Фридрих Незнанский - Ночной снайпер
— Обыщите! — Гера, улыбнувшись, расстегнул пиджак. — Найдете диктофон — подарю. Только я его в номере гостиницы оставил…
— А не врешь?
— Голову на отсечение… Так где его изба? — Он поднялся из-за стола, подошел к окну.
— А вон та, кособокая! — указала старушка. — Хочешь, вместе туда подойдем.
— Тогда не будем терять времени. Я только Леню с собой возьму, — сказал Гера, надевая куртку. — Он у нас эксперт. Там ему найдется что поискать… Теперь скажите, родственники у него есть? У Калашникова, я имею в виду.
— Есть тетка в Ермилино, в соседней деревне. И крестная вроде там живет.
В избе Леня собрал с подушек и с пола в целлофановый пакет несколько волосков — рыжих и темных, потом, подумав, добавил к ним наволочки.
— Пот тоже имеет ДНК, — сказал он Гере в ответ на его вопросительный взгляд. — Наволочки грязные, давно не меняли, значит, дадут результат, куда денутся.
4
Расстояние было не менее трехсот метров, но в прицел хорошо видно широко открытое, освещенное окно казино «Монте-Карло», где возле рулетки толпились игроки, как правило в черных смокингах, а также роскошные дамы с обнаженными плечами.
— Видишь его? — негромко спросил Михайлов, не отрываясь от бинокля. — Я пока не вижу. А по идее, должен был быть уже где-то здесь.
Корнеев пожал плечами, оторвался от прицела, чтобы еще раз взглянуть на фотографию этого воротилы из Колумбии, которого им заказали. Наверно, какой-нибудь наркоторговец, от которого решили избавиться конкуренты.
Неделю назад Корнеев успел уже придремать в номере, просмотрев журналы и не выключив телевизор, когда пришел Михайлов с большой спортивной сумкой, откуда вытащил некий черный чемодан с никелированными заклепками. Потом опустил жалюзи на окнах и вывесил снаружи на ручку двери табличку «Не беспокоить!» на немецком языке.
После чего открыл чемодан. И подмигнул, довольный впечатлением, Корнееву.
— Признайся, Леха, такого у тебя еще не было!
В чемодане тускло светилась нержавейка и вороненые части спортивной винтовки.
— Кажется, такими пользуются биатлонисты? — спросил Корнеев. — Видел такую у одной эстонки возле села Большие Атаги в Чечне. Белые колготки, может, слыхал?
— Ты ее замочил? — с интересом спросил Михайлов.
— Ну… — кивнул Корнеев. — Еле-еле эту сучку опередил. А то бы меня здесь не было… Она много там пацанов нащелкала. Чечены ее берегли, прикрывали огнем. Я ее неделю выслеживал. Она-то выстрелила почти наравне со мной. На долю секунды, представляешь, запоздала? Моя пуля ее достала, наверно, когда на спуск нажимала, и ее пуля прямо над головой по волосам погладила. Чуток, видно, вверх дернулась, когда в лоб ей влепил. Глаза открытые остались, волосы белые, натуральные, от ветра, помню, шевелились.
— Вон почему тебе блондинки нравятся… Прямо в лоб? — недоверчиво спросил Михайлов. — Это с какого же расстояния?
— Метров двести, не больше… А это что? — спросил Леха, указав на небольшой оптический прибор, отдельно лежавший там же.
— Немецкий дальномер. Не всегда можно доверять себе, верно? Доверяй, но проверяй.
Михайлов, напевая, быстро собрал винтовку, установил прицел, посмотрел через него на Корнеева.
— Смотри! — и протянул ему собранную винтовку. — А! Видал? Стреляй, не хочу, — воскликнул возбужденный Михайлов. — А патроны? — он высыпал их на стол. — Прямой выстрел — два с половиной километра!
— Таких не бывает, — недоверчиво сказал Корнеев.
— Смотря для кого. Специальный патрон, — важно сказал Михайлов. — Завтра же пойдем пристреливать.
…Сегодня это была уже вторая их акция за время европейских гастролей, за которую они получили на двоих по десять кусков, как за пробу, из общей суммы гонорара, перечисленного на счет Коляна. Два дня назад звонил Свирид и передал от Коляна, что в случае успешного окончания акции им отстегнут из гонорара уже полсотни кусков и дадут неделю отдыха. А здесь есть где оттянуться, есть… Насмотрелись за две недели пребывания в этой альпийской республике.
— Смотри, Леша, как следует смотри! — возбужденно шептал Михайлов. — Ты уж постарайся. Не пропусти, должен сейчас подъехать, говорят, он всегда в это время приезжает…
Корнеев не ответил. Он достал свой неизменный пузырек «визина», не спеша закапал и осторожно протер глаза.
Они сидели на чердаке трехэтажного отеля с баром и рестораном, где Корнеев сам выбрал огневую позицию. Далековато, конечно, зато безопасно. Справа и слева, ближе к казино, находились еще два особняка, неизвестно кому принадлежавшие, и полиция скорее кинется туда — кому в голову придет, что можно с трехсот метров попасть в толпе в голову того, кто был заказан?
