Николай Леонов - Волчий билет
Не хотел Гуров заканчивать разговор дежурным вопросом, мол, как ты сама-то собираешься жить дальше? Ничего толкового в голову не приходило, и он неожиданно для себя спросил:
— Тимоша, а у тебя нет желания встретиться со мной еще раз?
— Как это? — растерялась девчонка. — Как женщина с мужчиной?
— Как человек с человеком. — Гуров подавил улыбку. — Поговорим, может, моя помощь понадобится? Арестуем мы Зуева, нет ли, пока неизвестно, но сборища ваши прекратим. Куда ты денешься?
— Не пропаду, а увидеться можно, мужчина вы интересный, на мента совсем не похожи.
— Позвони. — Он оторвал от лежавшей на столе газеты кусочек, записал четыре цифры. — А первые три — двойки, о разговоре со мной рассказывать особо не следует, но и специально скрывать не надо. Брали вас из дома, люди любопытные, начнут расспрашивать. Скажи, интересовались наркотиками, Аленой и Антоном.
Гуров подписал ей пропуск на выход, зашел к Верочке, поставил печать, на лестничной площадке передал девушку Котову и Нестеренко, которые изнывали от безделья, и прошел в кабинет, где Станислав беседовал с Нонной Семеновой.
Станислав и девушка сидели за разными столами, друг против друга, и смеялись. Нонна, глядя в зеркальце, стирала платком потекшую тушь.
Крячко, увидев Гурова, вскочил, как делал всегда, когда хотел показать присутствующему, что вошел начальник.
— Здравствуйте, — сказал Гуров. — У вас серьезный разговор или репетиция “Клуба веселых и находчивых”?
— Виноват, Лев Иванович. — Станислав вытянулся. — Смешинка в рот попала.
— Ты с этой смешинкой родился. Что девушка рассказывает о джипе и братве?
— “Быки” обыкновенные, — ответила Нонна. — Таких в Москве двенадцать на дюжину.
— А парень в длинном темном пальто с фасонной стрижкой? — Гуров понимал, что эти вопросы Станислав уже обсудил, изображал ретивого начальника.
— Игорь. Бизнесмен из новых, я его знаю. Игорь в казино несколько раз заходил. — Нонна отвечала легко, с некоторым злорадством в голосе. — Барина изображает, имеет интерес к Тихону. Но тот Игоря не боится, держится с ним даже нахально.
— О нахальстве ты мне не говорила, — осуждающе произнес Станислав. — В принципе мы беседу закончили, Лев Иванович.
— Прекрасно. — Гуров кивнул. — Я беседовал с Тимошей, забыл у нее спросить, почему вы к ней переехали?
— Почему? — Нонна пожала плечами. — Вдвоем жить веселее.
— Вам сказали, что вас скоро пригласят в прокуратуру, где допросят официально? Мы вас не задерживаем. Так что и вы нас не подводите, по вызову явитесь сразу. Следователь в прокуратуре человек отличный, я его предупрежу, он вас особо мучить не станет. Договорились? Вот и хорошо. Полковник, проводите девушку.
— Слушаюсь, господин полковник, — не удержался ввернуть Станислав.
Минут через пятнадцать группа собралась в кабинете Гурова и Станислава. Котов и Нестеренко заняли свои места, и, нарушая субординацию, Григорий сказал:
— В стране правительство беспредел творит, а мы хотим, чтобы люди с нестойкой психикой вели себя нормально. Лев Иванович, прикажите, отправлюсь выполнять, но мое личное мнение — имело место самоубийство, и ничего другого из такой беды не вытащишь.
— Согласен, — поддержал Станислав. — Но “Додж” и его хозяина придется устанавливать. И обязательно выявить дамочку, которая в шабаше участия вроде не принимала, однако имеет тесную связь с Тихоном. Лев Иванович, не успел тебе доложить, дамочку вроде бы зовут Линда, но не это главное. Нонна слышала, как Линда успокаивала Антона по поводу коллективного изнасилования его невесты. Успокаивала. А мое мнение — стерва просто парня информировала, что факт имел место. А зачем, спрашивается? Она с Тихоном решила молодых добить. С какой целью? Хотя доказать и невозможно, но у Линды и Тихона косвенное соучастие в изнасиловании.
— Станислав, кончай, и так в глазах темно от всей этой истории, — оборвал друга Гуров.
— А что рубль завалился и у нас с Григорием пенсия на треть сократилась, так в глазах яркий свет? — спросил Нестеренко.
— Валентин! Не вали все дерьмо в одну кучу, — повысил голос Гуров. — Извольте, господа офицеры, Линду установить, джип и Игоря установить.
— Ну, если джип принадлежит этому Игорю, то достаточно снять телефонную трубку, — заметил Станислав.
