Фридрих Незнанский - Последнее слово
И вот теперь он, Султан, приехал сюда, чтобы помочь мальчику. И будет благодарен, можно даже сказать, очень благодарен тому человеку, который поможет ему встретиться, поговорить с осужденным, передать ему посылку от его родных и родителей спасенных им от унижения девушек. И ничего большего, ничего запретного — только то, что допускает порядок в колонии. Да и Петр Семенович, поди, и сам подскажет, что можно передать?
Они прекрасно поняли друг друга. Уже на другой день Натоев встретился с Зайцевым в помещении клуба, причем Рожков лично проконтролировал, чтобы никто не помешал доверительному разговору родственников. Да и зачем мешать, пусть себе болтают, куда приятнее ощущать прохладный шелест плотных американских купюр в кармане, которые так заманчиво похрустывают между пальцами.
Уезжал Натоев, исполненный благодарности к находчивому новому знакомому, договорившись о будущих своих приездах, и уверенный в том, что препятствий чинить ему здесь не будут, пока на посту вольнонаемный контрактник Рожков.
Выслушав отчет Ахмеда, Султан посоветовал ему сойтись с новыми знакомыми как можно ближе, благо его славянская внешность это позволяет. И не надо гордиться здесь тем, что твой род гораздо выше перед Богом, чем их, это может их рассердить. А ссоры теперь ни к чему.
На осторожный вопрос Ахмеда, зачем ему это нужно, Султан веско ответил:
— А ты среди них, наверное, самый молодой. Но ты прошел великую школу воспитания духа, такую, какая им и не снилась. Поэтому будь мудрый, слушай и все мотай на ус. Только мне одному теперь будешь рассказывать, понял? А если что, я договорюсь с одним местным начальником, он не даст тебя в обиду, можешь не сомневаться. Он за это станет хорошие деньги получать. А ты своими передачами, которые теперь к тебе станут приходить постоянно, обязательно делись с товарищами, будь щедр и не теряй достоинства.
Дав такой наказ Ахмеду, Султан уехал со спокойной, в общем, душой. А еще он увез с собой магнитофонную запись рассказа Ахмеда о его товарищах. Информация была чрезвычайно интересной и могла оказаться очень полезной в недалеком уже будущем. Но… решать это должен был тот, кто финансировал поездку Султана. Помимо Манербека Халметова, разумеется, который ничего не знал о главной миссии своего сотрудника, оказавшего ему такую хорошую, дружескую услугу.
После вторичного посещения колонии и новой беседы с Ахмедом, записанной также на магнитофон — маленький такой, удобный, японский, — Султан уже примерно представлял себе, на что и кого конкретно может распространяться месть друзей Зайцева. А когда Савин поделился своими мыслями по поводу плана «Ста объектов», тут уже и резидент, господин Юсуф, пришел к убеждению, что такая информация должна быть в обязательном порядке и в первую очередь доведена Султаном лично до самого Аймана аль-Завахири.
Натоев, зная, какую школу прошел Ахмед, предложил для начала все же поставить в известность Шамиля Басаева — что ни говори, а Зайцев его кадр. Но резидент возразил, что операции такого объема планируются не в Чечне. Кстати, там, на Северном Кавказе, и делать Султану сейчас нечего — после убийства президента Чечни Кадырова все спецслужбы, особенно служба безопасности, возглавляемая сыном покойного Ахмада-Хаджи, поставлена на ноги. «Воины Аллаха» ждут на свои головы новых, чрезвычайных репрессий, в их рядах заметна паника, а в таком состоянии серьезные операции не планируются, тем более не совершаются. Тут была логика, и Натоев с группой российских туристов вылетел в Арабские Эмираты, в Дубай, откуда люди аль-Завахири должны были переправить его в Эр-Рияд, в столицу Саудовской Аравии, к своему хозяину.
Возвращался он с прямым указанием господина аль-Завахири в дальнейшем не терять контактов с Зайцевым и его компанией. Неплохо было бы заодно также выяснить, насколько серьезные обвинения были выдвинуты против них, и вообще побольше узнать об их характерах — о семьях, занятиях, интересах, склонностях.
И вот, наконец, в Эр-Рияд было отправлено сообщение о том, что, по сведениям, поступившим из колонии, разговор о «Ста объектах» — не бредовая, а вполне реальная идея, основанная на конкретных документах, которыми якобы владеет бывший подполковник госбезопасности.
В ответ пришло категорическое указание не спускать глаз с этой группы заключенных и стараться, по возможности, облегчить им существование за колючей проволокой.
