Питер Робинсон - За гранью
— Мы встретились на конференции несколько лет назад.
— Так вы тоже художник-иллюстратор?
— Да. Чаще я работаю с детскими книгами.
— Может быть, мы встретимся и поговорим о вас и вашей работе?
— Я человек незаметный. Иллюстраторов редко кто знает.
— Вот как? А мы всегда охотимся за местными знаменитостями.
Мэгги почувствовала, что краснеет:
— Я вряд ли отношусь даже к местным знаменитостям.
— Я тем не менее поговорю с редактором отдела культуры, если он согласится, вы не будете против?
— Прошу вас, не надо. Договорились?
Лорейн развела руками:
— Ну ладно. Никогда еще не встречала человека, который отказывается пусть от минутной, но славы, тем более что это ему ничего не стоит, но раз вы настаиваете… — Она убрала блокнот и ручку в сумку. — Мне пора. Спасибо за приятную беседу.
Когда она шла к выходу, Мэгги следила за ней, чувствуя какую-то странную тревогу. Она посмотрела на часы. Еще есть время для короткой прогулки вокруг пруда перед тем, как она снова примется за работу.
— Да ты, папочка, оказывается, еще не забыл, как побаловать девушку, — сказала Трейси, когда Бэнкс в конце рабочего дня ввел ее в «Макдоналдс» на углу Бриггейт и Боар-лейн.
Бэнкс засмеялся:
— Я же знаю, что все дети обожают «Макдоналдс».
Трейси ткнула его кулачком под ребра.
— Ну хватит уже про детей, пожалуйста, — шутливо взмолилась она. — Мне уже двадцать.
На мгновение Бэнкс похолодел от страха: неужто он мог позабыть про ее день рождения. Да нет. Он был еще в феврале, до того как была создана его следственная группа, он послал ей поздравительную открытку, денег и угостил обедом в ресторане «Брассери 44». Очень дорогим обедом. «Вот и кончилось твое детство», — сказал он тогда.
— Да, ты права.
Действительно, Трейси превратилась в прелестную молодую женщину. Сердце Бэнкса делало перебои, когда он замечал, как похожа она на Сандру двадцать лет назад: та же гибкая фигура, такие же темные брови, высокие скулы, длинные светлые локоны убраны за маленькие изящные ушки. Она, так же как мать, закусывала нижнюю губу, задумываясь, а во время разговора накручивала на палец прядку вьющихся волос. Трейси была одета как большинство сегодняшних студентов: голубые джинсы, белая футболка с эмблемой какой-то рок-группы, джинсовый пиджачок, неизменный рюкзак за спиной; ее походка была уверенной и в то же время грациозной. Вне всякого сомнения, его дочь уже не подросток, а привлекательная молодая женщина.
Утром она позвонила Бэнксу по телефону, они договорились встретиться и пообедать во второй половине дня, после окончания ее лекций. Перед этим он звонил Кристоферу Рею, чтобы сообщить: тело его дочери до сих пор не найдено.
Бэнкс и Трейси стояли в очереди. Ресторан был заполнен клерками, у которых наступило обеденное время; школьниками, прогуливающими уроки; молодыми мамашами с колясками и малышами на руках, решившими заглянуть сюда после похода по магазинам.
— Чего изволите? — галантно поинтересовался Бэнкс. — Я угощаю.
— Да? В таком случае мне полный набор: бигмак, большую порцию картошки, большой стакан коки.
— Всё?
— Насчет сладкого решим потом.
— Смотри, прыщами покроешься.
— Не дождешься. У меня никогда не выскакивали прыщики.
Это правда. У Трейси всегда было безупречно гладкое и чистое лицо, что нередко возбуждало неприязнь школьных подруг.
— В штаны не влезешь.
Она, скривив ему гримаску, похлопала себя по плоскому животу. Она получила от него в наследство отличный обмен веществ — он, выпивая много пива и наспех питаясь жирной нездоровой пищей, умудрялся оставаться сухощавым.
Взяв подносы с едой, они сели за пластиковый столик у окна. Во второй половине дня стало жарко. Женщины оделись в летние платья без рукавов, мужчины, сняв пиджаки, набросили их на плечи и подвернули рукава рубашек.
— Ну, как твой Дэймон? — спросил Бэнкс.
— Мы решили не встречаться до окончания экзаменов.
По тону, которым Трейси ответила на вопрос, Бэнкс понял, что в их отношениях что-то произошло. Поссорились? С этим немногословным Дэймоном, который без спросу увез ее в Париж в прошлом ноябре? Тогда Бэнксу следовало заниматься собственной дочерью, вместо того чтобы охотиться за взбалмошной дочкой главного констебля Риддла. Он не собирался вызнавать у нее подробности: если захочет, сама все расскажет, когда найдет нужным. Да и заставить ее рассказать он бы не смог: Трейси всегда ревностно охраняла свои права на личную жизнь и могла проявить унаследованное от него упрямство, если бы дело дошло до обсуждения ее чувств. Он впился зубами в свой бигмак, соус потек по подбородку, он стер его салфеткой. Трейси уже наполовину расправилась со своим гамбургером и теперь принялась за картошку, коробка с которой быстро пустела.
