Елена Топильская - Белое, черное, алое…
Доказывайте.
— Мрачно.
— Трезво, — поправила я Горчакова.
— А какие идеи?
— Леш, надо, конечно, начинать с дела об изнасиловании, только лезть в него рано, следователь сразу Денщикову стукнет. Давай начнем с девочки.
— Думаешь, ты ее расколешь? — с сомнением спросил Лешка.
— Вряд ли. Ты еще, может, и расколешь, а я вряд ли. — Лешка улыбнулся. — Кроме того, ее еще найти надо. Могу спорить, что по адресу, который она назвала в травмпункте, она давно не показывалась.
— А что тогда?
— Скажи, Леша, положа руку на сердце: если бы тебе попало заявление такой Анджелы об изнасиловании, плюс телефонограмма из травмпункта, плюс рваное бельишко, у тебя бы дрогнула рука клиента в камеру опустить?
— Да, при таких доказательствах состав у него на лбу написан. А то, что он бы нес про извращенную страсть, — я бы счел не совсем умной отмазкой.
— Правильно. А если бы на следующий день тебе принесли еще одно такое же заявление от Анджелы, с телефонограммой и вещцоками, только в отношении совершенно другого молодца?
— Я бы решил, что Анджела либо сексуальная маньячка, либо…
— Либо?
— Либо, что она профессиональная шантажистка, — медленно закончил Лешка. — Ты смерти моей хочешь?
— Почему?
— Ты ведь клонишь к тому, чтобы я прочесал травматологические пункты за последние двенадцать месяцев, так?
— Так, — покаянно вздохнула я. — Этим ты можешь заниматься со спокойной совестью, никто тебе слова не скажет. Какая разница, кто найдет аналогичные случаи, ты или я?
— Доброта твоя не имеет границ, — пробормотал Горчаков. — А ты уверена, что мы что-нибудь раскопаем? А то я зря просижу полжизни в этих травмпунктах…
— Полную уверенность, как ты, надеюсь, помнишь, может дать человеку только страховой полис. Я, знаешь, что думаю: уж больно они все четко действовали, как по нотам, не похоже, чтобы это было в первый раз. Кроме того, благосостояние Денщикова резко улучшилось задолго до этого сексуального спектакля. Ну, квартира, положим, ему в подарок от Вертолета, а машина? Радиотелефон? За одно разваленное дело многовато.
— Многовато?
— Определенно. Да и квартиры-то многовато. А потом, травматологических пунктов не так уж много, давай посмотрим, — я взяла телефонный справочник. — Оставляем в покое ведомственные поликлиники, так: раз, два, три… Всего тридцать один пункт. Три пункта тебе в день, а то и четыре…
— А еще лучше шесть. Ладно, кого-нибудь возьму себе на подмогу. Веревки ты из меня вьешь, — вздохнул Лешка. — Поехали на выходные к нам на дачу, Хрюндика бери и Сашку, а?
— Посмотрим, Хрюндик у меня приболел, но вроде бы ничего страшного, если к выходным все будет нормально, тогда поедем.
— Слушай, а как мы фамилию Анджелы установим, если дело об изнасиловании пока запрашивать не будем? Мне ж без фамилии в травмпункты соваться нечего.
— Горчаков, ну что, я до смерти буду тебя учить работать? Посмотри в заявлении Скородумова, когда это было и где живет бедолага, который попал к Анджеле на крючок. Идешь в отдел милиции, на территории которого все это произошло, и находишь по книге телефонограмму. Там стоит ее фамилия.
Элементарно, Ватсон! Слушай, ты своим приходом меня сбил с панталыку, я чего-то хотела сделать, а что — не могу вспомнить.
Именно сейчас вспомнить, чего я хотела, мне было уже не суждено.
В дверь постучали двое интеллигентного вида мужчин в одинаковых бежевых плащах с поднятыми воротниками.
— Мы из ФСБ, — представились они, хотя это и так было понятно. Горчаков ушел, а им я предложила сесть и рассказать, что там у них стряслось.
Они сели, переглянулись и сказали, что не знают, как начать. Я терпеливо вздохнула. Они извинились, вышли в коридор, видимо, посовещались там, через пять минут вернулись и приступили к рассказу. Говорил один из них, а второй не перебивал его, а деликатно приходил ему на помощь, если тот долго не мог подобрать подходящее выражение.
