Джулиан Саймон - Игра в безумие
— Ну и…? — Элис впервые подала голос.
— Он отклонил второе предложение. — Дарлинг нажал кнопку звонка. Вошла нескладная женщина с волосами мышиного цвета. — Мисс Браун, письмо от поверенного в делах мистера Мэйкписа. И копию моего ответа.
Мисс Браун принесла бумаги. Письмо от поверенного в делах подтверждало, что необходимые шаги делаются и через несколько дней договор будет готов.
— Вы, очевидно, скоро получите сообщение от своего адвоката. Наша почта уже не та, что раньше. — Он кисло улыбнулся, потом посерьезнел. — У вас будет прекрасный дом, миссис Вэйн. В лучшей части Роули.
— В лучшей части Роули… — повторила Элис, выходя из машины и оглядывая дома из красного кирпича в стиле короля Эдуарда. У каждого — отдельный гараж, впереди и позади — ухоженные садики. Еще раз обойдя пустой дом, искала трещины на потолках, принюхивалась к затхлой сырости погреба.
— Ты не передумал? Еще не поздно.
— Не передумал. Говорю же, все будет прекрасно.
— Ладно. Надеюсь, я как-нибудь выживу в лучшей части Роули.
— Знаете лучшее средство против преступности? Здоровье.
Сэр Фелтон Дикси вызывающе оглядел соседей по столу. Поскольку он был главным полицейским начальником в графстве, никто не собирался с ним полемизировать. После ужина мужчины оставались в гостиной за вторым бокалом портвейна.
— Вы хотите сказать, что преступник — человек душевно больной? — Дик Сервис, живой и непоседливый, был психиатром фирмы «Тимбэлс».
— Нет. Вам, психиатрам, только дай волю, так всех нас объявите психами, — Мистер Фелтон со вкусом расхохотался. — Может, это и так, не знаю, но я говорю совсем о другом. О здоровье, об умении быть все время в форме. Много времени для этого не нужно. Десять минут в день гимнастики Дикси для брюшных мышц достаточно. — Он стукнул по брюшному прессу, который загудел, как барабан, потом, встав со стула, коснулся руками пальцев ног и, наконец, высоко, как балерина, выбросил одну, потом другую ногу.
— Отлично, — заметив Дик Сервис. — Но неужели вы думаете, что таким образом все преступники могут стать порядочными гражданами?
Сэр Фелтон фыркнул. Он был вспыльчивый коротышка с мышиными усами, ядовитый, как красный перец.
— Разумеется, нет. Я не настолько глуп. В чем причины преступности? Плохое общество, нищета, тяжелое детство и тому подобное, правда?
— Ну конечно, тут есть какая-то связь, — дипломатично согласился Дик Сервис.
— Ну вот, сделайте так, чтобы дети росли в нормальных условиях, дайте им солнце и воздух, заставьте их заниматься спортом, и через десять лет вы снизите преступность минимум на четверть.
— А как насчет наследственности? — спросил Поль Вэйн. Сэр Фелтон потешно фыркнул. — Как насчет типов, предрасположенных к преступлению?
— Никогда не встречал таких. А вы? — Начальник полиции опорожнил бокал и воинственно огляделся вокруг. — Их просто не существует. Поверьте, уж я-то это знаю.
— Значит, есть только люди, которые не признают гимнастику Дикси. — Реплика Поля неожиданно прозвучала крайне иронично. Стало очень тихо. Но тут Боб Лоусон ловко перевел речь на гольф и предложил Полю записаться в гольф-клуб Роули. Когда Поль сознался, что не играет в гольф, в комнате снова повисла тишина.
В салоне дамы беседовали о новых фильмах, и в частности о шедшем в «Одеоне» фильме «Маленькая женщина, большой мужчина». «Многовато секса, — безапелляционно заявила леди Дикси, — почему эти киношники никак не поймут, что люди ходят в кино развлечься?»
Пенелопа Сервис своим срывающимся, неуверенным голосом возразила:
— А мне понравилось, честное слово. Особенно та девушка, которую на палубе… ну, изнасиловали.
— Карен Уэлленс, — пришла ей на помощь Валери.
— Я думала, что Карен Уэлленс — та, в магазинчике…
— Там была Марианна Мэсгрейв.
— Нет, Марианна Мэсгрейв — та, что ехала автостопом, та, которая сказала: «Я дочь Сатаны».
Рассудить попросили Элис, но та фильма не видела. Не блеснула она и когда разговор перешел на образование. Заявила, что, по ее мнению, высшее образование для большинства девушек вовсе не обязательно и что она очень рада, раз Дженнифер нашла себе место. Выяснилось, что Салли Лоусон только что вернулась домой, успешно сдав заключительные экзамены по социологии, и теперь на фирме «Тимбэлс» будет практиканткой по менеджменту. Кроме того, дочь и сын Дикси нашли отличные места, где высшее образование — непременное условие. Так что когда разговор перешел на сады, Элис предпочла молчать. В Чалк Фарм сада не было. Молчала она и тогда, когда дамы заговорили о благотворительном базаре, главным организатором которого была Валери Лоусон.
