник)

Вскоре по электронной почте на ноутбук Гурова пришли предварительные результаты расследования, проведенного опергруппой Твердовского ОВД. Как явствовало из присланных материалов, труп убитого нашел гражданин без определенного места жительства, который в этом районе постоянно промышлял сбором пивных банок и стеклотары. Столь рано он отправился на поиски «полезных ископаемых», чтобы гарантированно опередить конкурентов. И вот на одном из газонов рядом с парковкой, в тени бордюрного кустарника, он внезапно обнаружил труп.

Вначале подумав, что это его побратим по образу жизни, бомж попытался разбудить лежащего на земле. Но поняв, что этот человек мертв, после некоторых колебаний и раздумий вызвал полицию.

Опергруппа, прибыв на место происшествия, установила, что убийство было совершено около часа ночи. Удар потерпевшему был нанесен сзади, твердым предметом, каковым, скорее всего, являлась бейсбольная бита, найденная неподалеку. По мнению судмедэксперта, смерть потерпевшего наступила мгновенно от кровоизлияния в мозг, вследствие тяжелой травмы затылочной области.

Заметив «ветрогонов», которые периодически пролетали невдалеке на своих скутерах, опера их остановили. Подтвердив, что здесь они уже не раз проезжали в течение ночи, парни показали место, где видели черную иномарку. Связавшись с архивной базой ГИБДД, опергруппа установила, что данное транспортное средство принадлежит предпринимателю Валентину Золотилову.

Час спустя в кабинет Гурова вошли Валентин и Элла Золотиловы. Оба выглядели усталыми и безрадостными. Опустившись на предложенные стулья, супруги сумрачно воззрились на Льва, как видно, пребывая в полном пессимизме.

— Вот, Лев Иванович, попали мы в черную полосу и никак из нее не выберемся, — проведя по лицу ладонью, грустно посетовал Золотилов. — Ну, задавайте вопросы, отвечу…

Расспросив Золотилова, видел ли тот в последние дни Коконина, общался ли с ним по телефону, Лев спросил его и о том, где он был сегодня ночью, покидало ли место постоянной парковки его персональное авто.

— Ночью я был дома. Правда, свидетель этому только моя прислуга и вот жена. — Золотилов указал на Эллу. — Но для вас они не свидетели. Верно? Моя «БМВ» ночью из гаража не выходила. Но свидетель этому только моя же охрана. Кстати, вы хоть расскажите, чем и как был убит Коконин. А то, случись, окажусь в роли подозреваемого, а сам даже не знаю, что в реальности случилось с тем поганцем-адвокатишкой… — в сердцах добавил он.

Понимающе усмехнувшись, Гуров вкратце рассказал о ситуации с убийством Коконина. Выслушав его, Золотилов саркастично рассмеялся:

— Лев Иванович, ну тут даже на первый взгляд видно, что все это — тупая подстава. Вот зачем бы мне лично, даже если бы я маниакально жаждал чьей-то крови, нужно было связываться с этим мокрым делом? Это же какой-то идиотизм! Зачем самому среди ночи ехать кого-то убивать, вооружившись какой-то там битой, на своей личной машине, поставив ее у места преступления так, чтобы какие-то пацаны обязательно запомнили ее номер? Чушь и бред! Не проще ли было бы нанять за пару миллионов — это для меня не деньги — каких-нибудь профи, которые уничтожили бы этого урода, не оставив никаких следов?!

— Логично… — согласился Гуров. — Вот и меня гложут эти же самые сомнения.

— Разумеется! — обрадованно подхватил его собеседник. — Вот вы упомянули об отпечатках пальцев на бите. Сразу возникает вопрос — а почему убийца не воспользовался перчатками? Почему не обтер ее платком? Почему бросил орудие убийства рядом с трупом? Кстати, а давайте-ка проверим, что это за отпечатки, и поставим точку в этом происшествии. Идет?

Кивнув в ответ, Лев набрал номер Твердовского ОВД и, позвав к телефону опера Васильева, спросил у того об отпечатках пальцев на бите. Выяснив, что это отпечатки чьей-то правой кисти, он попросил сбросить электронные копии их изображения на адрес главка. Пригласив сотрудника экспертного отдела, он распорядился, чтобы тот отсканировал правую кисть его гостя и сравнил с присланными отпечатками. Деловито кивнув, криминалист сноровисто включил захваченное с собой специальное устройство и, приложив кисть руки Золотилова к сенсорному экрану, в течение минуты завершил сканирование.

— Так быстро и просто? — восхитился тот. — А я думал, мне сейчас будут красить ладонь, прижимать ее к бумаге…

— Мы тоже идем в ногу со временем… — сдержанно улыбнулся Гуров.

