Алексей Макеев - Испанский капкан
Гуров скрипнул зубами, но руку подал и поставил Крячко на ноги. Едва они вернулись в каморку к портье, как тот открыл глаза. Увидев себя в окружении агрессивных незнакомцев, он было дернулся, намереваясь продолжить сопротивление, но Гуров с чрезвычайно мрачным видом направил на него пистолет и приказал заткнуться. Как ни странно, негр прекрасно его понял и затих. Он даже позволил забрать ключи и запереть себя в каморке. Возможно, он рассчитывал на телефон, но Крячко со злорадной улыбкой перерезал провод. Мобильник отбирать не стали – просто вытащили из трубки аккумулятор. Потом заперли негра в его комнатушке и побежали на второй этаж отеля. Портнов уже сообщил им, что господин по фамилии Шрайбер записан в двести тридцать втором номере.
Кроме того, что подняться по лестнице, им еще пришлось преодолеть весь длиннющий коридор на втором этаже, потому что номер тридцать второй находился в самом конце. Ничего особенного они не делали, но, как только кто-то из постояльцев распахивал дверь, чтобы выйти из номера, как тут же предусмотрительно нырял обратно, позаботившись повернуть ключ в замке на два оборота. Судя по всему, народ тут проживал недоверчивый до крайности.
Но Гурова ничего, кроме тридцать второго номера, здесь не интересовало. Он уже был сыт по горло прихотливыми поворотами этого жаркого острова. Если бы удалось сейчас пролить свет на исчезновение Абрамова, хотя бы крошечный лучик, тогда Гурова здесь абсолютно ничего уже не держало бы, по крайней мере, мысленно он убеждал себя в этом.
За несколько метров до двери тридцать второго номера они перешли на шаг. Но его обитатель уже, видимо, услышал что-то или почувствовал. Во всяком случае, он никак не отреагировал на осторожный стук в дверь, которым дал о себе знать полковник Крячко, первым подошедший к номеру.
Однако в комнате явственно послышался торопливый шум, и Гурову даже показалось, что это скрипит отворяемая балконная дверь. Прыжок со второго этажа был делом не слишком хитрым, поэтому Гуров не стал разводить дипломатию.
– Высаживайте дверь! – скомандовал он. – Да поскорее. Пока здесь еще не все проснулись. Нам тоже пора уносить ноги!
Втроем они навалились на не слишком прочную дверь и в одно мгновение сорвали замок. Черноволосый коротко стриженный человек в синем джинсовом костюме действительно воевал с балконной дверью. Однако открыть ее он сумел только уже в присутствии Гурова и Крячко. Видимо, ремонт в номерах проводился последний раз много лет назад, с тех пор многие двери и рамы основательно перекосились, покоробились и не слишком охотно стали выполнять присущие им функции. В спокойной обстановке открывать заклинившуюся дверь было, может быть, даже забавно, но в спешке и панике это становилось уже совсем непростым делом, требующим немалых усилий и выдержки.
Черноволосому выдержки хватило. Он все-таки успел открыть дверь и выскочить на балкон. Краем глаза Гуров определил, что весь багаж беглеца – шмотки, чемоданы, пачки глянцевых журналов – все осталось в номере. Он прихватил с собой лишь сверток, туго перевязанный скотчем. С этим свертком брюнет намеревался выпрыгнуть с балкона. Гуров бросился за ним.
Стоит ли говорить, что ни Крячко, ни Портнов тоже не стали задерживаться в номере. В любую минуту плененный негр мог поднять тревогу. Путь у них теперь оставался один – практически тот же самый, что только что проторил жилец тридцать второго номера, опередивший Гурова на пару секунд и отважно сиганувший с балкона.
Первым прыгнул за ним Гуров. Потом Крячко и Портнов. Каждый прыжок сопровождался подбадривающими криками из соседних номеров. Казалось, в одно мгновение все обитатели гостиницы разом проснулись и высыпали на балконы на манер болельщиков, облепляющих футбольные трибуны.
Под азартные крики «Оле!» Гуров и Крячко помчались вдогонку за черноволосым, который рванул по пустынной улице с такой скоростью, будто удирал от самой смерти. У него было кое-какое преимущество перед Гуровым и Крячко. Во-первых, он был значительно моложе, а во-вторых, немного знал район, где располагалась гостиница. Он сразу же начал петлять по грязным дворам и кривым улицам, стараясь запутать преследователей. Сверток он прижимал к груди так же крепко, как мать прижимает к своей груди горячо любимого ребенка. Гуров уже начинал догадываться о содержимом свертка и выкладывался изо всех сил. Упускать этого типа было нельзя никак.
Сосредоточившись на убегающем, Гуров не сразу обратил внимание, что пропал Портнов. В какой момент он оторвался, не заметил, похоже, и Крячко, но моряка с ними больше не было.
