Кэти Райх - Могильные секреты
Звонили детективы, студенты, журналисты, а один обвинитель звонил аж четыре раза. Райан — ни разу.
Прекрасно. У него есть свои источники, наверняка Шерлоку уже известно что я вернулась.
Правый глаз пронзила боль.
Бросив уборку стола, я схватила запрос, надела лабораторный халат и вышла. На полпути мой телефон зазвонил.
Это была Доминик Спектер.
— Il fait chaud.
— Да, жарко, — согласилась я, просматривая на ходу один из бланков ЛаМанша.
— Сказали что мы можем записаться сегодня.
— Да, — рассеянно ответила я.
Так, череп был найден в багажнике. ЛаМанш отметил сильно раздробленные зубы и шнурок которым был зашнурован язык.
— В городе всегда кажется погода жарче. Надеюсь, у вас есть кондиционер.
— Да, — ответила я ей, а сама думала о гораздо более мрачных вещах нежели жаркая погода.
— Вы заняты?
— Меня не было на работе почти три недели.
— Конечно же. Простите что беспокою вас в рабочее время. — Она помолчала, показывая соответствующее понимание ситуации, и продолжила: — Мы можем встретиться с Шанталь в час дня.
— Где она?
— В полицейском участке на Гай, что возле бульвара Рене Левека.
Южная часть города, всего в нескольких кварталах от моей квартиры.
— За вами заехать?
— Встретимся там.
Только я закончила говорить с ней, как телефон зазвонил снова. Это была Сюзанн Джин. Она пробудет в мастерской «Вольво» все утро, в обед у нее встреча, а вот после мы могли бы встретиться. Мы договорились на три.
В лаборатории я приготовила для каждого дела папку и быстро просмотрела запрос на осмотр торса. Мужчина. Отсутствуют руки, ноги и голова. Последняя стадия разложения. Обнаружен в водосточной трубе на озере Дё-Монтань. Коронер: Лео Генри. Патолог: Пьер ЛаМанш. Следователь: лейтенант-детектив Эндрю Райан, полиция Квебека.
Так, так, так.
Останки находились внизу, так что я воспользовалась служебным лифтом и нажала на самую нижнюю из кнопок. Коронер и морг.
В подвале я попала в закрытую зону. Здесь слева находились комнаты аутопсии: три с одним столом для вскрытия, и большая на два стола.
Сквозь окошко в двери я заметила внутри женщину в хирургическом костюме. У нее были длинные курчавые волосы, собранные сзади заколкой. Симпатичная, тридцати лет с хвостиком, улыбчивая и с отличной грудью Лиза была любимицей детективов из убойного отдела.
Она и моей любимицей была, потому что предпочитала говорить на английском.
Услышав открывающуюся дверь, она обернулась и заговорила.
— Доброе утро. Думала вы в Гватемале.
— Вернулась посмотреть на торс ЛаМанша.
Она скорчила рожицу.
— Ему шестьдесят три, доктор Брэннан.
— Вам бы только пошутить.
— Номер?
Я прочла ей номер из бланка запроса.
— Комната четыре?
— Пожалуйста.
Она исчезла за двойными дверями. Там находился один из пяти холодильников морга, каждый из которых состоял из четырнадцати секций со стальными дверцами. На них прикреплялись маленькие белые карточки, где было описано то, что внутри. Красная карточка предупреждала если останки ВИЧ-позитивны. Номер поможет Лизе найти тот отсек, где лежит нужный торс.
Я пошла к комнате четыре. Это специальная комната с особенной системой кондиционирования. Потому что это помещение для утопленников и разложившихся. Комната для хрустяшек, в которой я обычно работала.
Едва я надела перчатки и маску как Лиза вкатила каталку. Я расстегнула молнию и комната наполнилась характерной вонью.
— Готов, без сомнений.
— Еще как.
Мы вместе переложили торс на стол. У этого раздутого и изуродованного тела все еще присутствовали гениталии.
— Мальчик, — со знанием дела объявила акушерка Лиза Лавин.
— Бесспорно, — согласилась я.
Пока Лиза извлекала рентгеновские снимки, я делала заметки. На снимках был заметен позвоночный артрит и три-четыре дюйма кости от оторванных конечностей.
Скальпелем я разрезала кожу на груди и открыла грудину. Лиза включила пилу, чтобы распилить третьи, четвертые и пятые ребра. Так же мы поступили и с тазом, открывая область где две его части встречаются.
Кости ребер и лобкового сочленения были пористыми и неокрепшими. Кажется этот парень еще рос.
Пол виден по гениталиям. Ребра и лобковые кости позволяют мне указать возраст. А вот происхождение будет задачей потруднее.
