Николай Леонов - Доброе лицо зла
А вот человека, который совершил преступление в первый раз и не попался с поличным, вычислить и зацепить значительно труднее. Ни в каких эмвэдэшных картотеках и базах данных он не числится. Нет отпечатков пальцев. Нет характерной манеры совершения преступлений, просто еще не успела выработаться. Нет связей среди криминала, так что информаторы и осведомители практически бесполезны.
Понятно, что все эти рассуждения не относятся к бытовым разборкам с членовредительством или к злостному хулиганству, а девяносто процентов первых ходок падает именно на такие статьи. Здесь как раз все просто и ясно, обычно хватает усилий районщиков, чтобы сцапать по горячим следам такого вот правонарушителя.
Но!
Но если новичок совершает продуманное, грамотно спланированное преступление, да еще с неочевидным мотивом, то поймать его почти невозможно. Потому что преступник – невидимка, темная лошадка, впервые вышедшая на скользкую криминальную дорожку. Как тут приступать к расследованию, на что опираться?
Вот это среди оперативников и называется «кошмаром сыщика». Упаси господь нарваться! Семь пар казенных сапог стопчешь, и то результат не гарантирован.
И все же Лев Иванович не отчаивался, он был глубоко убежден в том, что «идеальное преступление» так и остается чисто теоретическим мыслительным конструктом, абстракцией, не реализуемой на практике.
«Стоп! Но у нас-то мотив налицо, классический корыстный мотив, – подумал Гуров и тут же поправил себя: – А ты не торопишься, Лев Иванович? Полмиллиона долларов, которые шантажисты собираются выдоить из Вити Покровского, это, конечно, весомый мотив. Однако не стоит спешить с выводами, мы знаем слишком мало. Вдруг имеются какие-то иные, побочные мотивы?»
Дом был построен ровно сто лет тому назад, поэтому, несмотря на пять своих этажей, не уступал высотой современным восьмиэтажкам и выглядел очень солидно. Подъезды выходили в большой ухоженный двор, каких в местах новой застройки не встретишь. Но лифт в открытой обрешеченной шахте, тоже старинный, отделанный изнутри карельской березой, не работал. Гуров поднялся по непривычно широкой лестнице с бронзовыми перилами на четвертый этаж, нашел нужную дверь, позвонил.
Открыли ему сразу, без долгих разглядываний в дверной глазок и расспросов о цели визита. Не слишком типично для Москвы! На пороге стояла моложавая стройная дама в красном кимоно. Она смотрела на Гурова спокойно и приветливо.
«Мать, – подумал Гуров, вспомнив фотографию Сергея. – Сходство несомненное».
– Здравствуйте, а могу я видеть…
– День добрый! – Женщина не дослушала вопроса. Она приветливо улыбнулась и одновременно отрицательно покачала головой. – Не можете. Ведь вы к Сереже? Нет его дома.
– А когда…
– Сама хотела бы знать! – снова перебила его дама в кимоно и пожала плечами. Похоже, она куда-то спешила. – И где он сейчас – понятия не имею.
По выражению ее лица и тону голоса было ясно, что такое положение вещей: сына нету дома, где он и когда объявится – неизвестно, ей привычно и особых волнений не вызывает.
Снизу раздалось характерное цокающее стаккато женских каблучков. Кто-то поднимался на площадку четвертого этажа. Моложавая дама в кимоно, которая собиралась попрощаться с Гуровым, глянула Льву через плечо, вновь радостно улыбнулась:
– Машенька, привет! Тоже к Сергею? Он позвонил вчера поздно вечером, сказал, что ночевать не придет и в ближайшие несколько дней дома вряд ли появится. Не иначе, – она звонко рассмеялась, – новое увлечение у сыночка.
«Машенька? – Лев оглянулся, окинул взглядом стоящую за спиной молодую женщину. Привычное «девушка» к ней почему-то решительно не подходило. – Про какую там Машу Медведев упоминал? Иконникову? Филфаковскую королеву красоты? А что, пожалуй, тянет. Королева там или нет, но очень хороша. Может, она и есть? Тем более знакома с Пугачевым накоротке, иначе мать Сергея ее уменьшительным именем не называла бы. Это бы в кон, такая встреча. Все равно я с кем-нибудь из «туманной» тусовки собирался побеседовать, не только с Пугачевым. Почему бы не с ней? Вот, кстати, слова о «новом увлечении сыночка» ей явно не по душе пришлись, хоть она старается этого не показать. Тоже… интересно!»
Из подъезда они вышли вместе. Во дворе дома внимание Гурова сразу привлекла симпатичная лавочка в тени старой акации. Грех такую возможность не использовать, ищи потом эту Машу по всей Москве.
