Эд Макбейн - Смотри, как они умирают

А моряк? Он бродил по улицам? И зашел случайно в парк?

Моряк отправился в постель с проституткой Марджи. Марджи была опытна и доставила ему огромное удовольствие. Моряк заплатил ей пятнадцать долларов — практически все деньги, что у него были. Потом он пошел в подземку, сел в поезд и поехал в порт, где находился его корабль, взбежал по сходням, отсалютовал кормовому постовому, отсалютовал офицеру на палубе, спустился в задний отсек, снял белую форму, надел джинсы и рубашку, а потом лег спать и проспал до тех пор, пока по громкой связи не объявили ужин. Он плотно заправился, посмотрел вечернее кино, которое показывали на палубе, в одиннадцать вечера снова лег спать, а следующим утром отбыл в Сан-Диего. Больше он никогда в жизни не встретился с пуэрториканской девушкой по имени Чайна. Возможно, он вернулся во Флетчер, штат Колорадо. Может быть, он иногда и вспоминал о ней. И помнил ее смутно, хотя ему и было интересно, как у нее сложилась судьба. А может, он женился на Коррини и занялся страхованием, иногда думая о Чайне как о некоем идеализированном образе самой красивой девушки в мире. Тот необычный день в чужом городе теперь был так далек, но ему порой представлялось, что он хотел бы знать, что с ней стало. Да, хотел бы.

А она сидела в парке, плача и наблюдая за лодками.

Ты — Бог, и ты волен делать все на твое благоусмотрение. Ты можешь даже поженить их за день до того, как корабль вновь уйдет в плавание. Все, что хочешь. Все возможности в твоих руках. Ты — Бог, и тебя некому ударить по рукам вне зависимости от того, что ты творишь.

А случилось все так.

Стив Карелла постучал в дверь. Она вся изрешечена пулями, и Стив вдруг вспомнил, что Миранда подстрелил патрульного именно через дверь, и ему ужасно захотелось, чтобы его пистолет 38-го калибра был сейчас у него в руке.

«Так, расслабься, — сказал он себе. — Успокойся и не паникуй. Мы играем по правилам Миранды, потому что на улице много людей и мы не хотим, чтобы они пострадали. Так что сохраняй хладнокровие. Тебя пробирает дрожь, и тебе так хочется почувствовать в руке пистолет, что ты наверняка сделаешь нечто большее, чем станешь перебирать четки и молиться, когда дверь откроется, так что будь хладнокровен, Стив, будь хладнокровен и…»

Дверь открылась.

Первое, что увидел Карелла, — автоматический пистолет 45-го калибра. Дверь, скрипнув, распахнулась, и вот он — пистолет 45-го калибра с большим дулом, смотрящим в коридор. Губы Кареллы пересохли.

— Я… отец Донован, — автоматически проговорил он.

Дверь открылась шире. Теперь Карелла видел державшую пистолет руку с тонким запястьем, поросшую черными кудрявыми волосами, узкие плечи, промокшую от пота майку, выступающие ключицы, тонкую шею, высокие скулы, карие глаза, распухшие веки, лысеющую голову… и отчаяние. Крайнюю степень отчаяния. Оно было в глазах Миранды, в линии его рта и даже в том, как он держал пистолет 45-го калибра, в том, как он склонил набок голову.

— Быстро заходите, — скомандовал Миранда.

Карелла шагнул в квартиру. Внутри все было разворочено. На мебели, на полу — везде отметины от пуль. Невозможно себе представить, чтобы при таком обстреле находившийся в комнате человек умудрился не пострадать.

— Выглядит так, словно они запустили сюда атомную бомбу, да? — заговорил Миранда.

— Похоже, — отозвался Карелла.

— А ты ведь не боишься, да? Они не стали ломиться сюда с тобой, и это хорошо.

Карелла кивнул. Он не боялся, просто чувствовал себя как-то… странно. Не как полицейский. И Миранда держался не так, как вел бы себя с настоящим полицейским. Он, похоже, поверил, что Стив — настоящий священник, человек, с которым можно разговаривать спокойно. Ему вдруг захотелось сказать: «Я не тот, за кого ты меня принимаешь, Миранда! Не открывайся передо мной!» — но промолчал.

— Да, это было убийство, — сказал Миранда. — Послушай, я не прошу тебя исповедовать меня здесь. Я думаю, мы сразу должны все выяснить.

— И зачем же ты позвал меня сюда?

— Ну… — Миранда пожал плечами. В этот момент он был похож на совсем юного паренька, на мальчишку, который хочет рассказать священнику, что он на крыше снял с девочки трусики. Карелла, не отрываясь, смотрел на него. Миранда небрежно держал в руке пистолет 45-го калибра, не ожидая от стоящего перед ним человека никаких неприятностей, поскольку он был священником, он был несколько смущен, потому что собирался сказать то, что бесчестило его. — Признаюсь вам, отец. Я намерен выбраться из этой квартиры.

— Да?