Цвет кожи рассматривать не имеет смысла, так как в зависимости от посмертных условий тело может потемнеть, посветлеть или разукрасится в несколько цветов. У этого джентльмена раскраска была камуфляжной: мутный коричневый с зеленым. Я могу сделать несколько посмертных измерений, однако без головы и конечностей определение расы почти невозможно.
Потом я отделила пятый шейный позвонок, расположенный в самом верху шеи. Убрала разваливающуюся плоть с того что осталось от рук и ног, и Лиза взяла образец бедренной и плечевой кости.
Быстрый осмотр показал характерное раскрошение кости и глубокие L-образные борозды в местах отреза. Кажется, мы имеем дело с бензопилой.
Поблагодарив Лизу, я взяла образцы с собой на двенадцатый этаж и отдала их лаборанту. Дэнис их замочит и очистит от остатков плоти и хрящей. Так что через пару дней у меня будет чистый образец.
В моем кабинете на подоконнике стояли часы из МакГилла, подарок в честь прочитанной мной когда-то лекции в ассоциации выпускников. Рядом на фото в рамке мы с Кэти. Снимок сделан летом на Аутер Бэнкс. Войдя в кабинет мой взгляд упал на фотографию, и как обычно меня окатила волна боли и любви.
В миллионный раз я себя спрашивала почему этот снимок так на меня действует. Одиночество без дочери? Вина за вечное отсутствие? Печаль по другу, с трупом которым это фото лежало?
Я вспомнила как нашла этот снимок в могиле своего друга, помнила этот ужас, обжигающий гнев. Вспомнила убийцу, интересно, а он думает обо мне долгими тюремными днями и ночами?
Зачем я храню это фото?
Никаких объяснений.
Почему здесь?
Понятия не имею.
Или имею? Разве мне не понятно, на каком-то подсознательном уровне? Среди ошеломляющего безумия убийств, увечий и саморазрушения этот потускневший и помятый снимок напоминает мне что у меня все же есть чувства. Поэтому и вызывает такие эмоции.
Год за годом фотография живет на моем подоконнике.
Я перевела взгляд на часы — 12:45. Пора.
Глава 16
Снаружи воздух был спертым и тяжелым. Бриз со стороны Святого Лауренса приносил совсем немного облегчения. Зловоние пивоварни рассеялось, но запах реки стал крепче. Пока я шла к машине, чайки над головой неистово кричали, протестуя или радуясь приближающемуся лету.
В Квебеке сложная система охраны порядка. Полиция Квебека ответственна за все районы, что не подлежат муниципальным силам, и которых много вокруг города. Остров же под охраной полиции Монреаля.
Подразделяется она на четыре отделения — Западное, Южное, Восточное и Северное. Не оригинально, но географически верно. В каждом отделении есть свои следственные, оперативные и аналитические отделы. И в каждом есть свои камеры предварительного заключения.
Подозреваемых арестуют и они ожидают обвинения в одном из этих четырех КПЗ. За магазинную кражу в музыкальном магазине Шанталь Спектер и Люси Джерарди были задержаны в Южном отделении.
Южный район включает в себя и мой жилой район, такой разнообразный, каким только может быть городской район. В основном здесь живут французы и англичане, но есть и греки, итальянцы, ливанцы, китайцы, испанцы, парси и еще дюжина других национальностей. Здесь соседствуют Университет МакГилла и стрип-клуб «Ванда», небоскреб Сан Лайф и паб «Хёрли», собор Мари-Рейн-дю-Мон и секс-шоп на Кресент-Стрит.
Юг является родиной сепаратистов и федералистов, торговцев наркотиками и банкиров, богатых вдов и бедных студентов. Это — площадка для хоккейных фанатов; для одиночек, желающих смешаться с толпой; рабочее место для жителей пригородной зоны; спальня для бродяг, которые пьют из бумажных пакетов и спят на тротуарах. За эти годы я участвовала в расследовании многочисленных убийств, происходивших в его пределах.
Полностью сменив свой утренний маршрут я проехала через туннель на запад, пересекла въезд Этвотер, свернула на север по Сэнт-Марк, затем направо на Сэнт-Кэтерин и снова выехала на Гай. Я была в нескольких метрах от дома, и отчаянно желала свернуть туда, вместо того чтобы согласно расписанию ехать на встречу.
Пока ехала я думала о родителях Шанталь и Люси. Сеньор Джерарди, высокомерный и властный. Его запуганная жена. Миссис Спектер, с ее яркими глазами и накрашенными ногтями. Отсутствующий г-н Спектер. Им повезло — их дочери живы.
Я представила себе сеньору Эдуардо, все еще злящуюся, желающую знать куда запропастилась Патрисия. Вспомнила семью де Альда, подавленных смертью Клаудии. Может быть они винят себя в том что не предотвратили этого.