Корнеев опустил прицел вниз на автостоянку.
— Какая у него тачка, напомни.
— Да что ты в темноте заметишь?.. — махнул рукой Михайлов. — И что там увидишь?
— Освещение есть, все нормально… Вон «Ауди-960» только что подъехал, цвета «электрик», его? Вот только что…
— А что, видно, да? Номер нужен? — Михайлов лихорадочно шарил по карманам в поисках записанного номера автомобиля этого Луиса-Антонио, как прозвали они его про себя.
— Номер отсюда все равно не увидишь, — сказал Корнеев. — Похоже, это он… С девкой. Она рыжая, выше его ростом, в короткой шубе…
— Все точно, — кивнул Михайлов. — Может, прямо сейчас, а? Чего ждать?
— Там темно. Плохо видно, и она его загораживает, — сказал Корнеев. — И потом, они быстро идут, спешат, наверно. Какое тут упреждение брать, черт его знает…
И снова поднял прицел на освещенное окно. Не дай бог, его закроют, если кому-то из дам покажется холодно, и стекла запотеют.
Появление Луиса-Антонио с дамой в игровом зале было шумно встречено. Лощеные мужчины его обнимали, хлопали по спине, целовали руку его рыжей в декольтированном платье, которое, казалось, почти с нее соскочило, но в последний момент зацепилось за соски высокой груди.
— Вот это баба, — прошептал Михайлов. — Такую трахнуть — и умереть. Ты бы как, согласился?
— У него спроси. Где-то здесь должен быть наш заказчик, как ты думаешь? — спросил Корнеев. — Вон тот низенький, с белой бабочкой, тебе не кажется, что это он?
— Он самый. Алиби ему, вишь, нужно, — кивнул Михайлов. — Чтоб все его там видели. Мол, был рядом и сам при этом жизнью рисковал… Точно, он! Это ты сразу засек… Ты смотри, а?.. Не глаз, а алмаз. И еще он сам на окно все время поглядывает, заметил? Мол, чего тянете кота за хвост?.. А ведь больше других своего Луиса-Антонио обнимал, сука, всего облизал, а теперь, вишь, его сторонится, тварь позорная…
— Так мне в кого стрелять? — спросил Корнеев. — В заказчика или в заказанного?
— Нет, ну ты что, в натуре? — растерялся Михайлов. — Ты чего говоришь? Кто нам бабки даст?
— Ну так замолкни, — сказал Корнеев. — И не отвлекай…
Через минуту, не меньше, он почувствовал наконец это знакомое состояние единства с прицелом и с черно-седой шевелюрой Луиса-Антонио, когда тот встал и перегнулся в сторону крупье через круг рулетки, чтобы забрать свой выигрыш. Всего-то на несколько десятых долей секунд он мелькнул в рамке прицела, но этого было даже слишком много.
Приклад ощутимо толкнул в плечо, и Корнеев успел увидеть, как темная кровь брызнула из благородной седины Луиса-Антонио на белоснежную грудь его рыжеволосой спутницы, после чего он ткнулся головой в круг рулетки, а все вокруг сначала замерли от ужаса, потом попадали на пол.
После этого Корнеев и Михайлов неспешно спустились в ресторан, где до этого заняли столик, сделав заказ — венский шницель с тушеными овощами (они узнавали: это блюдо готовится не менее получаса, и Михайлов при этом недовольно сказал официанту, что здешним поварам сначала нужно поймать и зарезать теленка).
Шум и возбужденные разговоры среди присутствующих по поводу убийства в соседнем казино начались уже тогда, когда за окном отзвучали сирены полицейских машин, а они в это время разделывали ножами принесенные шницели, предварительно выпив по стакану местного вина.
— А что хоть случилось? — спросил по-немецки Михайлов у кельнера. — Отравился ваш клиент? Кто-то умер?
— В казино, рядом с нами, только что застрелили какого-то почтенного бизнесмена, — сказал тот. — Представляете, какие они теперь понесут убытки?
Еще через полтора часа, когда все более-менее утихло, они вышли из ресторана, сели в свою «тойоту» и не спеша отправились по ночному шоссе в сторону Базеля. Их несколько раз останавливали полицейские, смотрели документы, но все было в норме: паспорта польских бизнесменов и содержимое их багажника, поскольку свою винтовку спрятали под днище машины, куда полицейские ни разу не заглянули.
На другой день, когда выяснилось, что за ними никто не гонится и не ищет, Михайлов позвонил по сотовому в Москву Свириду, сказал, что гастроли проходят успешно, и тот от имени Коляна разрешил отдохнуть. То есть на время залечь и не высовываться. Они остановились в небольшом высокогорном мотеле «Карлхен», окруженном сосновым лесом. Внизу с одной стороны блестело озеро с живописными берегами, с другой была пропасть, над которой вилась кольцами узкая шоссейная дорога. Несмотря на позднюю осень, в гостинице было полно молодежи, а также семейные пары с многочисленной детворой.