Господин аль-Завахири передал также через своего резидента в Москве, что идея со взрывом, которой бредит Савин, очень хороша. Громкая акция будет финансироваться отдельно, потому что тщательная подготовка ее обойдется, по всей видимости, недешево, но пусть этот вопрос не смущает. А до начала акции следует всех троих, и в первую очередь Савина, постоянно охранять, помогать ему. И глаз не спускать ни с него, ни с его возможного на воле окружения.
И тогда в поле зрения Натоева обозначился адвокат Гордеев. Его стараниями, как вскоре удалось узнать Султану, срок заключения Савина был сокращен на год. Таким образом, все трое должны были покинуть колонию почти одновременно. И это обстоятельство всех очень устраивало, не нужно было прилагать лишних усилий.
Натоеву удалось выяснить про Гордеева фактически все, что его интересовало. Он установил за ним круглосуточное наблюдение и уже через неделю знал, где работает, где живет, каков образ жизни и так далее, включая его привычки.
Узнал Султан и о том, что красавица жена Савина спуталась со старым товарищем своего мужа. Впрочем, этот «товарищ» выглядел вовсе не старым и внешне, во всяком случае, был гораздо моложе и крепче физически, нежели Савин, которого однажды, на зоне, показал ему издалека Ахмед. Наверное, по этой причине так расцвела за последний год своего пребывания в России, до отъезда в Китай, по месту службы нового мужа, Екатерина Юрьевна.
Зайцев, получив от Натоева сведения о ее замужестве и отъезде, ловко и умело донес их до «дяди Коли» раньше лагерного начальства. Эмоциональный взрыв, как они с Султаном и предвидели, произошел, после чего идея-фикс разжалованного чекиста утвердилась окончательно. Исполнитель практически был готов, оставалось лишь грамотно включить его в конкретное действие. Ну а уж за этим, уверен был Натоев, и косвенно подтвердил эту уверенность Андрей Злобин, дело не станет. Помощников на воле у них будет хоть отбавляй.
А чтобы заодно снять и с Гордеева постоянное наблюдение, из опасения, что он однажды заметит слежку, Натоев нашел хитрый и умный ход. Как раз незадолго до этого было возбуждено уголовное дело против одного из видных членов московской чеченской диаспоры, которого обвиняли в том, что он физическим путем устранил своего конкурента по бизнесу. Дело было сшито «белыми нитками», никто не сомневался, что Заурбека оправдают за отсутствием веских улик.
И вот обратились к Гордееву, о котором много слышали, и прочее, и прочее. Предложили солидный гонорар.
Адвокат подумал, прикинул факты, которые ему услужливо изложили, и дал свое согласие. Теперь он был постоянно, что называется, под «приглядом». Это был естественный и оправданный шаг со стороны родственников Заурбека Алиева, поскольку соратники погибшего конкурента вполне могли заиметь зуб против защитника их врага. А так у Гордеева имелся теперь постоянный телохранитель, которого обозначили как помощника. Он не лез в дела адвоката, не ходил за ним по пятам, не торчал перед глазами. Просто сидел в машине возле подъезда дома на Башиловке, где проживал Юрий Петрович, либо у подъезда юридической консультации на Таганке. Ездил следом за адвокатом, не мешая и не отвлекая внимания, но всегда мог в нужную минуту прийти на помощь. Впрочем, такой «минуты» ни разу не выпало, что Гордеева радовало и успокаивало. Тем более что и дело Заурбека Алиева было банальным. На него поступил «заказ». Следствие уже само располагало этим фактом, хотя и пыталось от него отмахнуться. А вся идея заключалась в том, чтоб не дать его выполнить. С чем адвокат Гордеев в принципе всегда справлялся с успехом. Зато постоянное наблюдение за Юрием Петровичем было максимально облегчено.
Совершенно естественно, что и выход Савина на свободу, и последующее сидение его вместе с адвокатом в ресторане не прошли мимо внимания Натоева.
Наблюдая исподволь за этой парой, сидевший неподалеку Султан убедился, что имеет, в лице Савина, дело с человеком, у которого даже невооруженным глазом заметны сильные психические отклонения. Это очень хорошо, думал он, с людьми, обуреваемыми опасными, маниакальными идеями, легче справляться и работать. Надо только поддерживать таких людей с изломанной, извращенной психикой в их убеждениях и проявлениях, не противоречить им в малом и жестко направлять, когда решаются серьезные вопросы.
Он не слышал, о чем говорили Савин с адвокатом, но, судя по темпераментному поведению бывшего подполковника и отдельным доносившимся словам, Султан понял, что речь у тех идет, видимо, снова о «Ста объектах», о которых неоднократно уже слышал в колонии Зайцев. Надо будет сказать Ахмеду, чтобы тот строго предупредил приятеля, нашел для этого удобную форму, и вместе со Злобиным последили за Савиным — своей пылкой несдержанностью тот способен навлечь на себя опасность и сорвать операцию.