То, что они стеснялись мне поведать, я из их недомолвок поняла сама: они, похоже, разрабатывали местную группировку партии «Русского национального братства» и плотно обставили некоторых наиболее активных лиц, посещающих эти национал-социалистские сборища, по крайней мере, наружка с них глаз не спускала. В один прекрасный день, не так давно, а именно — третьего октября, разрабатываемые втроем посетили спортзал, где их партайгеноссе отшлифовывали приемы восточных единоборств, а затем, на красном джипе одного из них, поехали в наш район и на одном из светофоров оторвались от наружки. Как мне объяснили смущенные этим обстоятельством визитеры, у джипа двигатель на гидроусилителе; как зеленый зажегся, они и рванули с перекрестка и были таковы, а преследователи — на старой «шестерке» — как раз на перекрестке заглохли.
Наружники стали метаться по району, запрашивать базу, и через два часа наткнулись на джип возле дома на улице имени великого писателя. (Я должна его знать, уточнили они, там через два дня после этого подорвали депутата Бисягина.
Я опять вздохнула.) Сотрудники наружного наблюдения подъехали очень вовремя; не успели они достать газету и приготовиться к долгому ожиданию, как из парадной вышли разрабатываемые, и с ними еще один человек, все сели в машину, но не в красный джип, а в черный «линкольн-навигатор», стоявший рядом, — один сел за руль, двое на заднее сиденье, а между собой посадили четвертого, до сего момента наблюдателям неизвестного. Сильно тонированные стекла затрудняли наблюдателям возможность контролировать происходящее в машине. Наблюдатели аккуратно двинулись вслед за «линкольном-навигатором», по пути, по согласованию с базой, поменяли машину на более мощную, и не зря — «навигатор» выбрался на Всеволожскую трассу и рванул так, что наблюдатели еле за ним поспевали. В районе Токсова «навигатор» пришвартовался к лесочку на болотистой местности и четверо мужчин из машины направились в этот лесочек, водитель предварительно что-то доставал из багажника. Притаившиеся за поворотом наблюдатели терпеливо ждали, но разглядеть, что там, в лесочке, происходит, не могли — далековато, а приближаться они боялись, и листва еще не вся опала, лесочек надежно прикрывал гостей от посторонних глаз. Ждали минут сорок, и наконец объекты вышли на дорогу, сели в машину и покатили прочь. И только когда их довели до точки, откуда те стартовали, — то есть до депутатского дома, наблюдатели удосужились пересчитать объекты: их было трое.
Три дня Федеральная Служба Безопасности носила это в себе, а после того как взлетел на воздух депутат Государственной Думы, они струхнули и понеслись в городскую прокуратуру, в свой надзорный отдел. Начальник отдела по надзору за органами федеральной безопасности доложил начальнику следственного управления, а тот спустил команду — в районную прокуратуру для неотложных следственных действий.
— Все ясно, — вздохнула я. — А вы мне хоть что-то привезли, хоть какие-то материалы?
— Материалы? Какие?
— Которые дадут мне возможность зарегистрировать их и выехать для обнаружения трупа в Токсове. Вы ведь предполагаете, что там в лесочке остался труп?
Визитеры переглянулись.
— А без этого никак нельзя? — спросил один из них, постарше.
— Никак, — я сочувственно улыбнулась. — Ну хоть рапорт мне напишите.
— Рапорт об оперативных мероприятиях?!
У них на лицах отразился священный ужас. Я начала терять терпение.
— Ну а как я, по-вашему, оформлю обнаружение трупа? На основании чего я потащилась в Токсово и откопала там кого-то?
Им, похоже, такая прозаическая мысль в голову не приходила. С большим трудом я, наконец, втолковала им некоторые процессуальные тонкости, и мы, общими усилиями, с честью вышли из бумажного тупика. Им не терпелось ехать в Токсово, а я задала кощунственный вопрос, не подождет ли это до завтра, а то сегодня уже стемнело. Но я сама сразу отказалась от переноса мероприятия на светлое время дня, вспомнив, что сегодня пятница, а потом два выходных. В таких случаях ждать нельзя, промедление смерти подобно. До тебя может приехать кто угодно и выкопать труп, чтобы, например, перепрятать.
— Только сразу предупреждаю, — решительно заявила я, — своими силами мы не справимся. Вы не хотите объединиться с РУБОПом, например? У них есть хорошие навыки работы по таким сигналам, но ваши заслуги, естественно, забыты не будут.
Они переглянулись с выражением: «Нет! На это я пойти не могу! Мне надо посоветоваться с шефом!»
— Позвоните руководству, — любезно разрешила я.
Двадцать минут ушло на переговоры с начальством, и пока они базарили по телефону, я напряженно пыталась вспомнить, чего же я хотела; но так мне ничего в голову и не пришло. Я зашла к Лешке, рассказала ему вкратце о мероприятии, которое мне предстоит, и спросила, нет ли у него бахил или, на худой конец, солдатских кирзовых сапог.