Когда все ушли, Валери и Боб занялись посудой. Утром должна была прийти уборщица, делать это было не обязательно, но им обоим нравилось возиться с кухонными автоматами. Огромная посудомойка занялась тарелками и кастрюлями, измельчитель мусора поглотил остатки еды, чистая посуда отправилась на место.
— Понимаешь, — сказала Валери, — эта, как ее, Элис, совершенно невыносима. Она даже не пытается проявить к чему-то интерес.
— Ничего, понемногу освоится.
— Ручаюсь, он выглядел не лучше.
— Иронизировал над старым Фелтоном. Правда, Фелтон был весьма утомителен.
— Я просто не понимаю, зачем они тебе здесь нужны. Да, я знаю, это выгодно для фирмы, но говорю тебе, Боб, ты еще пожалеешь…
Распаляясь подобным образом, Валери всегда становилась для него желанной. Отложив губку, он обнял ее и поцеловал в ухо.
— Роберт Лоусон! В твоем-то возрасте!
— Не такой уж я и старый. Пошли наверх, проверим.
— Где Салли?
— В городе. Не беспокойся. Она уже большая.
И в самом деле, это была чистая правда.
Дом Сервисов стоял неподалеку на точно такой же улице. Когда они вернулись домой, служанка Анна-Мари не знала, что делать с их трехлетним сыном Джоном, ревевшим не переставая. Он умудрился запихать в рот мишку, едва не задохнулся и после этого уже не умолкал. Оказалось к тому же, что он весь мокрый. Как только Пенелопа взяла его на руки, затих, а оказавшись в постели, тут же заснул.
Пенелопа обвинила Анну-Мари, что та не следит за ребенком. Анна-Мари расплакалась. Потом Пенелопа заявила Дику, что девушка ленива и думает только о том, как попасть в Лондон, и что от нее следует избавиться. Дик промолчал. Знал, что Пенелопа до утра все забудет. Заплаканная Анна-Мари была удивительно хороша, просто соблазнительна.
— Знаешь, о чем мы беседовали? — спросила Элис, когда они выехали на главную дорогу. — О саженцах, натуральных удобрениях и кто что видел в местном кино. Боже, эта Валери невыносима.
— А о чем женщины разговаривают обычно?
— Есть же интеллигентные темы. С такими бабами я не встречаюсь.
Взглянув на жену, Поль снова уставился на дорогу.
— Знаешь, все друг с другом связано. Хартфорд хочет выжить меня с фирмы.
— Да не выдумывай ты, — недоверчиво отмахнулась она.
— Он принял новую сотрудницу, якобы мне в помощь. Она изучала бихевиоризм.
— Это что такое?
— Меня не спрашивай. Но Хартфорд на нем помешался. Не удивлюсь, если она начнет под меня копать. Так что лучше забудь свои слова про Валери. Боб хорошо ко мне относится.
— Так вот зачем ты перебрался сюда… Поближе к шефу.
Они мчались по автостраде. Путь впереди казался бесконечным.
— Ох, чувствую, нас ждут неприятности. Просто сердцем чую.
Сняв руку с руля, положил ее к ней на колени. Просто так. Наигранным голосом сказал:
— Никаких неприятностей не будет. Обещаю.
Брайан Хартфорд лег на пол, прицелился и четырежды выстрелил из пушки. Каждое ядро сбило по пехотинцу. Маневр он завершил, окружив своим пешим полком расстроенное правое крыло Блейни.
— Ты проиграл, — заявил он тем решительным и злорадным тоном, из-за которого его слова часто звучали как приказ или вызов. Сам он был маленьким невзрачным человеком с зеленоватыми глазами и почти без бровей.
Блейни оценил ситуацию. Воины, красные и белые, всадники и пехотинцы, покрывали весь пол. Там была деревенская улица с собором, все из пластиковых деталей, серая пластиковая река с мостом, к которому не успело добраться отступавшее воинство Блейни, чтобы поднять его на воздух. Покачал головой.
— Все это от того, что у твоих стрелков острый глаз. — У него самого были очки с толстыми стеклами.
Это невинное замечание уязвило Хартфорда. Ведь оно намекало, что острый взгляд важнее, чем толковый командир.
— Вряд ли. Нужно было тебе отвести левое крыло, чтобы прикрыть мост. Но ты явно не оценил его важности.
Удовлетворенный, предложил Блейни виски. Ведь он выиграл. Перешли в гостиную. Хартфорд говорил исключительно об игре, которая только что закончилась, и какую диспозицию следовало бы попробовать на следующей неделе. Блейни постарался изобразить восторг. Занялся он игрой в солдатики, ожидая получить удовольствие, но продолжал исключительно потому, что был в «Тимбэлс» начальником отдела сбыта, а Хартфорд — заместителем коммерческого директора. Надеялся, что это ему чем-то поможет, но пока ничего не добился.