— И… и вы выведете меня отсюда.

— Я?

Миранда кивнул:

— Я знаю, это очень скверно, но я должен выбраться отсюда.

— И куда ты пойдешь отсюда, Пепе?

— Я не знаю. — Миранда потупился. — Знаете, отец, я дошел до того, что… что в мире для меня почти не осталось мест, куда я могу пойти. — Он нервно рассмеялся. — Где… — Он снова рассмеялся. — Я не знаю. Не представляю, куда пойду, как только выберусь отсюда.

— Там полно полицейских, Пепе.

— Да, я знаю. — Он вздохнул. — Эти люди… они… я ненавижу это звание Всеобщий Враг Номер Один, понимаете? Просто ненавижу. Это как… ну, словно от меня чего-то ждут. Понимаете, о чем я? Я должен быть плохим парнем. Не знаю, можете ли вы понять меня, отец.

— Не уверен, что могу, — изумленно ответил Карелла.

— Ну… как ни взгляни — я плохой парень. — Он пожал плечами. — Я всегда был таким. Даже ребенком. И они ожидают от меня, что я останусь плохим. Люди, я имею в виду. Это как… не знаю, смогу ли объяснить. Иногда бывает так, словно я не знаю, кто такой настоящий Пепе Миранда и кто такой я сам… я просто фотография того парня, понимаете? Разные фотографии.

— Нет, я не понимаю, о чем ты говоришь, — покачал головой Карелла.

— Фотографии, — повторил Миранда. — Как у полицейских есть моя фотография. — Он хихикнул. — Я видел ту газету. — Он снова хихикнул. — И у всех людей на улице есть моя фотография. И у детей есть. И у вас есть. Но все это разные фотографии, и ни на одной из них я ненастоящий Пепе Миранда.

— Тогда кто? — спросил Карелла.

— Я не знаю.

— Ты убивал людей, Пепе.

— Да. — Он помолчал. — Верно. — И пожал плечами, но не равнодушно. Это не значило, что он хотел сказать: «Да, убивал, ну и что из того?» Если бы он пожал плечами равнодушно, то Карелла сразу же почувствовал бы себя полицейским. Но этого не произошло. Он просто пожал плечами, словно говоря: «Я убивал людей, но я не знаю зачем», и поэтому Карелла почти искренне играл роль человека, который пришел просто поговорить с Мирандой, а не причинять ему вред.

— В общем, как бы то ни было, — заключил Миранда, — я должен выбраться отсюда.

— Потому что люди на улице ожидают именно этого, да? — спросил Карелла.

— Нет. Нет, не думаю, что…

— Тогда почему?

— Ну… — Миранда тяжело вздохнул. — У меня нет шансов, отец, — просто ответил он.

— Тогда сдайся.

— Зачем? Чтобы пойти в тюрьму? А может, и на электрический стул, если эта женщина умерла? Вы не понимаете? Мне нечего терять.

И в наступившем моменте истины Стив понял, что Миранда абсолютно прав. И даже больше того, если бы он, Карелла, оказался на его месте, в этой квартире, окруженный полицией, лицом к лицу с перспективой отправиться в тюрьму или на электрический стул, он, несомненно, реагировал бы на все точно так же, как и Миранда. Он попытался бы выбраться из квартиры любой ценой. Пошел бы на все, чтобы убежать.

— Ну… — растерянно протянул он и замолчал.

Мужчины не отводили взгляда друг от друга.

— Понимаете, что я имею в виду, отец?

— Ну…

Миранда пожал плечами. В квартире вновь воцарилось молчание.

— Так что… я собираюсь использовать вас как щит, отец. Они не станут стрелять, если я выйду, прикрываясь вами.

— Предположим, они откажутся признать…

— Нет. Они не станут пытаться что-то предпринять. Я скажу им, что застрелю вас, если что.

— А если они попытаются, Пепе? Ты застрелишь меня, Пепе?

Пепе Миранда нахмурился.

— Так что, Пепе?

После долгой паузы тот ответил:

— Я должен выбраться из квартиры, отец. Должен!

А за дверью, по двое с каждой стороны, уже притаились полицейские. Капитан Фрик выбрал четырех лучших стрелков, и они получили инструкцию от лейтенанта Бирнса. Инструкция была простой. Стрелять на поражение.

И вот они ждали, стрелки с пистолетами на изготовку, ждали, что произойдет.

Из окна первого этажа раздался голос Миранды:

— Лейтенант!

— Да?

— Это Миранда! Я получил священника. Я выхожу.

— Что ты имеешь в виду? Ты сдаешься?

— Нет уж! Священник выходит со мной. Если в коридоре есть копы, лучше отзовите их. Слышите?

— Сработало, — прошептал Бирнсу Паркер.

— В коридоре нет полицейских, Миранда.

— Лучше, чтобы их не было. Мне нужен свободный выход. Священник все время будет со мной. Если кто-нибудь хотя бы шевельнется, он получит пулю.