Когда эксперт ушел, Лев спросил у Золотилова о том, как Джулия пережила ту скандальную интернет-публикацию. Его собеседник сокрушенно махнул рукой:

— Если по совести — а с вами, мне кажется, мы можем говорить откровенно, — с горечью вынужден констатировать, что свою дочь я упустил… Как я понял, для нее даже такая огласка, как это говорят молодые, «по барабану». Мы с ней разговаривали на эту тему, и мне стало ясно, что она не испытывает ни стыда, ни огорчения. Она откровенно, не краснея, сказала, что спит с мужчинами, что ей это нравится и ничего менять в своей жизни она не собирается. И самое горькое, что в этом — немалая доля моей вины. Это моя плата за успехи в бизнесе.

— Ну, не будь таким строгим! — Элла тронула его за руку. — Это бывает. Моя школьная подруга до семнадцати лет творила и вытворяла такое! А потом вдруг взялась за ум, пошла учиться, вышла замуж. Сейчас у них с мужем подрастает сын… Так что, как говорится, пусть перебесится. Что уж теперь поделаешь?

В дверь раздался стук, и на пороге снова появился эксперт. Протянув Гурову лист бумаги, он доложил:

— Установлена полная идентичность присланных нам отпечатков с только что взятыми.

В кабинете на мгновение наступила мертвая тишина.

— Ошибки быть не может? — строго уточнил Гуров.

— Лев Иванович, сверяла электроника — она никогда не ошибается… — эксперт пожал плечами.

Разом помрачневший Золотилов провел по лбу ладонью.

— Вот это подстава! — пробормотал он. — Это — да-а-а… Но как же это может быть, если последние несколько месяцев я даже не прикасался ни к одной бите?!! Это просто мистика какая-то! Японский городовой! Да что это за напасть такая?!

— Ну, какая тут мистика? — Лев неопределенно качнул головой. — Заранее заготовленные и умело выполненные хитрые трюки. Только и всего лишь…

— То есть у вас к Валентину претензий нет? — обрадованно спросила Элла.

— Ну, как сказать… — Гуров развел руками. — У меня лично нет. Но вот формально на данный момент Валентин Алексеевич — увы, никуда не денешься! — является единственным пока подозреваемым.

— Надо понимать, прямо от вас я отправляюсь в СИЗО? — Золотилов угрюмо вздохнул.

— Необязательно… — с некоторой даже флегматичностью, чуть задумчиво рассудил Лев. — Можно обойтись подпиской о невыезде. В какой-то мере это даже на пользу — пусть организаторы провокации с убийством Коконина думают о том, что мы их наживку проглотили и поверили в подлинность подтасованных событий.

— Ну, и на том спасибо… — Валентин обреченно махнул рукой. — Лев Иванович, я надеюсь на вас как на порядочного человека и высококлассного специалиста в области сыска. Когда вся эта белиберда закончится — а я надеюсь, что это случится очень скоро, — я постараюсь не оказаться неблагодарным.

Гуров тут же упреждающе вскинул руку:

— Ни о каких благодарностях даже не будем вести разговор! — строго предупредил он.

— Конечно-конечно! — охотно согласился тот, явно что-то задумав. — И еще, Лев Иванович. Хотел бы прояснить один личный момент, о чем пока даже Элла не знает. Да, Эл, есть такая вещь. Просто я опасаюсь, что, когда вы до этого докопаетесь сами, ко мне появится слишком много вопросов, что может повлечь какие-то новые подозрения. Так вот, на самом деле моя изначальная фамилия — Слепцов. Я сын того зампреда, который… Ну, у которого с покойным Виктором Евгеньевичем когда-то произошел конфликт…

Элла с округлившимися глазами изумленно взирала на мужа. А тот рассказал о том, что после смерти главы семьи Слепцовых его мать повторно вышла замуж за ленинградца, начальника крупного строительного треста Алексея Золотилова. Валентин на ту пору был уже совершеннолетним, учился в экономическом вузе. Алексей Золотилов, у которого никогда не было детей по причине здоровья, воспринял Валентина как своего законного наследника. Но у него было условие — наследник должен носить его фамилию.

Валентин отказываться не стал. К своему отцу он не питал особо нежных чувств. Он хорошо знал о том, что тот всю жизнь изменял матери, что гораздо больше любил сына, рожденного ему одной из многочисленных любовниц, нежели законного. Их взаимоотношения всегда были натянутыми и весьма прохладными. Поэтому он охотно обменял паспорт, из Слепцова Валентина Тимофеевича обратившись в Золотилова Валентина Алексеевича.