Сергей Бетев - Без права на поражение (сборник)

четвертом этаже. Больше того, его, очень деликатно, проводила сама дежурный администратор.

— Между прочим, я видела эту женщину,— сообщила она, поднимаясь по лестнице.

— Да? И хорошо помните?

— Она жила на третьем этаже,— уверенно сказала та.— Я была тогда этажной, сейчас —

повысили. Фамилии ее не знаю.

— Чем же она запомнилась?

— Нашей официантке предлагала однокомнатную квартиру. Кооперативную. Хотела

продать.

— А где живет ваша официантка?

— Здесь, в Караганде.

...На следующее утро Федор Ефимович галантно представился официантке «Караганды».

Знакомство состоялось в прихожей и не было осложнено никакими неожиданностями, кроме

минутного испуга хозяйки, что Федор Ефимович целиком отнес на свой счет: явился в половине

восьмого.

Оказалось, что официантка хорошо знала не только Шуру Катышеву, но и ее постоянного

партнера по ресторану — Колю; знала не только его имя, но и домашний адрес.

...Колю разбудили в девять. Перепугался он сильнее, чем официантка, но сразу заявил, что

Шура давно куда-то уехала.

— И не оставила адреса? — спросил Федор Ефимович.

— Нет.

— Как у вас все несолидно,— упрекнул его Репрынцев при прощании.

— Найдем, — успокоил его Пак, когда они встретились после утренних поездок Федора

Ефимовича.

И нашли. Оказывается, после строительно-монтажного управления Катышева работала в

коммунальном отделе исполкома горсовета, откуда через два месяца также уволилась. Ее

увольнение позднее связывали с пропажей круглой печати, которой заверяли записи в трудовых

книжках. И так как новую печать сделали очень быстро, то по поводу исчезновения первой

решили шума не затевать. Да и вряд ли это имело смысл, подумал немного позднее Федор

Ефимович, когда установил, что предусмотрительная Катышева выписалась из Караганды за два

дня до увольнения с работы.

Катышевой удивительно везло. Как правило, долго на одной работе она не задерживалась,

блнзких знакомств с сослуживцами не заводила. И поэтому, когда уходила, в памяти людей

особых воспоминаний не оставляла. Почти десять дней Федор Ефимович кропотливо рылся в

карагандинских знакомствах Катышевой. Были они поразительно похожи, эти случайные

встречи, чаще всего ресторанные: мимолетные связи с мужчинами, которые сейчас испытывали

одну лишь стыдливую неловкость. Никто из них ничем не мог помочь Репрынцеву, И все-таки

настойчивость Федора Ефимовича дала результат.

В строительно-монтажном управлении он натолкнулся на разговорчивую сотрудницу,

которая знала Катышеву и, видимо, не любила ее по каким-то своим причинам. От нее-то он и

узнал, что у прежнего начальника управления из-за Катышевой были какие-то неприятности.

— А точнее нельзя? — допытывался Федор Ефимович.

— Да разное говорили... Она от нас в горисполком уходила, а потом оттуда скрылась.

— Мне говорили, что она уволилась.

— Мало ли что говорят. А начальника нашего она тогда ограбила. Вот. Ему со всех сторон

досталось: и от жены, и от высших... Он же на нее характеристику писал.

...Федору Ефимовичу пришлось снова заняться коммунальным отделом... На этот раз он не

был столь доверчивым. За увольнением Катышевой крылась довольно запутанная история. Да,

Катышева подавала заявление об увольнении, Ее просьбу удовлетворили, оформив надлежащим

приказом, и выдали обходной лист. После этого ни обходного листа, ни самой Катышевой

больше не видели. Все объяснилось, когда в отделе кадров обнаружили, что ее трудовой книжки

у них нет и Катышевой незачем к ним было приходить. Позднее хватились и печати, которой

заверяли записи в трудовых книжках... Еще позднее узнали, что Катышева осталась должна

крупную сумму своему бывшему начальнику по строительно-монтажному управлению... Вот и

получилось: человек уволен по закону, а больше похоже на то, что скрылся.

Что мог обо всем этом думать инспектор уголовного. розыска Федор Ефимович

Репрынцев? Прежде всего поражало его то, что Катышеву не стали разыскивать.

Почему?!

И вот — новое знакомство...