— Как жаль, что мы так редко видимся в последнее время, — сказал Бэнкс. — Я очень занят.
— «История моей жизни»,[17] — глядя на него, усмехнулась Трейси.
— Да, к сожалению.
Она накрыла своей ладонью его руку:
— Я шучу, папа. Мне не на что жаловаться.
— Да нет, у тебя много причин для жалоб, но ты правильно поступаешь, что не хнычешь. Ну, с Дэймоном понятно, а как ты живешь?
— У меня все нормально. Учусь изо всех сил. Многие говорят, что второй курс даже тяжелее последнего.
— Что собираешься делать летом?
— Может быть, снова поеду во Францию. У родителей Шарлотты есть коттедж в Дордони, но они собираются в Америку и сказали, что Шарлотта, если захочет, может взять с собой подруг.
— Повезло.
Трейси доела свой бигмак и теперь потягивала коку через трубочку, глядя в упор на Бэнкса.
— Папа, ты выглядишь усталым, — сказала она.
— Знаю.
— Все из-за работы?
— Да. Слишком много обязанностей. Плохо сплю. Не уверен, подхожу ли я для такой работы.
— А я убеждена, прекрасно подходишь.
— Хорошо, хоть ты в меня веришь. А вот я сам… Я никогда прежде не руководил таким серьезным расследованием, и теперь не знаю, захочу ли попробовать еще раз.
— Но ты же взял его, — возразила Трейси, — этого убийцу, Хамелеона.
— Да, но…
— Я тебя поздравляю. Я верила, что так и будет.
— Да я-то, в общем, и ни при чем. Дело выглядит как цепочка случайностей.
— Ну и что? Главное — результат.
— Это верно.
— Послушай, пап, я понимаю, почему мы не видимся. Ты очень занят, да, но есть и другая причина?
Бэнкс отложил недоеденный гамбургер и принялся за картошку:
— Что ты имеешь в виду?
— Ты прекрасно сам знаешь. Наверняка, как всегда, винишь себя за то, что случилось с этими девушками.
— Дело не в этом.
— Держу пари, что ты все время думал, что, если расслабишься, отвлечешься, он может убить еще одну молодую женщину, такую, как я. Разве я не права?
Бэнкс мысленно поаплодировал дочери за то, что она так точно определила причину его усталости. А ведь она блондинка!
— Права. — Он кивнул в знак согласия. — Но не на сто процентов. Не на все сто. Прости, я не хочу говорить об этом. Тем более за обедом. К тому же с тобой.
— По-моему, ты путаешь меня с кем-то. Папа! Я не репортер, мне не нужны сенсации. Я беспокоюсь о тебе. Ты все слишком близко принимаешь к сердцу.
— Да, путаю, — с улыбкой ушел от ответа Бэнкс, — разговариваю вроде с дочерью, а слышу речи жены, которая постоянно чем-то недовольна.
Не успев закончить фразу, он уже пожалел о том, что сказал. Снова между ними возник призрак Сандры. Трейси, так же как и Брайан, старалась держать нейтралитет при разрыве родителей, и то, что дочь хорошо ладила с Шоном, новым спутником жизни Сандры, Бэнкс воспринимал болезненно, хотя никогда не говорил ей об этом.
— Ты в последнее время общался с мамой? — спросила Трейси, пропустив мимо ушей его критическое замечание.
— Ты же знаешь, что нет.
Трейси, отпив коки, нахмурилась, точно как мать, и, повернув голову, стала смотреть в окно.
— А что? — спросил Бэнкс, насторожившись от внезапной перемены в настроении дочери. — Случилось что-то?
— Я была у них на Пасху.
— Знаю. Мама говорила что-нибудь обо мне? — Бэнкс понимал, что он затянул с разводом. Ему казалось, что она слишком торопится, а он не был расположен спешить, поскольку не видел для этого причины. Сандра хотела выйти замуж за Шона, чтобы узаконить их отношения. Ничего, подождут.
— Да нет, дело не в этом, — ответила Трейси.
— Что тогда?
— Ты действительно ничего не знаешь?
— Если бы знал, не спрашивал бы.
— О черт! — Трейси закусила губу. — Угораздило же меня впутаться в это дело. Почему именно я?
— Потому что ты начала этот разговор. И не злись. Давай, выкладывай, что случилось.
Трейси посмотрела на пустую коробку из-под картошки и вздохнула:
