До полуночи одна минута - Галия Сергеевна Мавлютова
– Ладно, спрашивайте. Я сегодня добрый.
И в два голоса, перебивая друг друга, Юра и Алина высыпали на Михалыча град вопросов.
– Сергей Михалыч, когда пришла телефонограмма?
– Часа два назад, – дежурный скосил глаза на стенные часы, – точнее, два часа сорок минут. Осталось всего двадцать. Скоро его выпустят.
– А что в телефонограмме?
– В Волхове задержали мошенника. Смешно так прокололся. Взяли с поличным; ну, он сразу деньги потерпевшей вернул, полиции паспорт предъявил: ошибка, мол, вышла. Обознался, мол, с каждым может случиться. Волховские попросили проверить адрес – у них сомнения какие-то возникли по поводу регистрации. Участковый сходил на адрес, а там проживают другие люди. Куда выехали прежние жильцы – не знают.
– Получается, что задержанный предъявил старый паспорт? – перебил дежурного Карачун.
– Не сбивай с толку! – рассердился Сергей Михайлович. – Не путай. В общем, потерпевшая заявление забрала, к задержанному претензий не имеет. Его сейчас отпустят.
– Михалыч, а чего волховские так всполошились? Запросы разослали? Дело-то пустяковое, – откуда-то сбоку возникла Алина.
Она стояла в стороне, у окна. Ей показалось, что Карачун слишком резок с Михалычем.
– Во-первых, этот гражданин представился потерпевшей офицером госбезопасности. Говорит, мы – люди военные, не любим лишних телодвижений. У нас всё схвачено. А у волховских на столе ориентировка и аналитическая справка по серийным мошенничествам. Главк только что разослал. Ну, вы сами знаете. Это ваши дела. Вот волховские за эту фразу и уцепились. Думали, с кондачка дело раскроют. Не вышло. Кто ж с кондачка такие серии поднимает? Нынче нет таких умников. Вот раньше!
Михалыч поднялся и вытянулся во весь рост. Послышался громкий хруст суставов. Алина вздрогнула. Только сейчас стало заметно, как Сергей Михайлович постарел.
– Кстати, про раньше. Участковым на этой территории был Шипилин. Иван. Он в главк ушёл. В мошеннический отдел. Алинка, знаешь такого?
– Знаю. Мутный он какой-то, этот Иван Шипилин.
– А он всегда был мутный. Ни здрасьте, ни до свиданья, ничего от него не дождёшься. Так что, ребята, шуруйте по домам, вам завтра на службу. А мне ещё ночь мучить надо.
– Ты её или она тебя? – засмеялся Карачун.
– А мы друг дружку помучаем, – отмахнулся дежурный и демонстративно отвернулся к окну.
Карачун вышел первым, за ним Кузина.
– Ну что будем делать, лейтенант? – Карачун стоял на последней ступеньке крыльца, поправляя кобуру.
– Ты прям как белый офицер перед последним боем, – неловко пошутила Алина и осеклась.
Она не знала, что делать. В Волхове задержан человек, явно имеющий отношение к совершённым ранее преступлениям. Хотя, может, это просто случайность. Нужно проверить задержанного в Волхове на причастность к ранее совершённым преступлениям. Ориентировку для чего рассылали? Оба не знали, что делать. Алина набрала номер Панкратова, и – о, чудо! – телефон завибрировал.
– Дмитрий Михайлович, а мы здесь, в Адмиралтейском, регистрацию задержанного проверяли! – закричала Алина в трубку.
– Да не ори ты так, Кузина! – прошипел Панкратов. – Я всё знаю. Ориентировку сам подписывал. Жмите в Волхов, а я свяжусь со штабом. Я попрошу, чтобы позвонили в Волхов. Нельзя отпускать задержанного. Пусть собирают оперативно-следственную группу.
– А на чём жать-то? – загрустила Алина. – У моего драндулета бензин на нуле, а тачка Карачуна в сервисе. Михалыч машину не даёт. Говорит, что им запрещено гонять транспорт в область. Инструкция пришла из главка. Суперсекретная.
– Кузина, горюче-смазочные материалы верну. Обещаю! Жмите на своей. Надо перехватить этого Белова. Если не успею организовать и волховские отпустят задержанного, то вы его на трассе возьмёте. А я в это время следом за вами отправлю группу. Надо взять Белова. Он наш человек. Ты понимаешь меня, Кузина?
– Да, понимаю, Дмитрий Михайлович, понимаю, – затрясла головой Алина, соглашаясь с Панкратовым и одновременно кивая Карачуну.
Юра стоял наготове, продолжая держаться за кобуру.
– Жмём в Волхов!
– Жмём-жмём! Это Панкратов научил тебя тарабарщине?
– Он самый!
Они быстро заправились и, насколько позволяла мощность изношенной машины, помчались в Волхов.
– Алинка, а ведь у задержанного Белова тоже «ауди»! Помнишь, ты просила проверить номера? Не тот ли это субъект?
– Да ну? – делано удивилась Кузина.
Карачун искоса взглянул на неё: не поймёшь, то ли шутит, то ли серьёзна, как представитель МИДа. А-а, пусть жмёт. Сейчас Панкратов поставит на уши штабных; впереди ночь, и жать им ещё часа три. Езды-то час всего – полтора от силы, – но при такой дороге можно всю ночь ехать, а за это время можно спокойно выспаться. И Карачун заснул, полностью полагаясь на выдержку и физическую подготовку лейтенанта Кузиной.
* * *
Поперёк дороги стоял КамАЗ, мощный, внушительный – ни пройти, ни объехать. По бокам выстроились патрульные машины. Впереди два автоматчика. Видимо, кого-то перехватывают. Белов задумался. У него всё в порядке. Номера чистые. В багажнике пусто. Документы исправные. Только не хотелось связываться с органами. Времена смутные, лучше не искушать судьбу. Олег вылез из машины и, оставив ключи, спокойным шагом направился к лесу.
Сначала шёл не спеша, без нервов, загребая снег в узкие ботинки. Сзади послышался шум, хлопки, крики. Жутковатое впечатление. Страх нарастал. И тогда Белов побежал. Бежал по-заячьи, петляя и подпрыгивая, стараясь скрыться за деревьями. Где-то вдали залаяли собаки. Не служебные, деревенские. Раздался одинокий выстрел. Застрекотала короткая автоматная очередь. Белов успокаивал себя: это кто-то с зоны сбежал, теперь ищут. Хоть бы самого не подстрелили, а то примут за побегушника, завалят по ошибке, кто потом будет разбираться.
Олег задыхался, пот заклеивал глаза, тесная шапочка обхватывала лоб; он сдёрнул её, на бегу обтёр лицо, хотел оглянуться, но не стал – лишь прибавил темп. Он уходил всё дальше и дальше, понимая, что перехватчики в тяжёлых камуфляжах далеко не пойдут, застрянут вместе с тяжёлыми принадлежностями. Сугробы становились всё больше, снегу прибавилось. В лесу всегда много снега. Только сейчас Белов почувствовал, что ноги мокрые, а брюки обледенели. Возвращаться уже поздно. Выстрел в жизненно важный орган обеспечен. Белов понял, что совершил ошибку. Не нужно было бежать в лес: предъявил бы документы на посту, ему нечего бояться, по бумагам он чист, как правда. Изначально неверное решение завело далеко в лес, и шансов у него мало. Не надо было бежать. Поздно стенать. Надо спасать шкуру и жизнь.
Шум