— Мешконцев,— не встав из-за стола, назвался Федору Ефимовичу крупный лысеющий

человек, слегка нагнув голову в поклоне, что, вероятно, следовало принять за оказанную честь.

Присев на стул перед его огромным столом, Федор Ефимович сразу как бы стал меньше

ростом, но с достоинством ответил:

— Майор милиции Репрынцев.— Потом усилил: — Из уголовного розыска.

— Чем проектная организация могла заинтересовать милицию, да еще уголовный розыск?

— снисходительно осведомился Мешконцев.

— Тем более — города Свердловска,— в тон ему добавил Федор Ефимович.

— Даже? — попробовал скрыть удивление за веселостью Мешконцев.

Но Федор Ефимович решил не заметить этого и перешел к делу:

— Вверенная вам проектная организация нас не интересует. Я пришел лично к вам.

— Ко мне, значит...— Мешконцев сбросил с себя добродушие.— Пожалуйста, слушаю.

— Раньше вы работали в строительно-монтажном управлении шоссейных дорог.

— Было, было такое. Уже забывать стал.

— За год-то? А я как раз надеюсь на вашу память,— бодро признался Федор Ефимович.

— Попробуйте.

— У вас в управлении в то время работала некая Катышева Александра Никитична.

— Возможно.

— Да точно, товарищ Мешконцев. Особа довольно приметная. Потом она ушла в

коммунальный отдел горисполкома. Оттуда скрылась...

— Уволилась, я слышал.

— Скрылась. И у вас из-за этого, насколько я понимаю, были некоторые неприятности.

— Ну, какие у меня могли быть неприятности?

— Об этом я и хочу спросить вас.

— Были неприятные разговоры в связи с этой особой,— нехотя признался Мешконцев,

всем видом показывая, что делает это только из стремления как можно быстрее закончить

беседу.— Но я не принял на себя никаких упреков. Катышева переходила от нас в коммунальный

отдел по собственному желанию. Претензий по работе к ней не имелось, и, естественно, я

подписал положительную характеристику. А спустя два месяца она, видимо, решила уехать из

Караганды, и там у них произошла какая-то история с увольнением...

— Она скрылась,— поправил его Репрынцев.

— Повторяю, я этого не знаю,— жестко ответил ему Мешконцев.

— Как же не знаете, если сами пострадали при этом? Катышева осталась вам должна

крупную сумму денег. А вас это не волнует. Не волнует?

Мешконцев обдумывал ответ.

— Если я не говорю об этом, значит — нет,— сказал он.

— А вашу жену?

— Вам позволительно вести такой разговор? — несколько оскорбленный, спросил

Мешконцев.

— Да.

— Будьте любезны, объясните.

— Пожалуйста. Думаю, вы поверите мне, если я скажу, что приехал в Караганду из

Свердловска не ради ваших личных дел. Катышева совершила серьезное уголовное

преступление и сейчас скрывается. Она была опознана здесь, в Караганде. И меня интересует

все, что связано с этой женщиной, в том числе и обстоятельства, при которых она заполучила

ваши деньги и увезла их. Если вы не хотите говорить со мной об этом, я могу думать только

одно: вас связывают с преступницей какие-то личные отношения. И в таком случае я имею еще

большее право спрашивать.

— Что она сделала там, в Свердловске? Я могу знать?

— Похитила около десяти тысяч государственных денег.

— Да. Это действительно серьезно,— мрачно согласился Мешконцев.

— Каким образом она забрала деньги у вас? — сразу спросил Федор Ефимович.

— Я сам ей дал. Она пообещала устроить мне импортную мебель.

— Но она работала не в торговле!

— У нее были знакомые в хозмебельторге.

— Понятно,— вслух заключил Репрынцев.— Одной женщине она предлагала даже

кооперативную квартиру. А скажите, каким образом она устроилась в ваше бывшее управление

инженером?

— У нее был диплом.

— Инженера?

— Нет, техника.

— Странно.

— Но и до нас она тоже работала на инженерной должности.

— Где?

— В тресте Целинмонтажстрой.

— А что она выигрывала, перейдя старшим инженером в коммунальный отдел

горисполкома?

— Пожалуй, ничего. Просто у нас ей надоели частые командировки.

— Где она училась?

— В Алма-Ате.

— А точнее?