«Что выросло, то выросло, – печально подумал на бегу Гуров. – Парень давно искал момента, чтобы отчалить. И я его, признаться, понимаю. От таких земляков, как мы со Стасом, лучше держаться подальше. А нам нужно держаться подальше от заграницы. Тут на нас даже воздух действует самым непредсказуемым образом. Завертели ковбойский роман какой-то. А куда, с другой стороны, денешься? Попали мы здесь, как будто в привод машины. Ремни крутятся, шестерни трутся, стружка летит, а у нас даже инструкция по уходу за станком на иностранном языке. А тут еще и переводчика лишились!»
Он был вынужден признать, что очень скоро они лишатся не только переводчика – брюнет со свертком будто обрел второе дыхание и прибавил скорость. В какой-то момент он нырнул в узкий проход между двумя одноэтажными домами и пропал. Гуров уже едва передвигал ногами. Крячко тоже основательно подустал. Они старательно перебирали ногами, но оба уже поняли, что беглеца они упустили.
– Давай разделимся! – крикнул Гуров. – Обогни этот квартал справа, может, перехватишь его по дороге. А я поднажму…
Он завернул за угол, из последних сил поднажал – и вдруг едва лоб в лоб не столкнулся с брюнетом. Тот мчался прямо на него. Он был весь в поту, с абсолютно безумными глазами. Гурова он увидел в последний момент, но каким-то чудом успел развернуться и побежать в обратную сторону. Но там на него, ссутулив плечи и приняв боксерскую стойку, шел не кто иной, как Портнов. Сердце Гурова наполнилось радостью.
Земляк вовсе не собирался бросать их! Он просто раньше сообразил, что беглецу нужно перерезать путь, и выполнил эту задачу с блеском. Похоже, он тоже неплохо разбирался в этих закоулках.
Брюнет заметался, ощетинился, а потом, накрепко прижав к груди сверток, медленно отступил к стене дома, глядя затравленными глазами на подступающих к нему Гурова и Портнова. Из-за шторок на них украдкой таращились местные жители.
Гуров чувствовал себя неловко, точно он выскочил сюда голым из бани. Но деваться было уже некуда. Нужно было разбираться до конца. Гуров ткнул пальцем в направлении брюнета и властно произнес:
– Вы – Анатолий Шрайбер! Вы – родственник Эвелины Шрайбер! Вы причастны к похищению инкунабул из московской библиотеки! Немедленно покажите, что там у вас в свертке!
По сути дела, он блефовал, но, как у хорошего игрока, у него была твердая уверенность, что блеф этот пройдет. На физиономии Портнова также была написана полнейшая уверенность. Никто из людей за шторами не выказывал намерения вмешиваться в происходящее. Казалось, беглецу ничего не оставалось, как сдаться. Но он нашел неожиданное продолжение. Он вдруг наклонился, схватил с мостовой камень и швырнул его в окошко напротив. Грохнуло стекло, загремели испанские ругательства, захлопали двери. Краем глаза Гуров увидел, что к ним бегут какие-то люди. Вероятно, это были разгневанные соседи. Брюнет со свертком наклонился, как таран, врезался с разбегу в Гурова, отпихнул его и побежал дальше.
Гуров и Портнов снова бросились в погоню. Но теперь за ними бежала целая толпа местных жителей. Судя по угрожающим выкрикам, местные собирались хорошо навалять нахальным чужакам. Их собралось не менее дюжины, и они быстро настигали гостей из далекой России. Оглянувшись, Гуров заметил сверкание ножей.
– Дуй за ним! – крикнул он Портнову и, развернувшись на месте, выхватил из кармана пистолет.
Вид пистолета не произвел на толпу никакого впечатления. Размахивая ножами, разъяренные усатые мужики мчались прямо на Гурова. Он выстрелил поверх голов.
Толпа рассыпалась в один миг. На виду осталось не более трех-четырех человек, которые настороженно выглядывали из-за домов и грозно топорщили усы. Проклиная себя в душе, Гуров демонстративно еще раз вскинул пистолет. Усачи исчезли. Гуров спрятал ствол за пояс и побежал догонять Портнова.
Тот как раз перебегал мостовую. Ему осталось совсем немного, чтобы схватить за куртку изнемогающего от усталости брюнета. И в этот момент из-за угла выскочила обшарпанная легковая машина отвратительного розового цвета, с открытым кузовом, в котором стояли какие-то картонные ящики.
Завизжали тормоза, брюнет ткнулся в розовый капот, взлетел в воздух, перекатился через машину и плюхнулся на асфальт. Сверток выскочил из его пальцев и откатился к тротуару. Из машины с глухим стуком посыпались ящики.