– Простите, вы случайно не Иконникова? – Полковник Гуров улыбнулся самой обаятельной из своих улыбок. – Мария?
– Я закономерно Иконникова. И зовут меня действительно Марией. Дальше что? – не особенно приветливо отозвалась она.
Здесь, при ярком свете солнца, Лев рассмотрел молодую женщину более пристально. Чего уж там – правы парни с филфака!
Да! Настоящая русская красавица… Было во внешности Марии Иконниковой что-то, заставляющее вспомнить портреты Рокотова. Большие лучистые ярко-синие глаза глядели с ее овального лица из-под крылатых бровей. Нос был чуть по-славянски курносым, нижняя губа – полноватой, но они не портили этого лица, напротив, придавали ему особую живость и оригинальность. Гордый изгиб стройной шеи. Над высоким лбом блестели прекрасные светлые, словно пшеничные колосья, волосы. Походка ее была поразительно легкой и грациозной.
А еще чувствовалась в ней капелька той стервозности, которая придает женщинам дополнительный шарм. На такие детали у Льва Ивановича глаз был наметан.
– Хочу попросить вас уделить мне немного времени. – Гуров старался быть безукоризненно вежливым. – Нужно побеседовать.
– О чем? Надеюсь, вы не из числа моих поклонников? Мне их и без того хватает. – Она посмотрела на Гурова с насмешливым любопытством.
Солнечный луч скользнул по волосам Марии, сразу вспыхнувшим ярким янтарным светом.
– Для этого я слишком плохо вас знаю, да и вообще вижу впервые в жизни. А там – посмотрим, да? Может быть, пополню их число, – дипломатично откликнулся Лев, изобразив вежливый полупоклон.
«А, чего там! – решил он. – Попробую сыграть почти в открытую, посмотреть на реакцию. Только это и остается».
– Дело в том, что одна ваша знакомая угодила в очень неприятную ситуацию. Это и моя знакомая. Мне, скажем так, ее судьба небезразлична. Она вашего возраста, вы должны лучше понимать ее. Вот я и подумал: вдруг вы сумеете мне помочь? Что-то подсказать…
– Кто же она, эта знакомая?
Гуров готов был биться об заклад, что Мария Иконникова мгновенно догадалась, о ком зашла речь. Сейчас она колебалась: оборвать разговор и уйти или немного подождать, послушать этого непонятного типа с аристократическими манерами. Любопытство пересилило. Причем не просто любопытство, а с оттенком злорадства, который Лев с ходу уловил.
– Студентка филфака, как и вы. Как и вы, одна из «Детей тумана». Вам ведь о многом говорит это название? Светлана Покровская. – Гуров произнес это совершенно нейтральным тоном, глядя прямо в глаза Иконниковой.
И увидел, как в них на мгновение полыхнула обжигающая ненависть! Щеки Марии слегка побледнели, полноватая нижняя губа злобно поджалась. Она перевела взгляд на Гурова, но смотрела теперь на Льва по-другому: со смесью недоверчивости и неприязни.
«Ого! – насторожился Гуров. – Хорошо же наша королева красоты относится к Светочке! И то, что у Покровской крупные неприятности, для красавицы, похоже, не новость. Надо обострять разговор, менять регистр, злить ее еще сильнее, брать ее на крючок. Чем сильнее женщина обозлена, тем хуже она себя контролирует. Мужчина, впрочем, тоже».
– В сло-ожное, говорите? – хрипловато, чуть врастяжку, переспросила Мария. – И вы, значит, решив Покровской помочь, заявились с визитом не к кому-нибудь, а к Сереженьке Пугачеву? Надеясь, что он тоже захочет помочь, поучаствует в акции спасения… Надо же, как забавно! А теперь собираетесь привлечь к такому богоугодному делу… меня? – Имя «Сереженька» Иконникова произнесла так, что оно прозвучало ругательством. А на слове «меня» сделала – видимо, неосознанно – заметное интонационное ударение.
– Меня зовут Лев Иванович, – представился Гуров, который словосочетание «акция спасения» превосходно расслышал и тут же насторожился. Спасения от чего или кого? Он ведь в подробности «неприятной ситуации» Иконникову не посвящал. И откуда столько злости? Нет, что-то здесь было явно не так!
– Что это вам в моих словах так не по нраву пришлось? Что это вы, мадам, стоило мне упомянуть Свету Покровскую, стали смотреть на меня, как российский бизнесмен на старшего налогового инспектора? Давайте на лавочку присядем, в ногах правды нет, а разговор может затянуться. Нет уж, так легко вы от меня не отделаетесь, так что присаживайтесь!
Должность Виктора Алексеевича Покровского – старший налоговый инспектор – полковник Гуров упомянул неспроста. А ну, как отреагирует на это королева красоты?