— Вот и кончайте маевку, товарищи большевики! Звоните, бегайте, землю ройте, мне срочно нужны все данные на машину, женщину, Игоря, Тихона. Где родился, крестился, учился и все прочее. А с голода мы пока не пухнем и по сравнению с большинством россиян живем отлично! — Гуров, чувствуя свою беспомощность, злился все больше.
— Сделаем. А в Индии смертность от голода неизмеримо выше, — заявил Станислав.
— Уйдите все тихо, без скандала, — сказал Гуров и отвернулся к окну.
Как и предполагал Станислав, владельца “Доджа”, чей городской знак был известен, установили мгновенно, позвонив в ГАИ. Игорь Павлович Касаткин был владельцем пяти современно оборудованных палаток в районе Тишинского рынка.
Котов и Нестеренко утром выехали по Дмитровскому шоссе и без труда отыскали строительный участок, дом, в котором происходила оргия, административный центр, где застройщики были зарегистрированы, и бригадира, руководившего отделочными работами дома.
Оперативники не вели дотошных расспросов о застройщиках, не называли фамилию Касаткина, сообщили по секрету бригадиру, что разыскивают группу особо опасных преступников, скрывающихся якобы в районе новостроек.
Бригадир, мужик средних лет, не по возрасту плешивый, выслушал оперативников довольно равнодушно и рассудительно ответил:
— Насчет преступников, да еще опасных, сильно сомневаюсь, а вот что баб стадами возят и бордели здесь устраивают без стыда и совести, так оно точно. Только нас такое не касаемо, хозяин платит исправно, мужики у меня собрались работящие, употребляют в меру, в основном порядок. А ваши милицейские дела мне до... и даже еще дальше.
— И правильно, — согласился Нестеренко, — каждый человек своим делом занят.
Бригадир сразу подобрел, предложил самогону, но Нестеренко, сославшись на то, что за рулем, отказался, а Котов в разговоре не участвовал, облазил дом, искал следы крови, но не нашел.
Вернувшись в Москву, Котов из машины доложил Гурову, который буркнул в ответ:
— Молодцы, ищите Линду, или как ее там.
Гуров позвонил начальнику районного отделения милиции, на территории которого был прописан Касаткин. Начальника отдела не оказалось на месте, и Гурова соединили с замом по оперативной части. Гуров представился и не успел сообщить о цели своего звонка, как услышал радостный голос:
— Здравия желаю, господин полковник! Лев Иванович, здравствуйте, Каюров говорит, бывший опер второго отдела МУРа, вы наверняка меня не помните, а я вас очень даже хорошо знаю. Вы были начальником первого отдела, когда я только в МУР пришел. А потом вы с Крячко ушли в министерство к генералу Орлову, а я вскоре в район перебрался с повышением.
Гуров собеседника действительно не помнил, болтливых людей не любил, ответил сухо:
— Здравствуйте, простите, как ваше имя-отчество?
— Лев Иванович, ну какое у меня для вас отчество? Виктором меня зовут. Я вас внимательно слушаю, чем могу помочь? — быстро проговорил Каюров.
— Коллега, вам фамилия Касаткин что-нибудь говорит? — спросил Гуров.
— Игорь Павлович? — уточнил Каюров.
— Именно.
— Очень даже говорит, Лев Иванович. — Каюров внезапно замолчал.
Во время возникшей паузы Гуров уже пожалел, что назвал Касаткина болтливому оперативнику.
— Лев Иванович, разрешите мне к вам подъехать. Не хотелось бы на данную тему говорить по телефону, — сказал Каюров, радость и беззаботность из его голоса исчезли.
— Подъезжайте, — не очень охотно согласился Гуров, назвал этаж и номер кабинета, положил трубку и пошел к Орлову.
Генерал тоже встретил друга без особого восторга.
— Вы дело по падению с крыши закрываете? — осуждающе спросил он. — Как к этому относится прокуратура?
— Петр, как может относиться прокуратура, если она самолично уголовное дело и закрывает? — удивился Гуров. — Я к тебе совсем по другому делу.
— Выкладывай. — Генерал вздохнул. — При невыясненных обстоятельствах погибли двое молодых людей, а милиция и прокуратура даже не чешутся. Стыдоба. Какое у тебя дело?
Гурову расхотелось советоваться, долго объяснять, кто такой Касаткин и всплывшую связь между молодым бизнесменом и Зуевым Тихоном Михайловичем, биографией которого в настоящее время занимается Крячко.
— При твоей должности и звании обижаться не положено, — пробурчал Орлов. — Мало ли отчего у генерала плохое настроение? Может, он последние денежки в коммерческий банк вложил и теперь вспоминает свое детство и небезызвестного Буратино? Шутка, мне вкладывать нечего. Так чего явился?
